«В системе ФСИН это называют "гуманитаркой"». Жена заключенного разоблачила систему поборов в казанской ИК-19

С 2005 года осужденный за убийство и разбойное нападение житель Татарстана Сергей Сиваченко отбывает 16-летний срок в ИК-№19 — колонии строгого режима на Магистральной улице в Казани. Сиваченко работал диспетчером промышленной зоны и следил за порядком на производстве. У администрации колонии он был на хорошем счету.

В декабре 2013 года Сергей позвонил своей жене Гульнаре Абасовой и попросил ее привезти замначальнику колонии ось сцепления для служебного «форда». «Я, конечно, была очень удивлена, но ничего не оставалось делать, и я поехала, купила, утром привезла. Зашла [к заместителю начальника колонии Алмазу Тазееву] в кабинет и отдала ему ось, как говорил муж. Я тогда подумала, что это единичный случай, и не придала ему большого значения», — вспоминает Абасова. С тех пор ее муж стал звонить чаще, а у него в камере появился мобильный телефон, которого до той поры не было.

«Я стала и сама уже строителем»

С начала 2014 года Гульнаре приходилось все чаще бывать на Магистральной — муж несколько раз в месяц заказывал для колонии стройматериалы. «Так надо, чтобы в ШИЗО не закрывали. Нам тут угрожают ШИЗО. Скиньтесь с девчонками и привезите», — просил он Гульнару, которая общалась с женами других заключенных. На стройматериалы Абасова тратила сотни тысяч рублей. Она покупала для колонии краски, эмаль, колер, мебель и бытовую технику. За это Тазеев обещал послабления режима: заключенные, скидывавшиеся на ремонт, могли чаще пользоваться сотовым телефоном, их реже досматривали, им предоставляли дополнительные длительные свидания с близкими.

Стройматериалы и деньги Абасова передавала через сотрудников ИК-19; впрочем, иногда деньги надо было приносить непосредственно Тазееву. «Однажды муж позвонил и, извините за его французский, сказал, что надо накрыть поляну. Тогда в колонию приезжали начальники УФСИН. И так долго продолжалось — я привозила по три тысячи, по пять тысяч. Он говорил, через каких сотрудников деньги предавать», — говорит жена осужденного. Она и другие женщины, чьи близкие отбывали наказание в ИК-19, скидывались даже на листовое железо, из которого заключенные делали для начальника колонии и его приближенных мангалы. Так продолжалось с конца 2013 года до середины 2016 года. «Я, честно говоря, [за это время] стала и сама уже строителем. Я могу любому построить, что нужно», — говорит Абасова. Зато внеочередные длительные свидания с мужем и правда стали регулярными — «раз в два месяца, а то и чаще».

Иногда от Тазеева поступали и более экзотичные требования. Осенью 2013 года в колонию привезли двух павлинов и несколько кур. На зиму птиц поселили в теплице, расположенной в промышленной зоне учреждения. В начале февраля Сиваченко обнаружил, что один из павлинов замерз насмерть; он сообщил об этом начальнику колонии. Тазеев потребовал, чтобы заключенные купили павлина взамен погибшего. За птицей Абасовой пришлось ехать в Чувашию. Для перевозки павлина в цеху ИК-19 заключенные сделали клетку.

На день рождения в ноябре 2015 года Тазеев, который к тому моменту возглавил ИК-19, попросил у осужденных купить ему последнюю на тот момент модель айфона. Заключенные разделили траты, перечислив деньги на QIWI-кошелек, номер которого им дал Сиваченко. Его жена купила IPhone 6 в золотом корпусе и передала его начальнику колонии. Кроме того, в декабре 2015 года Абасова привезла 15 тысяч рублей — якобы на подарки детям сотрудников ИК-19 — и по указанию Тазеева оставила в конверте в приемной.

В чем обвиняются Тазеев и Герасимов

Прежде чем возглавить ИК-19 в конце 2015 года, Алмаз Тазеев проработал в колонии несколько лет. Кресло начальника освободилось, когда его предшественник Руслан Фаррахов перешел в ИК-3 в селе Пановка. В 2016 году Фаррахов оказался фигурантом дела о взятках и сейчас находится в СИЗО. Дело против самого Тазеева было возбуждено в августе 2016 года.

33-летнему Тазееву предъявлены обвинения в превышении должностных полномочий, получении взятки и злоупотреблении должностными полномочиями (статьи 286, 290 и 285 УК). По данным следствия, экс-начальник казанской колонии «в целях улучшения показателей работы подчиненного ему учреждения, утверждении его в должности начальника ИК-19 и личного обогащения за счет средств осужденных», вымогал у заключенных деньги и строительные материалы, часть которых использовал при ремонте в колонии, а часть — забирал себе. В деле перечислены 17 эпизодов.

Следователи установили, что к вымогательству причастен также глава оперативного отдела колонии Сергей Герасимов, который принимал у родственников заключенных и проносил на территорию ИК-19 купленные ими стройматериалы. Герасимова обвиняют в трех эпизодах превышения полномочий.

На ремонт в колонии скидывались несколько заключенных, каждому из которых Тазеев и Герасимов обещали дополнительные длительные свидания. При этом надзиратели Нуретдинов, Закиров и Файзулин, которые выполняли распоряжения Герасимова и Тазеева, «не были посвящены в преступные планы». Заключенные Сиваченко, Султанов и Галеев координировали сбор денег: передавали другим осужденным, сколько и на какие цели нужно собрать.

Сиваченко позже рассказал, что в общей сложности его семья перечислила Тазееву не менее 550 тысяч рублей. Еще 140 тысяч Тазеев получил за оформление положительных отзывов заключенному Токсарову, попросившему об условно-досрочном освобождении.

Показания Сиваченко подтвердили несколько заключенных ИК-19, а в ходе следственных действий в доме родителей Тазеева были обнаружены беседка, мангал, забор и ворота, которые изготовили в ИК-19 из материалов, купленных родственниками осужденных.

Начальник оперативного отдела ИК-19 Сергей Герасимов. Фото: crimerussia.com

«На муже поставили черную метку»

Сергей Сиваченко был признан потерпевшим по делу Тазеева. Он и его жена дали показания против бывшего начальника колонии.

Сиваченко решил рассказать следователям о вымогательстве в ИК-19 после того, как 13 января 2016 года в комнате для воспитательной работы его избили табуретками осужденные Медведев и Ханнанов. Начальник колонии, по словам Сергея, не пускал к нему медиков.

«У него были сломаны нос, челюсть, он был весь избитый. Я весь вечер провела на территории колонии, врачей к нему не пускали. Я заявила в полицию, потому что муж просто не понимал, где он находится, что с ним происходит и где он. Естественно, я была в шоке. Меня очень настоятельно просили забрать заявление», — вспоминает Гульнара. По ее словам, на Сергея напали двое «отрицательно настроенных осужденных»: «Ныне же процветает в зонах экстремистское направление ислама. Вот примерно такие и напали. За то, что он им сделал замечание по поводу чистоты в отряде».

По факту избиения осужденного в колонии возбудили уголовное дело. После госпитализации Сиваченко, поскольку он был признан потерпевшим, перевели в СИЗО-2 Казани. Тазеев, по словам Абасовой, продолжал требовать у нее деньги. На этот раз они потребовались на закупку кирпича. «Мне ничего не оставалось делать, ведь самое главное для меня — здоровье моего мужа. Я перечислила деньги. На свидании в СИЗО-2 Сергей попросил меня съездить к начальнику [колонии] и поговорить. Когда я поехала, то у нас разговор сразу не завязался, он мне сказал, что когда я в очередной раз буду проходить на свидание к мужу, то у меня могут нечаянно обнаружить наркотические средства при себе», — говорит Гульнара. После этого она написала заявление на Тазеева, в котором рассказала о коррупции в ИК-19.

«Когда мы написали заявление, Тазеев попросил отрицательных осужденных и смотрящего за всем управлением ФСИН Татарстана Афандеева Арсена, который отбывает наказание на его зоне, поставить моего мужа "под вопрос". Как бы сейчас это грубо ни звучало, но это "петушатник" называется. То есть [хотели присвоить мужу] статус "обиженного". Они таким образом пытались нас заставить забрать заявление. То есть в настоящий момент на нем поставили "черную метку" и его в любой момент могут убить, нанести увечья», — объясняет Абасова. При этом защита экс-начальника колонии вызвала Афандеева и его приближенного Олега Скалина в качестве свидетелей по делу, возмущается супруга заключенного.

В ходе предварительного следствия потерпевшим был признан еще один заключенный ИК-19 — Айрат Ишмухаметов, который рассказал, как в начале октября 2016 года Герасимов потребовал купить обои, клей и ламинат, чтобы отремонтировать его кабинет. «В случае отказа он обещал настроить против него осужденных отрицательной направленности, которые могли бы Ишмухаметову А.Т. причинить телесные повреждения, и создать невыносимые условия содержания в колонии», — говорится в обвинительном заключении. Жене Ишмухаметова, опасавшейся за его безопасность, пришлось купить Герасимову все, что он просил.

Офицер с безупречной репутацией

Суд над Тазеевым и Герасимовым начался в Казани в конце мая. Подсудимые своей вины в вымогательстве денег у заключенных и их родственников не признают. В разговоре со следователями Герасимов подчеркнул, что он не мог совершить преступления, «так как сам на протяжении 10 лет службы (с 2006 года) в правоохранительных органах всегда боролся с преступностью».

Адвокат Юрий Некрасов, представляющий интересы Тазеева, после ареста бывшего начальника ИК-19 в беседе с изданием «Реальное время» отметил, что его подзащитного «решили сделать крайним», а дело «строится на словах одного из авторитетных зэков», отбывающего наказание за убийство, и на показаниях его супруги. Защитник утверждает, что Сиваченко невзлюбил бывшего начальника колонии после избиения: «У него сложилось впечатление, что в той ситуации администрация исправительного учреждения не обеспечила его безопасность».

По словам Некрасова, Тазеев настаивает на своей невиновности и утверждает, что деньги у заключенных он никогда не вымогал, а в системе ФСИН зарекомендовал себя «как офицера с безупречной репутацией».

«Законом предусмотрены безвозмездные пожертвования со стороны родственников осужденных и иных лиц. В системе ФСИН это называют "гуманитаркой" — пишется заявление на имя руководителя учреждения, после этого в бухгалтерию и заму по тылу все это отписывается. Сейчас вся документация органами следствия изъята. Утверждать, что супруга осужденного С. колонии ничем не помогала, мы не можем. Но если что-то и было, то только в установленном законом порядке», — объяснял адвокат.

Отдельно он отмечал скромность своего подзащитного: по словам Некрасова, Тазеев ездил на отечественном автомобиле и жил в обычном спальном районе Кварталы вместе с женой, которая не работает после перенесенной травмы, и шестилетним сыном. При этом, отмечает «Реальное время», в декларации о доходах начальника ИК-19 за 2015 год указано, что он владеет одной квартирой площадью в 80 квадратных метров и двумя легковыми автомобилями — УАЗ-31512 и Toyota Camry, а его доход за год составил 1 млн 261 тысячу рублей.

Начальник ИК-19 Алмаз Тазеев. Фото: crimerussia.com

«Осужденный зависит от нечистого на руку сотрудника колонии»

Система ФСИН в Татарстане остается в фокусе внимания правоохранительных органов уже несколько лет. За это время десяток руководящих сотрудников ведомства оказались под следствием. В основном дела против них связаны с коррупционными скандалами, говорит представитель правозащитной организации «Зона права» Булат Мухамеджанов. Он отмечает, что начальники колоний придерживались одной и той же коррупционной схемы: брали деньги от осужденных в обмен на послабление режима. «В случае, если осужденный отказывается оплачивать расходы на ремонт, то шанс попасть в ШИЗО существенно возрастает. Система по выкачиванию денег из осужденных была поставлена на широкую ногу», — отмечает Мухамеджанов.

В 2015 году против сотрудников ИК-10 в Менделеевском районе Татарстана было возбуждено 20 уголовных дел, по которым расследовались 96 преступлений. Следователи утверждали, что надзиратели получали взятки от заключенных за положительные характеристики, поощрения и длительные свидания. Известно, что экс-начальник отдела по воспитательной работе Виталий Рябов получил четыре года колонии за взятку и превышение должностных полномочий.

За такое же преступление в марте 2017 года к трем годам колонии был осужден заместитель начальника ИК-8 строгого режима Олег Герасимов, который, по данным следствия, за взятки переводил заключенных в стационар медсанчасти. Суд также обязал его выплатить в доход государства штраф в размере 485 тысяч рублей.

1 июня Приволжский районный суд Казани приговорил бывшего заместителя начальника исправительной колонии ИК-2 Игоря Леонидова к четырем годам лишения свободы в колонии-поселении. Суд установил, что Леонидов поставил на поток сбор денег с осужденных, которым взамен обещал «обеспечить условия» для УДО. Полученные деньги шли на ремонт. Заместитель Леонидова Азфар Кадиров после допроса в Следственном комитете покончил с собой на рабочем месте.

В начале мая президент Владимир Путин отправил в отставку главу ФСИН Татарстана Дауфита Хамадишина, возглавлявшего ведомство с 2002 года. Формально 58-летний Хамадишин должен был покинуть должность два года назад, достигнув предельного возраста службы, однако каждый раз его пребывание на должности продлевали на год. С мая ведомство временно возглавляет первый заместитель Хамадишина Эдуард Хиалеев.

«Слухи о том, что Хамадишин должен уйти в отставку, появлялись примерно с 2013 года. Местные СМИ со ссылкой на собственные источники говорили, что правоохранители предлагали ему уйти по-хорошему. Возможно, его отказ тогда поспособствовал тому, что начал раскручиваться весь этот маховик. И вот это "менделеевское дело", когда вскрылось сразу 20 уголовных дел, вероятно, должно было послужить сигналом. Но Хамадишин его проигнорировал тогда, поэтому маховик пошел. И, честно говоря, мы ждали, что рано или поздно в сети попадет какая-то крупная рыба. В нашем случае, мы думали, речь идет как минимум о сотруднике центрального аппарата республиканского ФСИН», — говорит Мухамеджанов.

Сотрудники колонии должны в первую очередь соблюдать закон, а не эксплуатировать финансовые возможности заключенных, считает член ОНК Татарстана, психолог Владимир Рубашный, проработавший в системе ФСИН почти 20 лет.

«Нельзя приучать граждан жить по логике: "Давай взятку, и у тебя в жизни все наладится". Все должно быть в соответствии с законом, другой вопрос, что законы необходимо смягчать периодически», — считает Рубашный.

Другой аспект проблемы, говорит он, состоит в том, что заключенным в колонии часто искусственно создают невыносимые условия. «Так происходит, потому что осужденный зависит от нечистого на руку сотрудника колонии. Поэтому не сотрудники колонии должны принимать решение об условно-досрочном освобождении заключенного, а специальные комиссии. Пусть они предоставляют характеристику с места, где осужденный содержался, но ее цена должна быть адекватной, не от нее должно зависеть решение комиссии», — объясняет член ОНК.