Я употребил впервые в 1997 году. 19 июля у меня день рождения, один из моих друзей — ну, это я тогда считал, что он мне друг — подарил мне на 16-летие героин. Я отказался, но все приятели употребили мой подарок, им понравилось, и началось. Я за всем этим наблюдал, был рядом с ними. Хотел соскочить из этой компании, поступил в кулинарное училище, но один из моих знакомых, который уже сидел на этом деле, вместе со мной поступил.
Я начал колоться. Первый год героина было море — отец одного из моих приятелей торговал им в больших количествах, килограммами, и давал под реализацию всем желающим, грамм по десять в день. Нам хватало сполна, да и цыганский поселок, который рядом был, практически на районе, работал как часы — 80 рублей на двоих, и оба в хлам.
Первый раз меня посадили по части 1 статьи 228 в 1998 году. Там даже и веса никакого не было, меня первый раз приняли за пустую золотинку (фольгу из сигаретной пачки или от упаковки шоколада, в которую обычно заворачивают наркотик — МЗ). Судья задавал вопрос: «Этой дозой вообще возможно уколоться?». Потому что он сам не верил. Конечно, уколоться там было невозможно — там было 0,0046 грамма. Но все равно я отсидел за это три месяца в СИЗО, потом мне дали год условно, освободили.
Второй раз был в 2000 году. Ленинский ОБНОН Екатеринбурга меня задержал за то, что их мусоров им же и сдал. Там дело такое было: они сами, менты, привозили героин на район и продавали цыганам, обычно через кого-то из местных. Я знал про все это, ну да там все знали. Мусора меня постоянно гоняли, в итоге я пришел в дежурную часть, рассказал, что они торгуют, и эти же мусора из Ленинского ОБНОН поехали своих же принимать, вызвали наряд. Их приняли, но потом все равно отпустили. А меня они через где-то полгода задержали. Нашли другого наркомана, которого приняли с героином, заставили его сказать, что это я ему продал. Меня посадили, дали восемь лет.
Потом каким-то чудом, девчонка была знакомая, бесплатный адвокат, она занялась этим делом. Добились отмены приговора, я просидел до него полтора года в СИЗО, а потом мне вторую часть просто перебили на первую, но с условием, что я признался в хранении — потому что полтора года я уже отсидел, и им нужно было как-то оправдать, что не просто так меня посадили. Если бы не согласился — там было бы без вариантов уже, по второй части я бы надолго заехал. В отношении тех сотрудников, которые заставили этого наркомана дать показания, потом возбудили уголовное дело. Одному дали 14 лет, другому 12. Потом меня больше за героин долго не принимали, но зато я отсидел за карман (кражу — МЗ).
В 2008 году меня приняли мусора из Октябрьского РОВД Екатеринбурга. Меня задержали, а посадить не могли никак: я на себя ничего не брал, свое, не свое — неважно, я не хотел ничего признавать. Они пытались на меня повлиять как-то, ну, били, понятное дело, и всякие интересные вещи придумывали, привязывали к машине, например, и возили по парку Маяковского (ЦПКиО Екатеринбурга имени Маяковского — МЗ) туда-сюда.
Все пьяные были. За ноги привязали к машине, куда прицеп ставится обычно, крючок такой. Веревкой за ноги, и меня к нему. И по снегу меня давай катать. Зима была. Около парка там есть дорога в сторону стадиона, а это было рано утром, часов в пять, наверное. Ну людей особенно не было, понятное дело. И часов до девяти они меня катали, пока, видимо, не протрезвели. Потом за какими-то гаражами остановились, а вместе с этими тремя участковыми сидел друг их, бывший барыга. Ну он и предложил уколоть меня героином так, чтобы передоз случился, чтобы я откинулся.
Хорошо, что до них дошло, что если меня завалят, то все на них повесят: они меня из дома принимали, это все родители видели, а до райотдела меня не довезли, то есть по бумагам меня не было нигде. Ну то есть там труп даже на суицид или на что еще списать не получилось бы. Видимо, они протрезвели, голова сработала, пришлось меня отпустить. А за рулем там участковый сидел Паркового района, когда меня по снегу возили, пьянющий. По-моему, он до сих пор участковым работает. Такие дела.
В 2010 году в Екатеринбурге конкретно пошли предложения по поводу контрольных закупок, то есть вообще ко всем, кто ширялся — им, видимо, для отчетности оформлять их очень понадобилось. У меня эта история случилась поздно, в 2013 году, с девчонкой, с которой я вместе жил раньше. Было так: мы с ней встречались в 2009-2010 году, жили вместе, до января 2011 года, пока меня не посадили опять за мелочь какую-то. Меня, значит, посадили, потом ее посадили, там участковый местный уговорил ее родителей написать на нее саму заявление, ну, чтобы она якобы колоться перестала. Но обманул и реально посадил. Ей дали ерунду, год всего лишь.
Потом она освободилась, вышла и уже начала торговать. Это 2013 год был, и тогда случилась эта история с контрольной закупкой. Так получилось, что меня мусора из Октябрьского, короче, приняли, в райотделе держали пять дней, без всяких документов. Ни с чем приняли, просто задержали, стали на меня какую-то кражу вешать. А я-то уже стал более опытный в этих делах, говорю: «Ну так вы доказывайте, доказывайте! Докажете — другой разговор». Они говорят: «Ну есть два варианта: или мы на тебя это вешаем, и ты уходишь на пару лет, или ты закупаешься, и мы тебя отпускаем». Я в отказ пошел, не буду ничего делать, говорю.
Дальше они что делают: они узнают, где она находится, ставят мой телефон на прослушку, а за ней наблюдать начинают, дня три, наверное, ее пасли. А мой телефон на прослушку поставили, пока я в отделении был, я об этом не знал. И потом я с ней созваниваюсь, покупаю себе и ухожу. Они ее тут же принимают, везут в райотдел, мои деньги у нее забирают, делают ксерокопию, оформляют их как меченные, а меня возле дома принимают, чтобы забрать героин. Причем из этих трех пакетов героина, там три грамма было, два отдали мне, а забрали только один. Привозят меня в райотдел, дают бумагу, где типа мои показания, которые они сами и написали. Потом напечатали еще и протокол проверки показаний на месте, то есть оформили это как оперативно-розыскное мероприятие «контрольная закупка». Просили меня подписать, я отказался, и меня просто отпустили. Девчонка эта сейчас сидит где-то в Мордовии.
Потом ко мне уже на тюрьме приходили эти менты, уговаривали меня быть свидетелем на суде по ней. Я отказался, говорю: «Я ничего не подписывал, вы это все сами сочинили, сами и выступайте свидетелями». Потом я узнал, что из-за того, что я на суде свидетелем не был, ей просто перебили статью — тот пакет, который у меня один забрали, он по делу прошел как покушение на сбыт. У них ничего не получилось. Они приходили ко мне на тюрьму раза три или четыре, говорили, что я сейчас тоже пойду по 228, уговаривали. Я говорю: «Подписывать ничего не буду, сами напридумывали, сами все и делайте». Это был сентябрь 2013 года.
Конкретно для Октябрьского РОВД, где работают-то наши товарищи, не только у меня такое было — это обычная абсолютно история. То есть покупателю ставят телефон на прослушку, за продавцом устанавливают слежку, а оформляют это как контрольную закупку, уж не знаю зачем, может, у них там премии какие. То есть из наркоманов, кто сам употребляет, они никого за это не принимают. Ну а барыг-то на районе немного, там человек пять, может быть, все свои. Если кто-то не свой появляется, они его принимают. И ты как бы ни на что согласия вроде не давал, ни в чем не хотел участвовать, но идешь покупать, и вот так получается, что невольно им помогаешь. А как не покупать? Потом пишут показания за тебя, потом с денег твоих копию снимают, и оформляют как ментовские. Какие купюры, сколько денег — 300 или 3 000 — без разницы, сколько есть — оформляются как полученные за сбыт. И в доказательствах, получается, только эти показания, сочиненные мусорами, прослушка, где разговор типа «Есть? — Ну есть. — Тогда сейчас приду», и ксерокопии купюр. То есть все из воздуха просто получается. Ну и то, что они на тюрьму приходят, это тоже, конечно, влияет — приходят к конкретному товарищу, начинают его лечить, что сейчас еще одно дело будет, если свидетелем не выступит, начинают давить.
Вот из этих трех граммов два мне отдали, то есть они взяли один грамм, чтобы на крупный или на какой-то размер хватило, и больше им ничего не надо. То есть это не про борьбу там с наркотиками какую-то — у нас кто героин, кто скорости, кто соли, кто спайсы продает — и ничего, продают годами. Но показывать, что ты работаешь, ведь надо как-то. А тебе только выбор ставят — или выступаешь как свидетель, или как обвиняемый по первой части 228-й.
Я за другие отделения не знаю, но вот конкретно Октябрьский РОВД — они вообще не заморачиваются, все зависит от того, как им вот сейчас удобно — примут тебя с граммом, хотят — хранение оформят, хотят — распространение, хотят — употребление и отпустят. Я всю жизнь живу на одном районе, и все мусора из Октябрьского меня знают, с 1997 года они постоянно со мной контактируют. Ну и поскольку они меня часто принимали за просто так, держали по пять дней в отделе, я, конечно, видел, как они работают, как фабрикуют дела, спорят там и все такое, ищут терпил. Ну то есть заводят человека левого, спрашивают: «Это он вас ограбил?». Тот говорит: «Да», — и все, дело сшито. Там это на поток все поставлено.
Начальник этого отдела сам говорит: «Мне зачем заморачиваться по этим порожнякам, бегать за вами, поставщиков искать, я вас наловлю целую клетку, всем по первой части раздам, и нормальная у меня раскрываемость будет». Ему лет как мне, а ходит уже в полковниках. Я его с детства фактически знаю.
Сейчас у нас мэр — Ройзман, который из «Города без наркотиков». А я этот «Город» еще по началу 2000-х помню. Они тогда по всем квартирам шарились. У меня в этом фонде знакомые работали, ну, наркоманы, там же работали, и там же кололись. В основном там работали, чтобы прыгать на барыг и забирать у них товар, ну это, наверное, главный плюс в работе на этот фонд был. Там, конечно, издевательство, а никакое не лечение. Меня они как-то принимали, увозили в свой офис на Белинского. Морду набьют да уговаривают, чтобы на лечение тебя туда положили. Но там без разрешения от родителей они положить не могли, а мои родители разрешения не давали. Морду набьют, подержат до утра, да выпустят. Сейчас мне осталось сидеть восемь месяцев и три недели. У меня 158-я сейчас, карманка. Мне 33 года исполнится через две недели.