«По Москве разгуливает убийца-расчленитель, выпущенный по УДО». Что не так с новостями о беспрецедентном освобождении пожизненно осужденного

7 февраля «Московский комсомолец» написал об освободившемся из колонии для осужденных на пожизненный срок Анваре Масалимове. В статье под заголовком «Смертник среди нас: по Москве разгуливает убийца-расчленитель, выпущенный по УДО» говорилось, что из колонии «Полярная Сова» в Ямало-Ненецком округе впервые в истории выпустили приговоренного к расстрелу.

Как писал МК, Масалимов в 1991 году убил знакомого, у которого жил и с которым часто выпивал, а после этого расчленил труп, пытаясь скрыть следы убийства. За это преступление он и получил пожизненный срок.

«Он вообще единственный из пожизненников, кто получил билет на волю, — подчеркивал "Московский комсомолец" и настаивал: осужденный вышел именно по УДО. — В Федеральной службе исполнения наказаний считают, что формально это не условно-досрочное освобождение, а результат переквалификации приговора (хотя в некоторых документах суда указано именно УДО)».

Не по УДО

На следующий же день после публикации МК официальные разъяснения выпустили ФСИН и Вологодский областной суд, президиум которого выносил решение об освобождении заключенного.

Из комментариев следовало, что в 1992 году Масалимов (пресс-служба ФСИН называла его «осужденный М.») был признан виновным в убийстве с отягчающими обстоятельствами (пункт «и» части 2 статьи 102 УК РСФСР) — до этого он уже отсидел за убийство, и рецидив утяжелял обвинение. Мужчину приговорили к расстрелу, но в 1998 году смертную казнь ему заменили на пожизненное лишение свободы в связи с указом президента Бориса Ельцина о помиловании.

В мае 1996 года президент Борис Ельцин подписал указ «О поэтапном сокращении применения смертной казни в связи с вхождением России в Совет Европы», в котором рекомендовал парламенту принять поправки в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исправительный кодексы и сократить список преступлений, за которые может быть назначена смертная казнь.

Через год Россия подписала протокол № 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, который запрещает смертную казнь. При этом Россия — единственная из членов Советы Европы — не ратифицировала этот протокол. Однако, согласно Венской конвенции о праве международных договоров, уже само подписание договора предполагает обязательность его исполнения для государства.

В 1999 году Конституционный суд вынес постановление, которое запретило применение исключительной меры наказания, пока не будет введен в действие федеральный закон, «реально обеспечивающий на всей территории» России каждому обвиняемому в преступлении, за которое может быть назначена смертная казнь, рассмотрение его дела «в любой из возможных форм организации судопроизводства», в том числе — в суде присяжных.

1 января 2010 году суд присяжных был введен во всех регионах — последним российским из них стала Чечня. В том же году Конституционный суд вынес новое постановление по вопросу о возвращении смертной казни, отметив, что в стране «происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни». Позже КС выносил и другие постановления, подтверждавшие мораторий на смертную казнь. В то же время в российском УК сохраняется статья 59 — «Смертная казнь».

Часть срока Масалимов отбыл в Вологодской области в колонии №5 на острове Огненный, где содержатся осужденные на пожизненное лишение свободы. Оттуда он несколько раз отправлял «в суды различной инстанции» кассационные жалобы, в которых просил о смягчении приговора.

В 2003 году пункт «н» части 2 статьи 105 УК (неоднократное или повторное убийство) утратил силу. Теперь наказание за преступление Масалимова не предполагало пожизненного лишения свободы.

Только в 2008 году Белозерский районный суд Вологодской области изменил приговор Масалимову. Поскольку, согласно статье 9 УК (действие уголовного закона во времени), наказание за преступление определяется уголовным законом, действовавшим на момент его совершения, то кассационная инстанция руководствовалась УК РСФСР и в итоге переквалифицировала обвинение на более легкую статью 103 УК РСФСР (убийство без отягчающих обстоятельств). При этом суд не стал смягчать назначенное ему наказание. «Белозерский районный суд не мог вмешаться в решение президента и изменить его», — объяснила «Медиазоне» пресс-секретарь суда Лариса Новолодская. Через четыре года Масалимова перевели в ИК-18 («Полярная сова») в Ямало-Ненецкий автономный округ.

Теперь заключенный стал оспаривать указ президента Ельцина № 1289, которым он был помилован. Осужденный отмечал, что статья 102 УК РСФСР не предполагала такого наказания, как пожизненное лишение свободы, и президент, подписывая указ о замене смертной казни пожизненным сроком, вышел за рамки своих полномочий. Масалимов также подчеркивал, что из-за президентского указа ему не стали смягчать наказание, как это происходит при приведении приговора в соответствие с изменившейся законодательной нормой — статья 103 УК РСФСР, на которую переквалифицировали обвинение осужденному, предусматривала всего до 10 лет колонии.

Лишь летом 2016 года Масалимов добился пересмотра своего дела в президиуме Вологодского областного суда. «Изменилась судебная практика, потому что были обращения в Конституционный суд других осужденных, которые ставили вопросы как раз того, что им назначено наказание указом президента. Было несколько таких решений. И Конституционный суд тогда пояснил, что, когда речь идет о том, что законодательство изменяется таким образом, что улучшает положение осужденного, оно имеет обратную силу, поэтому можно рассмотреть и вопрос изменения наказания», — говорит представитель суда Новолодская.

В итоге 14 июня 2016 года на основании статьи 10 УК — она разрешает смягчить наказание, если вновь принятый закон мягче нормы, действовавшей на момент вынесения приговора — президиум облсуда вынес решение об освобождении Масалимова, удовлетворив его кассационную жалобу на приговор. Через неделю в ИК-18 пришло постановление, и в тот же день Масалимова освободили.

«Данный факт освобождения осужденного не относится к условно-досрочному освобождению», — подчеркивают в Вологодском областном суде.

Не первый

Даже если предположить, что «МК» в своей заметке имел в виду не УДО, а освобождение пожизненно осужденного из колонии после пересмотра дела — то и тогда случай Масалимова будет не первым и единственным, а как минимум вторым.

В 1998 году документалист Александр Гутман снял 45-минутный фильм «Три дня и больше никогда» о свидании осужденного на пожизненный срок Александра Бирюкова с матерью. Бирюков был приговорен к смертной казни за убийство армейского командира; расстрел ему — так же, как и Масалимову — заменили пожизненным сроком. На момент съемок фильма он провел в заключении уже несколько лет. В 1999 году после выхода картины дело Бирюкова было пересмотрено Верховным судом, и наказание ему смягчили до 15 лет колонии.

Часть срока Бирюков отбывал в той же вологодской колонии на острове Огненный. После освобождения, в 2009 году, МК посвятил статью и ему; «только один-единственный приговоренный к пожизненному сроку был помилован и вышел на свободу», — утверждал автор материала.

В то же время эксперт Института прав человека Лев Левинсон в разговоре с «Медиазоной» вспомнил, что в конце 1990-х — начале 2000-х осужденные на пожизненный срок не раз добивались пересмотра приговора и смягчения наказания.

Никакой компенсации

В своей статье журналист МК приводит слова священнослужителя, который утверждает, что после освобождения Масалимов появлялся в московском храме святителя Дмитрия Ростовского и говорил, что хочет найти адвокатов и добиваться от государства компенсации за то, что «пересидел» — вместо десяти лет, которые предполагает новая статья, провел в заключении около 25 лет. На сайте московских судов информации о каких-либо исках от Масалимова к государству нет. На сайте Верховного суда Татарстана — Масалимов родом из Казани — таких данных обнаружить тоже не удалось.

Как уточнила пресс-секретарь Вологодского облсуда, из решения президиума суда не следует, что Масалимов может претендовать на какую-либо компенсацию: он освобожден по нереабилитирующим основаниям.

Адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Дмитрий Динзе в разговоре с «Медиазоной» объясняет: в случае Масалимова речь идет о смягчении наказания вследствие изменений в законодательстве, а не судебной ошибки. Поэтому перспективы иска о компенсации Динзе считает «нулевыми».

До смерти в колонии

Согласно статье 79 УК, просить об УДО приговоренные к пожизненному сроку могут спустя 25 лет заключения; о случаях, когда подобное обращение в суд увенчалось бы успехом, ничего не известно. В комментарии Вологодского областного суда по ситуации с Масалимовым отдельно уточняется, что с 2013 года из колонии для пожизненно осужденных на острове Огненный поступило 36 ходатайств об УДО. Ни одно из них не было удовлетворено.

В 2016 году об УДО просил 70-летний на тот момент бывший милиционер Петр Стаховцев, получивший пожизненный срок по делу о бандитизме и убийстве. Суд отклонил его ходатайство, сославшись на единственное взыскание, наложенное на заключенного администрацией мордовской ИК-1 — страдающий недержанием мочи и находившийся на постельном режиме Стаховцев дошел до туалета, не одевшись по форме. Повторно просить об УДО экс-милиционер сможет только через три года после первого ходатайства; он провел в заключении более 28 лет.

В ноябре 2016-го трое пожизненно осужденных — Геннадий Иляхин, Владимир Корниенко и Олег Филатов, приговоренные к смертной казни в 1991-1993 годах, а затем получившие в качестве замены наказания пожизненное — обжаловали в Конституционном суде фактическую невозможность условно-досрочного освобождения. Все они по истечении 25 лет срока просили об УДО, но получили отказ; заключенные обжаловали норму, установленную статьей 175 УИК — осужденные к пожизненному лишению свободы могут ходатайствовать о досрочном освобождении только раз в три года. Конституционный суд не стал рассматривать их жалобу.

По данным ФСИН на 15 января 2018 года, всего в шести исправительных колониях для «пожизненников» содержатся 2 014 человек. К моменту публикации ведомство не ответило на запрос «Медиазоны» о количестве осужденных, которые провели в заключении более 25 лет, и случаях освобождения пожизненно осужденных при обстоятельствах, подобных тем, что привели к пересмотру дела Масалимова.

«Чистый популизм за этим стоит, — объясняет Лев Левинсон сложившееся в России отношение к пожизненно осужденным. Эксперт полагает, что власть опасается показаться мягкой и слабой, уронив тем самым свой авторитет в глазах общества. — И, как они считают, это будет сдерживающим фактором для профилактики преступлений. Но это только в голове чиновничьей могут такие мысли быть».