В феврале этого года президент Владимир Путин подписал закон, отменяющий уголовную ответственность по статье 116 УК за побои в семье. Так побои, впервые причиненные на бытовой почве, окончательно перестали быть уголовным преступлением . Статья 6.1.1 КоАП (побои) предусматривает наказание в виде штрафа в размере от пяти до 30 тысяч рублей, ареста от 10 до 15 суток или же от 60 до 120 часов обязательных работ. Побои, жертвами которых стали люди, не связанные родственными узами, были декриминализованы еще раньше. В случаях, когда насилие причинило вред для здоровья жертвы, сохранилась уголовная ответственность по другим статьям (как правило, это статьи 111-115 УК).

Статистика судебного департамента при Верховном суде показывает, что после этого наказывать за побои в России стали чаще, заметили социологи из Института проблем правоприменения при Европейском университете (ИПП) Екатерина Ходжаева и Ирина Четверикова. Исследователи отмечают, что в 2015 году, когда за побои предусматривалась уголовная ответственность, из 59 500 обвиняемых были осуждены лишь 16 200 человек. При этом только за первое полугодие 2017 года – меньше чем за пять месяцев с момента декриминализации – наказание за аналогичное правонарушение получили 51 689 человек (всего были рассмотрены 72 333 таких дел).

Такой рост числа наказанных не связан с ростом агрессивности граждан, отмечают исследователи в своей публикации в «Ведомостях». По их словам, отмена уголовного наказания за побои «существенно изменила практику работы судебной системы, правоохранительных органов и организаций, отвечающих за профилактику в социальной сфере, что особенно актуально для домашнего насилия».

Социологи отмечают, что до декриминализации побоев правоохранительные органы были не заинтересованы в расследовании уголовных дел о насилии в семьях — это связано с особенностями работы полиции и отчетности, по которой оценивается их деятельность. Статья о побоях относилась к делам частного обвинения, где жертва должна была сама написать заявление, собрать доказательства и обратиться с заявлением о возбуждении уголовного дела в суд.

«Однако обычно жертва, не зная разницы между составами публичного и частного обвинения, обращалась в полицию. Здесь в типовую историю о семейных побоях вступал участковый уполномоченный, основным стимулом которого было раскрыть как можно больше преступлений. Для участкового это была неудобная статья. Жертва часто мирилась с обидчиком еще до подачи заявления в суд, и участковому это в зачет не шло. Он прекрасно понимал, что усилия, потраченные на помощь в сборе доказательств, с точки зрения его ведомственного интереса могли оказаться потраченными впустую, поэтому в самом благоприятном случае участковый лишь учил потерпевшего, как оформить заявление и получить медицинскую справку, уповая на то, что жертва все же дойдет до судьи и преступление зачтется ему как раскрытое», — отмечают авторы исследования.

Если же случалось, что обвинение в семейном насилии брался поддерживать прокурор, то он в качестве профилактики он вел его к примирению сторон и тогда «на злодее ставилась метка о привлечении к ответственности, но не судимость». В итоге жертва побоев не получала действенной защиты, поэтому в период, когда наказание за домашнее насилие предусматривало лишение свободы, из 25 400 признанных виновными был изолирован всего 301 человек.

Административное наказание за побои оказалось эффективнее уголовного — полиция теперь заинтересована принять заявление, ведь количество оформленных административных протоколов – это тоже показатель их работы, а порядок работы по КоАПу не позволяет жертве забрать заявление, говорится в исследовании. Таким образом, полицейский не рискует, что жертва помирится с обидчиком и его работа окажется бесполезной. Судьям же теперь не надо тратить время на оформление уголовного дела, и у них пропал стимул отговаривать заявителя. При этом суды стали чаще назначать наказание, связанное с изоляцией нарушителя — за первое полугодие административному аресту в качестве наказания были подвергнуты 4 400 человек (8,5% от общего количества привлеченных к ответственности за побои).

«В итоге жертвы побоев теперь получили больше шансов не остаться с агрессором под одной крышей, как это было раньше, когда побои признавались уголовным преступлением и требовали частного обвинения», — считают Четверикова и Ходжаева. По их словам, с отменой уголовного наказания повысилась и мотивация социальных служб к взаимодействию с полицией и органами опеки — когда нанесение побоев было уголовно наказуемым, они далеко не всегда регистрировали и заносили в личное дело случаи применения насилия в отношении детей, поскольку считали, что риск привлечения родителей к уголовной ответственности «ухудшал шансы на конструктивную психологическую работу и был несоразмерным негативным последствиям для семьи».

Социологи констатируют: после отмены уголовного наказания жертвы и социальные работники имеют меньше стимулов скрывать факты насилия, поскольку теперь они не несут рисков, связанных с записями о судимости в истории семьи. «Все это объясняет кажущийся парадокс: декриминализация побоев ведет к росту социального контроля, а не к его ослаблению. В итоге правоохранительные органы и суды получили больше стимулов преследовать за побои, включая домашнее насилие», — отмечают исследователи.

Источник: «Ведомости».