СМЕРШ в Чишмах. История сельского умельца из Башкирии, который хотел производить печки в виде паровоза, но взял в заложники двух чиновников

Печка-паровоз, ее создатель, его сноха и братья-чиновники

Пять лет назад Радик Мухаметзянов из башкирского поселка Чишмы взял у Алены миллион рублей в долг. Алена раньше была замужем за сыном жены Мухаметзянова от первого брака, бывшие родственники сохранили хорошие отношения и после развода. Впрочем, женщина взяла с Радика обещание, что он вернет не один, а два миллиона — или купит ей квартиру.

Мухаметзянов всем представлялся Юрием Тарановым и носил православный крест.

«У него мама хохлушка, а папа — башкир», — объясняет его супруга Эльвира Нуриахметова. Она говорит, что мать родила Радика в 17 лет, потом уехала на Украину, разошлась с отцом ребенка, крестила сына и вышла замуж за украинца по фамилии Таранов. Радика на новом месте все звали Юрой и считали старшим сыном Таранова. Так с детства и повелось, что по документам он был Радик Мухаметзянов, а представлялся всем Юрием Тарановым.

В 1990-х, рассказывает Эльвира, Радик вернулся после армии в Башкирию, девять лет прослужил в транспортном отделе милиции, а потом перешел в вооруженную охрану РЖД. Она охотно рассказывает, какой у нее работящий и хозяйственный муж. В начале 2000-х он одним из первых поставил времянку в чистом поле на краю поселка — теперь это место называется Луговая улица, а в 2006-м организовал среди соседей сбор денег на щебенку, чтобы отсыпать дорогу, сам активно участвовал в работах и нанимал «колдырей» — незанятых местных жителей. Сколько денег Радик вложил в дорожное покрытие на Луговой, Эльвира не знает.

Будущие супруги познакомились в 2010 году, когда у обоих уже были дети от предыдущих браков. Эльвира поселилась у Радика, он решил оставить работу и заняться сваркой — имел соответствующую квалификацию.

Как говорит жена, ради этого он и взял миллион в долг — хотел наладить в Чишминском районе сварочное производство и занять местных безработных. На деньги Алены Радик купил металл и оборудование.

«Есть стационарная газосварка и такая, которая на тележке прицепляется к машине. [Прицепил] — и поехал где-нибудь в другом месте делать, например, — объясняет Эльвира. — Приезжайте, я вас в гости зову, у нас столько железа и материала, столько ресурсов! У него все подписано: на что где он полуфабрикаты нарезал, убирал, укладывал, штабелировал».

О том, почему предприятие мужа не стало успешным, Эльвира рассуждает так: «У нас заведено — душат ведь все на месте. Он же прекрасно понимал, что если он начнет без согласования с дяденьками, его сразу же задушат проверками, налоговыми».

В 2016 году умелец подготовил к сорокапятилетию любимой жены необычный подарок — сварил ей полевую кухню в виде паровоза.

«Идею, конечно, я подала. Я ему говорю, что будь у меня такая-то печь на улице, я бы готовила то-то и то-то, я это люблю. Вот торпеда: укладывается в духовку специальный аппарат, сваренный из нержавеющего металла, туда мясо, картошку, моркошку, лука побольше со специями — все это томится там, вот как жаркое получается. Вот в этом паровозе как раз есть отсек для торпеды. Бывает, ездишь, на дороге продают такие аппаратики, но маленькие, а этой торпедой можно дивизию накормить», — рассказывает женщина.

Вдохновленный похвалами жены, Радик решил заинтересовать своим изобретением чиновников — главу Чишминского сельсовета Ильгиза Уразметова и его старшего брата, главу Чишминского района Флюра Уразметова.

Ильгиз вспоминает, что в июле 2017 года он как-то ехал на пасеку, а Радик догнал его на своей машине и принялся показывать фотографии паровоза, предлагая наладить в поселке массовый выпуск таких изделий. Чиновник пообещал рассказать об идее чишминца знакомым и уехал, а Радик стал добиваться аудиенции у его старшего брата и даже как-то дал главе сельсовета пять тысяч рублей за организацию встречи, но с Флюром Уразметовым он тогда так и не увиделся.

В ноябре того же года Мухаметзянов приехал к главе района домой и напрямую спросил, рассказали ли ему про кухню-паровоз. Чиновник ответил, что нет, и предложил чишминцу приходить на прием в рабочее время. Радик так и поступил. По словам Флюра, он показал ему и его заместителям изображение кухни; они посоветовали обратиться к председателю районного союза предпринимателей.

Тем временем подходил срок выплаты долга. Была уже середина ноября, а вернуть деньги Алене Мухаметзянов обещал до конца осени.

Еще Радик, согласно его показаниям, в 2012 году нашел у железнодорожных путей — рядом с памятником детям, которых сбил поезд — мешок с наганом внутри, а до этого — несколько десятков патронов. Кроме того, некоторое количество патронов, утверждал чишминец, принадлежало еще его отцу; он сохранил боеприпасы как память.

«Понимаете, не мог он достучаться, и вышло как вышло», — вздыхает Эльвира.

Радик Мухаметзянов и Эльвира Нуриахметова. Фото: личная страница Нуриахметовой «ВКонтакте»

Предатель Родины и диверсант с наганом

Утром 17 ноября 2017 года Эльвира Нуриахметова уехала из Чишмов сдавать экзамен на подтверждение квалификации — несмотря на пенсионный возраст, она продолжает работать фельдшером. Была пятница. Скоро женщина позвонила мужу, чтобы обрадовать его новостями — экзамен она сдала успешно, а Радик предложил ей отметить это событие и остаться ночевать у родственников в Уфе. Так что насыщенный событиями день, после которого Мухаметзянова в прессе окрестили «чишминским мстителем», его жена провела далеко от дома.

К Мухаметзянову тем временем приехал его знакомый Александр Привалов — охранник РЖД, который подрабатывал таксистом. Радик сказал Привалову, что в пятницу ему потребуется водитель, потому что журналисты наконец обратили внимание на паровоз, а глава районной администрации Флюр Уразметов будет показывать перспективное изделие каким-то важным людям.

На машине Привалова они доехали до здания сельсовета, Радик немного походил вокруг и посмотрел на припаркованные автомобили, потом они отправились в магазин за хлебом и колбасой, позавтракали, увидели машину главы сельсовета Ильгиза Уразметова и последовали за ней к месту работы чиновника.

Ильгиз вспоминает, что сидел у себя в кабинете, когда к нему зашел Радик — посетовал, что никак не может поймать чиновника, и рассказал, будто его паровозом кто-то заинтересовался и нужно сейчас же ехать на Луговую. Ильгиз поначалу отнекивался, ссылаясь на занятость, но в конце концов поддался на уговоры — Радик пообещал, что презентация займет совсем немного времени. Мухаметзянов дал таксисту тысячу рублей и сказал держаться за машиной Уразметова-младшего; оба автомобиля тронулись.

По приезде Радик завел чиновника в гараж и достал наган. Согласно показаниям Ильгиза, Мухаметзянов признался, что давно готовился к этому дню и использовал паровоз как приманку, чтобы добраться до его старшего брата — главы районной администрации Флюра; с этими словами он наставил на Уразметова-младшего револьвер.

По словам чиновника, после этого сварщик завел странный разговор о предателях Родины и таинственной организации СМЕРШ, названной в честь советской военной контрразведки. Радик позже признается, что изначально планировал операцию на столетие Октябрьской революции — 7 ноября, но «по техническим причинам» ее пришлось перенести.

«Он показал мне свой военный билет, где была запись "Диверсант", исполненная чернилами черного цвета, и спросил, знаю ли я, что это такое. Я ответил, что знаю, но к чему все это? Потом он показал мне жетон с надписью СМЕРШ и сказал, что это — его личный жетон, — рассказывал следователю глава сельсовета. — Я спросил, является ли он диверсантом, на что он ответил, что да. И добавил, что эта служба создана для того, чтобы разобраться с такими падлами, как я и мой брат. Он сказал, что такие, как мы, развалили всю страну».

После Радик велел чиновнику опуститься на колени, снять верхнюю одежду и надел ему на шею трос с карабином и катушкой для автоматического сматывания, обещая, что это устройство задушит Ильгиза при малейшем неверном движении. Конструкцию, которую Ильгиз называет «спрутом», Радик прикрыл своим шарфом.

Разговор зашел о деньгах, которые, как считал чишминец, получил сельсовет на ремонт дороги — 6 млн рублей. Чиновник уверял: выделено только 500 тысяч рублей, а бухгалтер сельсовета позже и вовсе скажет, что, хотя о субсидии и написала местная пресса, деньги так и не поступили, потому что на Луговую улицу не было необходимой документации.

Происходящее в гараже хозяин снимал на камеру, одну из записей опубликовало башкирское издание «ПроУфу». Испуганный усатый мужчина в синем шарфе смотрит мимо объектива — на своего вооруженного собеседника.

— Задаю конкретные вопросы. Ты целенаправленно это делал или только потому, что все так делали? — резко спрашивает Радик.

— Что я делал? — растерянно переспрашивает чиновник.

— Паразитировал на теле Родины — целенаправленно? Или потому что все так делали?

На улице лает собака, Ильгиз Уразметов по-прежнему не понимает вопроса, потом тихо говорит, что «никогда этого не было».

— Ты отдаешь себе отчет в том, чем вообще эта история закончится? Понимаешь серьезность, куда ты попал? — интересуется Мухаметзянов.

— Я что есть, то говорю, — заверяет пленник.

— Фамилия, имя, отчество полностью, дата и место рождения.

— Уразметов Ильгиз Зинурович.

— Кем являешься?

— Председателем сельсовета.

— До этого кем работал?

— Директором свинокомплекса.

— Ты, мусульманин, работал на свинокомплексе, потому что тебе с твоей головой не придумали другой работы, кроме как свиней пасти!

<…>

— Ты отдавал себе отчет, что ты служишь против народа?

— В каком смысле?

— В прямом — что ты сейчас продолжаешь служить вопреки чаяниям народа, который ждет от тебя чего-то путного, а ты продолжаешь только бумажки таскать из кабинета в кабинет и списывать втихаря бабки под покровительством твоего брата.

— Такого нету.

— Чего нету? Ты с какой стати вообще здесь оказался в сельсовете? Кто тебя поставил?

— Ну, депутаты избрали… Я же депутатом был сельского совета…

— С какой мохнатой руки ты, именно ты, здесь стал? Это с подачи твоего брата.

— Почему, депутаты же…

— На собрании, что ли, находишься? Тебя брат сюда поставил. Скажи «да». Да, я говорю!

Чиновник отказывается признать, что получил должность благодаря покровительству своего старшего брата Флюра. На видео — монтажная склейка.

— Каким образом ты согласен искупить вину перед своей Родиной?

— Работать.

— Работает пусть машина, ты должен заниматься делом, это я тебе уже говорил в предыдущее твое посещение. Каким образом ты согласен искупить перед своей Родиной, что ты ее предал?

— Я ее не предал…

— Ты ее предал, потому что работаешь на новую власть, которая предала твою Родину, и ты как пособник идешь. Был приказ: кто работает на госслужбе в Российской Федерации на руководящих должностях, является прямым соучастником и предателем своей Родины, которую Борис Ельцин, а за ним и Путин раскапывают, и ты в этом принимаешь участие непосредственное. Ты — предатель своей Родины; если ты об этом не знал, это твои проблемы. Мне достаточно того, что я знаю. Каким образом ты искупишь свою вину перед своей Родиной?

— Работать на земле, где живешь.

— Я пока могу организовать тебе только под землей.

В завершение этого похожего на допрос диалога Радик заставил главу сельсовета написать расписку в том, что тот обязуется «вернуть все средства, которые получил незаконно в соответствии с законами Советского Союза и РФ путем махинаций без каких-либо последствий к лицу, которое его изъяло».

После этого он закрепил на поясе Ильгиза сумочку, предупредив, что в ней находится взрывное устройство, дистанционный пульт от которого конструктор кухни-паровоза будет держать под рукой. Была у Мухаметзянова и вторая сумка, из которой торчали провода — он уверял, что в ней тоже взрывчатка.

Затем чишминец с револьвером и чиновник со «спрутом», оба — с якобы полными взрывчатки сумками, на машине Ильгиза отправились в администрацию поселка: Радик решил, что расписку нужно скрепить печатью. Таксист Привалов поехал следом за ними; по его воспоминаниям, дома у Мухаметзянова они пробыли часа два.

В администрации Радик и Ильгиз уединились в кабинете, несколько раз они выходили и возвращались, а потом чиновник попросил принести ему печать.

«Я сразу же взяла печать и зашла к нему в кабинет. Я обратила внимание, что у Уразметова было плохое настроение. Когда я занесла печать, Уразметов сразу же попросил меня выйти обратно, — говорится в показаниях управляющей делами сельсовета Халиды Султановой. — В это время Уразметов и Мухаметзянов стояли возле стола. Мне показалось странным, что Уразметов попросил меня выйти из кабинета, так как обычно он при мне ставил печать, и я, забрав печать, сама уходила из кабинета, или он отправлял посетителей за печатью ко мне».

На обратном пути Радик, по словам Ильгиза, утверждал, что «он не один такой», и если он «не доведет дело до конца, другие доделают». Но вернувшись в гараж, Мухаметзянов вдруг заинтересовался документами чиновника, и они отправились к нему домой. Сам Радик вспоминал, что жена Уразметова-младшего среди прочих бумаг вынесла мужу документ, который особенно разозлил гостя. «Удостоверение ветерана труда, заработанное на кресле бухгалтера!» — негодовал чишминец. Тут Радик решил, что настало время встретиться с главой администрации Чишминского района.

Револьвер системы «Наган», изъятый у Радика Мухаметзянова. Фото: из материалов дела

Сколько стоит отменить приказ о ликвидации

Было уже примерно полдевятого вечера, когда Ильгиз и Радик приехали к дому Флюра; Привалов по-прежнему следовал за ними. Глава поселка позвонил старшему брату и попросил его выйти поговорить. Во дворе Радик достал наган, предупредил о взрывчатке в сумках и предложил продолжить разговор дома.

Со слов Флюра, Радик угрожал: при необходимости он приведет взрывное устройство в действие, и чиновник увидит, как у брата отлетает голова. Тогда хозяин повел гостей в баню — дома были его мать и жена; по воспоминаниям главы районной администрации, Мухаметзянов говорил, что СМЕРШ отдал приказ о ликвидации обоих братьев, и ему для отчета перед организацией нужно сделать фото и видео.

Поначалу, говорит Уразметов-старший, Радик называл чиновников «холуями Путина», обвинял в развале страны и радовался, что упиваться безнаказанностью им осталось недолго: якобы в каждом районе есть «такие группировки», причем члены каждой из них не знают участников остальных. Потом в бане состоялся разговор под камеру. Издание «ПроУфу» отмечало, что существуют две записи разных фрагментов этого диалога, одну из них журналисты не обнародовали, а лишь пересказали своими словами.

«Из разговора становится понятно, что стороны не могут договориться о сумме, но не совсем понятно, за что. Хотя Радик пару раз произносит фразы о возмещении какого-то ущерба», — говорится в заметке.

В какой-то момент Флюр Уразметов поклялся Аллахом; собеседник резко оборвал его. «Видишь, у меня написано: СМЕРШ. Хорошо, что тебе не приходится клясться матерью. Она находится здесь», — напомнил чишминец.

Вторую запись «ПроУфу» опубликовало, на ней запечатлен немолодой мужчина, сидящий на аккуратно заправленной кровати; звуковая дорожка неоднократно прерывается.

— Для общего развития. Три миллиона рублей, чтобы вся документация сохранилась у людей как архив. Моя личная гарантия, что эта запись никогда нигде не будет высвечена. Только за это должно быть уплочено, я вас морально раскатал, я вас морально убил, я вам сказал все то, что каждый чишминский житель хотел вам сказать. За вот эту запись — она стоит ровно три миллиона — эти три миллиона уйдут вместе с записью моему руководству. Три миллиона стоит то, чтобы вы вышли отсюда. Это не базар, поймите, мне терять… Я вам скажу больше: вы не первые, вы и не последние. Есть люди, которыми заниматься будут уже другие люди, — говорит Радик Флюру.

Его голос звучит теперь куда спокойнее, чем в гараже. Старший Уразметов молча смотрит на своего собеседника, изредка вставляя вялые реплики. Когда он начинает говорить, на записи исчезает звук, потом слышно, как глава района рассказывает о своей зарплате — 84 тысячи рублей. Радик после этого обещает, что «следующим» станет другой местный чиновник, а «эта информация сохранится на телефоне»: «Меня не будет — так люди будут работать в этом направлении».

— Мы, кстати, с вами по настойчивости одинаковые. Вы — 1955-го, я — 1967-го. Раз в 12 лет подобные личности рождаются, которые идут до конца. Вы тоже никого не боитесь, я знаю.

Тут вооруженный чишминец пускается в рассуждения о халатном отношении властей к советскому наследию, коллапсе управления и кризисе высшего образования в России.

— Мы первые полетели в космос, у нас больше всех высшего образования. Почему у нас в деревне в Чишмах нет дорог? Как так можно умело руководить? — недоумевает он.

— Сегодня денег нету, — объясняет Флюр.

Радик говорит, что чиновник потом «наведет справки». «Чтобы навести справки, надо живым быть», — отвечает тот. В ответ ему приходится выслушать рассказ о том, как Мухаметзянов в 2000 году, «когда увидел, что со страной происходит», вышел на бывшее колхозное поле и начал строиться — одним из первых на будущей Луговой улице.

«Без света, без всего, без дорог и ничего. Вы вот говорите про финансы: я на этой улице в 2006 году за два месяца сделал дорогу в одно лицо, отсыпав практически 600 метров железнодорожной щебенкой, — укоряет он братьев. — Это к тому, что нет денег. У вас на себя, на своих близких, чтобы купить им машины, квартиры, дать образование, дать все… Ложечку золотую в зубы еще! А вот как сделать дороги, как сделать нормальную человеческую жизнь людям — у вас нет денег».

На записи Мухаметзянов жалуется, что местные чиновники воровали даже щебенку, которую он купил для дорожного покрытия на Луговой улице. Шесть лет, утверждает Радик, он терпеливо ремонтировал эту дорогу, но «увидев, как люди относятся к труду, в 2012 году это бросил».

— На тачке же не навозишь, техника нужна. И железная дорога, они сейчас уже тоже хитрить стали, — оправдывается Флюр.

— Понятно. Потому что вы наплодили паразитов, — заключает Радик.

На этом запись обрывается. Как утверждают братья Уразметовы, Радик потребовал 6 млн рублей: за 3 млн руководство СМЕРШ, возможно, согласится отозвать приказ о ликвидации, но, чтобы уговорить загадочных вышестоящих товарищей, Радику нужно еще 3 млн. Чиновники уверяли, что таких денег у них нет, в итоге чишминец согласился на половину суммы — 3 млн рублей.

Хотя слова Радика о миллионах попали на видео, в своих показаниях он утверждал, будто говорил с братьями только о стоимости дорожных работ, а Флюр сам предложил заплатить за освобождение брата; после этого якобы и начался торг по поводу суммы.

Так или иначе, 1,3 млн рублей братьям в тот же вечер дал в долг их знакомый — тоже госслужащий, к которому они вместе с Мухаметзяновым заехали на служебной машине. Оставшуюся часть денег Уразметовы пообещали отдать на следующее утро, когда они снимут наличные в банкомате в Уфе.

Ночь братья-чиновники провели в гараже у Радика; по их словам, сторожа пленников, хозяин не присел до утра. Сам Мухаметзянов говорил, что забрал у главы района телефон, чтобы «не усугублять положение». Как вспоминает Флюр Уразметов, Радик между делом поведал, будто диверсанты из СМЕРШ уже трижды пытались его убить, но каждый раз операции проваливались. Только ночью чишминец отпустил шофера Привалова; за день разъездов и ожидания он заплатил ему четыре тысячи рублей.

Наутро Радик вместе с Ильгизом и Флюром поехал в отделение банка, где они сняли 1,7 млн рублей; братья отдали их Мухаметзянову. По дороге, утверждают чиновники, чишминец предупреждал их, чтобы они «не дергались». Получив деньги, он снял с Ильгиза сумочку «со взрывчаткой» и удушающее устройство. Братья подбросили Радика до Луговой улицы, и он пошел домой.

«Молодец, мужик, ты правильно сделал, достойно поступил»

Из дома Радик позвонил в Уфу Александру Кулакову — отцу своей бывшей снохи Алены, у которой занимал миллион рублей — и пригласил его приехать в Чишмы. Когда дальний родственник добрался до поселка, Мухаметзянов отдал ему инкассаторский мешок, в котором, по его словам, лежали 2,39 млн рублей. По просьбе Радика Кулаков, не пересчитывая деньги, написал расписку в получении чуть большей суммы — 2,5 млн рублей — и уехал. Согласно материалам уголовного дела, на самом деле в мешке лежало лишь 2,19 млн рублей; Кулаков утверждает, что ничего из мешка не забирал.

Фото из материалов дела

Эльвира Нуриахметова вернулась в Чишмы только 19 ноября — предыдущие два дня она, как и советовал муж, провела в Уфе у родственников. По воспоминаниям женщины, дома «все было в порядке». На следующий день Эльвира опять уехала в Уфу сдавать очередной экзамен, а Радик отправился в сельсовет к Ильгизу Уразметову.

«Он подъехал на своей машине ко мне на работу в сельский совет, вернул мне мой военный билет и удостоверение ветерана труда. Он спросил меня, оклемался ли я, на что я ответил, что все нормально, — вспоминал Уразметов-младший. — Тогда он сказал, что если бы все были, как он, то в стране был бы порядок. После этого он ушел, в конце разговора сказав, что сам встретится с моим братом на нейтральной территории. Дату и место не сообщил».

Только на следующий день, 21 ноября, Флюр Уразметов подал в УФСБ по Башкортостану заявление, в котором рассказал об угрозах и вымогательстве. Почему потерпевшие не обратились к силовикам раньше — неясно, ни один из братьев не захотел обсуждать с корреспондентом «Медиазоны» те события.

Жена Мухаметзянова полагает, что чиновники «подчищали хвосты», сам Радик рассуждал так: «Если это был разбой, то почему Уразметовы не заявили об этом сразу? Они выжидали несколько дней, с кем-то консультировались, искали выходы на силовиков, а потом только заявили».

При этом даже родственники и коллеги Уразметовых, допрошенные в качестве свидетелей, говорили, что не слышали от чиновников о вооруженном похищении; они лишь заметили, что братья в плохом настроении и странно себя ведут.

Радик Мухаметзянов, вероятно, ждал задержания. Когда Эльвира снова вернулась в Чишмы после успешно сданного экзамена, он подарил ей 50 тысяч рублей. Деньги женщина положила в кошелек, где хранила 141 тысячу рублей — выходное пособие, полученное по достижении пенсионного возраста. Это были все ее сбережения. Вечером 21 ноября Радик предложил жене поехать в баню к ее родителям, которые живут в соседнем поселке, и попросил взять с собой все самое ценное на случай кражи.

«А мне что ценно? Золото все на мне, я вспоминаю, что у меня под компьютерным столом, если нагнуться, плоский кошелек», — рассказывает Эльвира. Сумку с банными принадлежностями собирал муж, туда же она положила и кошелек. Уезжая из дома, супруги оставили включенным свет: Радик объяснил, что это отпугнет воров — с улицы будет казаться, будто внутри кто-то есть.

Он не сказал жене, что попросил таксиста Привалова за полторы тысячи рублей подежурить у его дома на Луговой улице с вечера до утра следующего дня. Причин Радик не объяснял, но знакомый водитель согласился и так.

Силовики задержали Радика в доме родителей жены. «Они когда начали переворачивать все у мамы, панели выкручивать, он закричал: "Да не ищите вы здесь ничего, я здесь в гостях, знаю, что вы ищете, все сам дам, поедем с нами, оставьте тещу в покое"», — говорит Эльвира. В сумке с банными принадлежностями оперативники обнаружили 500 тысяч рублей и револьвер, также они изъяли 191 тысячу рублей — 50 тысяч, подаренные Эльвире мужем, и 141 тысячу, которые фельдшер отложила с пенсионного пособия. На момент публикации сбережения ей так и не вернули.

Она рассказывает, что когда силовики по настоянию мужа повезли его в Чишмы, Радик отдал им флешку, обмотанную скотчем. На ней были записи разговоров с захваченными братьями Уразметовыми.

23 ноября 2017 года Чишминский районный суд арестовал Мухаметзянова, а в конце декабря о захвате чиновников написали журналисты. Башкирское издание «Версия» утверждает, что инцидент «районные власти и правоохранительные органы пытались скрыть от СМИ всеми способами».

Пресса окрестила Радика «чишминским мстителем» и сравнивала его с Робином Гудом; о том, что большую часть денег Уразметовых мужчина отдал в уплату долга, упоминалось вскользь.

Его жена уверяет, что даже силовики, участвовавшие в задержании Радика, зауважали его, когда посмотрели видео разговоров с чиновниками. «Они с него наручники сняли, каждый ему руку пожал, и сказали — молодец, мужик, ты правильно сделал, достойно поступил, но, блин, не так надо было это сделать», — рассказывает Эльвира.

Следственная группа и Радик Мухаметзянов (в центре). Фото из материалов дела

Сам обвиняемый, находясь в СИЗО, давал достаточно расплывчатые показания относительно мотивов своего поступка.

«Причин было много, сейчас пока не время о них говорить. Но главной целью было показать этим обнаглевшим от безнаказанности, упивающимся властью чиновникам, какими беззащитными чувствуют себя простые люди, — рассказывал он изданию "ПроУфу". — Следствие сейчас берется лишь за вершину айсберга и всячески пытается протащить версию о разбойном нападении. Разбой подразумевает корыстный интерес с моей стороны, но ничего подобного не было. Уже через несколько часов нашего общения в гараже глава района Флюр Уразметов сам предложил мне возместить расходы по отсыпке дороги. Мне предложили, и я не стал отказываться. Все это есть на видеозаписи нашего разговора».

Во время проверки показаний на месте происшествия обвиняемый не переставал жаловаться на плохую работу районной и поселковой администрации. Сначала Радик привел следственную группу к зданию бывшего музея, чтобы показать, как братья Уразметовы «сознательно уничтожают историю и самосознание жителей Чишмов», оттуда направился к памятнику погибшим в Великой Отечественной войне, заметив: чиновники «завоевания дедов и отцов сводят к нулю», затем показал место, где хранил патроны, а по пути к сельсовету обратил внимание на аварийное состояние бывшего дома культуры.

Летом 2018 года прокуратура передала в Чишминский районный суд материалы дела. Мухаметзянова обвиняли в разбое в особо крупном размере (пункт «б» части 4 статьи 162 УК), незаконном лишении свободы двух человек с применением оружия (пункты «г» и «ж» части 2 статьи 127) и незаконном хранении оружия (часть 1 статьи 222). Подсудимый признал себя виновным только в хранении оружия.

Радик настаивал: вместо взрывчатки он использовал муляжи, устрашающее устройство на шее главы сельсовета не могло его задушить, чиновники действовали добровольно и в любой момент могли уйти, но не сделали этого. 3 млн рублей, говорил Мухаметзянов, он получил в качестве компенсации за строительство дороги, но «понимал, что эти деньги придется вернуть». Обвиняемый подчеркивал, что сожалеет о совершенном и раскаивается. 18 сентября суд признал его виновным по всем трем статьям и назначил наказание — 10 лет колонии строгого режима.

При этом Радика обязали выплатить потерпевшим еще 123 тысячи рублей, говорит Эльвира. Именно такой суммы недосчитались силовики, когда подсчитали деньги, которые Мухаметзянов вернул Кулакову в счет долга, и те, что он оставил у жены. Чтобы отдать деньги братьям-чиновникам, женщина планирует взять кредит.

Интересы Мухаметзянова в качестве общественного защитника представляла известная в Башкирии правозащитница Альмира Жукова. Она отмечала, что в ходе процесса ни один адвокат по назначению «не работал как следует», а судья игнорировала все доводы защиты.

«Я вам ответственно заявляю, что приговор уже был готов. Впервые встречаюсь с таким делом. Судья не выслушала доводы защиты, ушла на 1,5 часа в совещательную комнату, за это время она успела принять решение, составить его и напечатать на 20 листах. Она после этого только час его читала. Это абсолютное превышение своих служебных полномочий, полное игнорирование закона», — негодовала Жукова.

«Ужасно», «печально», «офигеть» — первые комментарии к новости о приговоре в паблике «Подслушано Чишмы». Местные жители скорее сочувствуют Радику. «Псевдооппы попытаются сделать из него героя , а их противники лепить антигероя. Вот так вот… Попутал бес мужика», — пишет один из комментаторов.

Администратор паблика не стала разговаривать с корреспондентом «Медиазоны». При попытке журналиста поговорить о поселке и захвате чиновников с администратором паблика «Типичные Чигмы» Ириной Лисовской та ответила, что здесь все хорошо, и выложила переписку с журналистом в сообщество.

— Фигасе, подстава, писал он еще кому нибудь? Чета падазрительна, — насторожилась Лисовская (орфография оригинала сохранена).

— Могу предположить, что какому-то грантосми требуется крайне негативная информационная картина с шокирующими подробностями из Чишмов, — ответил ей один из односельчан.

Другой пользователь назвал «Медиазону» «верзиловским отродьем» — по фамилии издателя Петра Верзилова.

«Флюр Уразметов, возглавляющий Чишминский район с 2004 года, не раз становился мишенью для нападок местных жителей — однажды недовольные районным руководителем даже отправились голодать в Москву на Красную площадь. Однако после того, как господин Уразметов стал жертвой преступления, жалобы чишминцев на районное руководство прекратились», — писал «Московский комсомолец» в заметке о приговоре Мухаметзянову.

Голодовку с требованием отставки Флюра Уразметова чишминцы объявляли в 2016 году. Они жаловались на плохие дороги.

Редактор: Дмитрий Ткачев.