Антиэкстремизм в виртуальной России в 2014–2015 годы
Фото: Александр Кожохин / РИА Новости
Российский сегмент интернета как пространство государственной борьбы с экстремизмом — доклад эксперта информационно-аналитического центра «Сова» Натальи Юдиной.
Этот докладi посвящен обзору применения антиэкстремистского законодательства в российском сегменте интернета в 2014 и 2015 годах. Результаты мониторинга, лежащие в основе доклада, основаны на данных из открытых источников (сообщения о деятельности прокуратуры, Следственного комитета, материалы судов, сообщения СМИ, блогеров и неправительственных организаций и т.д.) и обращений вовлеченных в эти дела граждан.
Количество пользователей интернета увеличивается в России ежегодно. По данным фонда «Общественное мнение», на осень 2015 года показатель проникновения интернета среди взрослого населения России составил 67 %, или 78,2 млн человекii. А компания GfK сообщает, что в России в конце 2015 года интернет-аудитория составила 84 млн человекiii. Конечно, основным источником политической информации в России по-прежнему остается телевидение, однако количество людей, узнающих новости из интернета, тоже растет. А главное, именно в интернете теперь в основном возможна независимая общественная полемика и оппозиционная политическая агитация, в том числе, конечно, и агитация разного рода радикальных групп. И это не может не вызывать опасения властей. А опасения с неизбежностью выливаются в санкции в этой области. Юридические механизмы могут использоваться разные, но для наложения санкций идеально подходит существующее в России антиэкстремистское законодательство, чересчур широкое и неопределенное. Объекты правоприменения могут меняться в зависимости от политической ситуации и общественных настроений.
Данный доклад — не первая работа Центра «Сова» этой области. В 2011 и 2013 годы были опубликованы доклады «Виртуальный антиэкстремизм: Об особенностях применения антиэкстремистского законодательства в Интернете (2007–2011)»iv и «Борьба с экстремизмом в виртуальном мире»v, описывающие правовое регулирование веб-пространства, связанное с темой антиэкстремизма, и практику уголовного и административного преследования за высказывания в интернете. Нынешний текст является тематическим продолжением предыдущих докладов и хронологически охватывает события 2014 и 2015 годов. Структурно доклад несколько видоизменился по сравнению с двумя предыдущими. Например, мы не стали включать нормотворческие инициативы за прошедшие два года. Во-первых, они были достаточно подробно описаны в докладах нашего центра о неправомерном антиэкстремизмеvi. Во-вторых, в прошедший период количество таких предложений со стороны государства снизилось, и по большей части все они сводились к уточнению уже имеющихся методов блокировки и фильтрации контента в интернете, расширению круга органов, уполномоченных этим заниматься.
Мы осознаем невозможность описать все нюансы практики киберпреследования и остановимся лишь на основных мерах, применяемых к активным пользователям веб-пространства — физическим и юридическим лицам. В тексте подробно анализируется практика уголовного и административного преследования за «экстремизм» в интернете. Кроме того, рассматриваются санкции Роскомнадзора по отношению к интернет-СМИ и к интернет-провайдерам.
Уголовное преследование
Статистика и география
Уголовное преследование является наиболее сильной мерой в борьбе государства с «экстремистскими высказываниями» в интернете. «Экстремистскими» мы можем для краткости называть высказывания, за которые кто-то был осужден по статьям, относящимся к антиэкстремистскому законодательствуvii или которые вызвали меры антиэкстремистского административного реагирования, не затрагивая пока ни политологической оценки этих высказываний, ни нашей правовой оценки правомерности всех этих действий (и о том, и о другом речь пойдет ниже).
Нам известно, что в 2015 году из 232 приговоров за публичные высказывания, которые были отнесены к экстремистским, 194 приговора было вынесено за высказывания онлайн, то есть примерно 84 %. В 2014 году — не менее 138 из 165 приговоровviii, то есть те же 84 %. Мы пишем «примерно», потому что нам известны не все приговоры, но мы можем предполагать, что доля онлайновых высказываний в неизвестных нам по существу решениях примерно та же, что и в известных.
Географический охват уголовного преследования за киберпропаганду широк — не менее 70 регионов за два последних года. Лидерами стали Орловская и Самарская области (по 15 приговоров), Чувашская республика (14 приговоров), Краснодарский и Хабаровский края (13 и 12 приговоров соответственно). Если ранее (в 2013–2014 годах) мы писали, что в Москве и Санкт-Петербурге количество приговоров «за интернет» невелико, то за два года ситуация изменилась. В 2014–2015 годах в Москве и Санкт-Петербурге было вынесено не менее 8 таких приговоров. Практически все они касались известных праворадикалов. Напомним наши данные за предыдущие годы. В 2013 году мы писали о 103 приговорах «за интернет» из 133, в 2012 году — о 65 приговорах из 89, в 2011 году — о 52 из 78, в 2010-м — о 26 из 72, в 2009-м — о 17 из 56, в 2008 году — о 14 из 45, в 2007 году — о 3 из 28.
Ассоциация «Агора» также отмечает рост числа осужденных интернет-пользователей и сообщает, что по сравнению с 2014 годом в 2015 году возросло количество случаев привлечения пользователей интернета к уголовной ответственностиix — со 132 до 203x человек.
На графиках ниже наглядно отображена динамика этого процесса с 2007 по 2015 год:
Таким образом, очевидно, что количество приговоров за «экстремистские высказывания» в целом растет с ускорением, а в интернете — особенно. На главную причину этого явления мы уже неоднократно указывали: это явная переориентация сотрудников правоохранительных органов на преследование тех, кого проще обнаружить и по кому легче оформить дело, ради наращивания антиэкстремистской отчетности. Механика расследования дел за пропаганду (в том числе и в интернете) уже несколько лет назад была достаточно хорошо отлажена, и расследование подобных дел стало простым и привычным. Впрочем, следует принять во внимание и рост числа пользователей интернета, возросшее значение Рунета как источника информации, средства общения и, конечно, политической агитации.
Уголовные преследования за высказывания в Сети по большей части проводятся по ст. 282 УК («Возбуждение национальной ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). Реже применяется ст. 280 УК («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности»). Однако за последние два года эта статья стала применяться чаще. В 2014–2015 годы активнее стали использоваться ч. 3 ст. 212 («Призывы к массовым беспорядкам») и ст. 2052 («Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма»), начала применяться и новая ст. 2801 («Публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ»), что было связано с разнообразными проукраинскими высказываниями в сетиxi. Наказания по ст. 2052 УК тяжелее, нежели по остальным, так как она относится уже к антитеррористическим.
Объекты вражды
Поскольку основным обвинением является обвинение в возбуждении ненависти, а даже если ст. 282 в деле не фигурирует, в инкриминируемых высказываниях все равно обычно есть некий «образ врага», уместно разобраться, против кого были направлены высказывания осужденных интернет-пользователей.
Следует оговориться, что во многих случаях понять это просто невозможно. Зачастую официальные сообщения о вынесенных приговорах являются единственным источником и они ограничиваются чем-то вроде: «…размещал в интернете файлы экстремистского содержания», «…записи националистического толка» или же «…материалы, направленные на возбуждение ненависти, а также на унижение национального достоинства граждан» (стандартные формулировки сайтов прокуратур и следственных комитетов). Поэтому классификация ниже является заведомо неполной и приблизительной.
Там, где это было возможно, мы выделили следующие группы объектов вражды (в инкриминированных осужденным материалах могла выражаться вражда к нескольким группам):
К сожалению, по большей части материалы, ставшие предметом уголовного разбирательства, нам недоступны и приходится доверять оценкам сотрудников правоохранительных органов и (или) привлеченных ими экспертов. Например, непонятно, насколько аккуратно отделены друг от друга в качестве объектов вражды «евреи» и «иудеи». Некоторые формулировки заставляют усомниться в том, что написанное было классифицировано должным образом. Например, в одном случае прокуратура сообщала, что осужденный призывал «к насилию по отношению к выходцам из российских республик Кавказа, а также армянам, азербайджанцам и дагестанцам».
Основной объем криминального преследования интернет-пропаганды приходится на этноксенофобов, второе место занимают радикальные исламисты. По нашим наблюдениям за ультраправой активностью в интернете в этом сегменте много лет преобладает антикавказская риторикаxvii. И период 2014–2015 годов не стал исключением: основным объектом вражды стали «кавказцы». В меньшей степени объектами вражды были «евреи», уроженцы Средней Азии, все «не славяне» в целом и темнокожие. Доля остальных «этнических» коллективных объектов ненависти не так велика.
В 2015 году появились новые объекты вражды («украинцы», «турки»), что напрямую связано с политическими событиями. Ухудшение отношения к «украинцам» было связано с событиями в Украине и антиукраинской риторикой со стороны государственных телеканалов. С войной в Украине связано и увеличение в приговорах в 2015 году доли языка вражды против «русских» (следует иметь в виду, что следствие длится долго, часто — около года, так что речь чаще всего идет о делах, возбужденных еще в 2014 году). А вот то, что по приведенной статистике доля риторики против «украинцев» в ксенофобной риторике невелика (по сравнению с приговорами за риторику против «русских») свидетельствует всего лишь о том, что правоохранители меньше обращают на нее внимание.
Объектов религиозной вражды немного, доля антимусульманской и антииудейской риторики в уголовной практике невелика. И действительно, среди праворадикально настроенной молодежи этническая ненависть заметно преобладает над религиозной. Зато в 2014–2015 годах заметно усилились преследования за радикальную исламистскую риторику. Количественный рост такой риторики в интернете и большее внимание к ней можно объяснить ростом интереса — и общества, и полиции — к событиям в Сирии и Ираке.
Что касается объектов социальной ненависти, то здесь основным объектом ненависти стали «сотрудники правоохранительных органов», что, вероятно, свидетельствует о политической предвзятости подобных уголовных дел. Впрочем, количество антигосударственной риторики, связанной с призывами к насилию, в наиболее радикальной части интернета действительно велико.
Приведенные данные можно рассматривать и как источник сведений о том, на кого направлен язык вражды в Рунете в целом. Но необходимо иметь в виду, что уголовные дела — не вполне адекватный источник для анализа собственно языка вражды в интернете; приведенная статистика скорее характеризует то, на что обращает внимание полиция. Увы, других данных по этой интересной теме мы просто не знаем.
Место публикации
Все эти высказывания располагалась на следующих типах интернет-ресурсов:
Отдельно рассмотрим, в каких социальных сетях была обнаружена интернет-пропаганда:
Как видно из приведенных данных, с 2010 года основные преследования экстремистов, реальных или предполагаемых, связаны именно с их активностью в социальных сетях. По сравнению с 2013 годом количество осужденных пользователей соцсетей выросло почти в два раза.
Среди этих сетей безусловно доминирует крупнейшая в России сеть «ВКонтакте»xxi. Наглядно это проиллюстрировано графиком ниже, где приведены в процентах доля приговоров за высказывания в социальных сетях по отношению к общему числу приговоров за высказывания и доля приговоров, вынесенных за публикации в социальной сети «ВКонтакте», по минимальной оценке, от того же общего числа приговоров.
Этот ресурс изначально позиционировался как молодежный, и он действительно весьма популярен среди молодежи, в том числе и радикально настроенной. Кроме того, пользователей этой сети легко найти. При регистрации вводятся контактные данные и номера телефонов владельцев страниц, администраторы сети предоставляют эти сведения сотрудникам правоохранительных органов по первому же запросу, в то время как администрация зарубежных сетей (Facebook или Twitter, например) будет непременно рассматривать запрос от полиции по существу, сравнивать со своими правилами и может отказать в предоставлении информации.
Глядя на таблицу и график выше, следует, конечно, учитывать, что, например, относительно 30 % приговоров за соцсети за 2015 год мы не знаем, какая именно сеть имелась в виду. Но по тому, что мы знаем, это почти всегда была именно «ВКонтакте». Из остальных социальных сетей внимания правоохранителей в 2014 и 2015 годах удостоились лишь «Одноклассники» и Facebookxxii.
Важной проблемой является неумение полиции и судов учитывать основной критерий, который должен быть учтен при рассмотрении уголовного дела, — степень общественной опасности деяния. Особенно это существенно, когда речь идет о делах о высказываниях онлайн. Если мы считаем, что некое публичное высказывание представляет общественную опасность, то последняя зависит не только от содержания этого высказывания, но и прямо пропорциональна охвату аудитории, причем не потенциальному (потенциально все, что не скрыто паролем, доступно всему человечеству), а реальному. Очевидно, что реальный объем аудитории у осужденных интернет-пользователей весьма сильно варьирует. К сожалению, этот критерий при возбуждении уголовных дел и вынесении приговоров практически никак не учитывается. Об этом мы неоднократно пишем из доклада в доклад. Но за последние пять лет правоприменение в этом плане так и не сдвинулось с мертвой точки. Количество просмотров и доступность инкриминируемого материала упоминаются в считанном числе приговоров, но и тогда эти цифры зачастую говорят скорее о невысокой общественной опасности.
Традиционно, большая часть правоприменения против «экстремистских высказываний» направлена на мало кому известных рядовых пользователей социальной сети «ВКонтакте», преимущественно «этноксенофобов», часть которых, бесспорно, была активистами праворадикального движения низового уровня. Однако в 2014 и 2015 годы были осуждены и значимые для этого движения фигуры, такие как ультраправый питерский деятель Дмитрий (Бешеный) Евтушенко («Славянская сила», «Русские зачистки»), лидер неонацистского движения «Реструкт!» Максим (Тесак) Марцинкевич, начальник пресс-службы организации «Южно-Сибирский казачий округ» Олег Гончар из Хакасии, координатор Национального союза России, администратор группы «Русский Марш 2013» в сети «ВКонтакте» Николай Бабушкин из Норильска, лидер «Русской зачистки» в Санкт-Петербурге Николай Бондарик, руководитель группы «Правые за европейское развитие» москвич Виталий Шишкин, экс-лидер петербургских «Русских пробежек» Максим Калиниченко. Несомненно, объем аудитории у них намного больше, чем у основной массы осужденных за два года мелких активистов, которые преимущественно являются даже не «создателями» инкриминируемого материала (видеоролика или статьи), а всего лишь републикаторами. (Например, они просто ставят в своих аккаунтах в социальной сети линки на видеоролики, которые становятся частью контента аккаунта, но в реальности находятся вне его.)
Жанры
Жанровое соотношение криминальных интернет-материалов в 2007–2015 годах было таким:
Как видим, с 2011 года доля приговоров за мультимедийные материалы (видео, аудио, рисунки и фотографии) очень велика. Причина этого очевидна: такие материалы куда нагляднее, нежели тексты. Кроме того, количество видеороликов, «демотиваторов» и т.д. в сети растет, а технически ставить ссылки (например, на сайты YouTube, Rutube) очень просто. Показательно, что криминальными часто оказываются не сами ролики, а только их републикации. Зачастую осужденные распространители видеороликов в социальных сетях не были ни их авторами, ни даже первыми публикаторами. Конечно, если уж бороться с видеороликами в соцсетях, то куда больше пользы принесло бы обнаружение их авторов, а если речь идет о сценах насилия — тех, кто это насилие творит, нежели борьба со случайно подвернувшимися републикаторами, то есть с теми, кто хуже прячется.
Это же можно сказать и о публикациях текстов: в большинстве случаев к уголовной ответственности привлекаются рядовые републикаторы, скорее всего, выбранные случайно. Впрочем, как мы уже отмечали, в 2014 и 2015 годах правоприменение в этом плане сдвинулось, и внимания правоохранительных органов удостоились и известные ультраправые. Однако доказательная база и выбор материала для преследования в отношении некоторых из них вызывают сомнения. Создается впечатление, что здесь также действует принцип «берем за первое попавшееся».
Скажем, в августе 2014 года в Москве суд признал лидера движения «Реструкт!» Максима (Тесака) Марцинкевича виновным в размещении трех видеороликов («Выкинуть чурок! Предвыборная агитация!», «Тесак о фильме «Сталинград» и ситуации в Бирюлево», «Тесак о фильме “Околофутбола”»)xxiii. Состав преступления в содержании этих роликов, мы полагаем, имеется, популярность роликов Тесака весьма велика, но непонятно, почему из многочисленных видеороликов лидера «Реструкта!» были выбраны именно эти, далеко не самые показательные, материалы. Например, у Марцинкевича есть видеоролики со сценами жестоких издевательств над людьми под гомофобными лозунгами. Мы считаем, что материалы, инкриминируемые таким известным в своей среде людям, должны выбираться особенно тщательно, чтобы четко обозначить границу того, что нельзя публиковать.
«Оригинальными текстами», а не републикациями, наверное, можно было бы назвать реплики в социальных сетях, блогах и форумах, но, на наш взгляд, отдельные реплики в большинстве своем не заслуживают уголовного преследования — хотя бы из-за того, что сам этот жанр не предполагает особого внимания к отдельной реплике.
А вот создание в соцсетях групп для координации насильственных действий (мы знаем несколько таких групп ультраправого толка) действительно представляет большую опасность. К сожалению, практика преследования за ведение таких групп в интернете развивается не очень интенсивно. Количество дел о группах в социальных сетях в 2014-2015 годы заметно увеличилось, хотя, конечно, далеко не все эти группы были связаны с координацией насилия.
Наказания
Наказания за высказывания онлайн обычно не слишком строги по российским меркам:
В 2015 году заметно выросло не только количество, но и доля людей, получивших по делам об «экстремистских высказываниях» приговоры, связанные с реальным лишением свободы. Конечно, часть этих приговоров выносилась по совокупности с другими статьями обвинения (расистское насилие, вандализм, хранение оружия, кражи и т.д.). Часть осужденных отправилась за решетку с учетом не истекшего испытательного срока по условному приговору или уже находилась в заключении (в обоих вариантах наказание в виде лишения свободы практически неизбежно). Некоторые были осуждены за «экстремистские высказывания» повторно, что сильно повышает риск лишения свободы. Таковых осужденных повторно в 2015 году было пять человек: уже упоминавшийся лидер объединения «Реструкт!» Максим Марцинкевичxxiv, редактор бюллетеня «Радикальная политика» Борис Стомахинxxv, экс-лидер «Русской пробежки» Максим Калиниченкоxxvi, башкирские оппозиционеры Айрат Дильмухаметовxxvii и Роберт Загреевxxviii. Приговоры к лишению свободы четверым последним представляются нам спорными. В 2014 году повторно был осужден один человек — Борис Стомахин.
Но помимо упомянутых, известен еще целый ряд приговоров, которые представляются нам неоправданно суровыми. Как минимум 16 человек в 2015 году были приговорены к лишению свободы только «за слова» без перечисленных выше обстоятельств, и нам представляется, что во многих случаях такое наказание было чрезмерным. 16 человек за год — это беспрецедентный рост такого рода наказаний за все годы наших наблюдений. В 2014 году мы отметили только три таких чрезмерно суровых приговора. В 2012 и 2013 годы — по одному, но, правда, в 2011 году — 4 приговора против 6 человек.
Аналогичные данные приводит ассоциация «Агора», по подсчетам которой, в 2015 году не менее 18 человек были приговорены к реальному лишению свободы, общим сроком на 36 лет 5 месяцевxxix (в тексте авторы не оговаривают, о какого рода преступлениях идет речь, однако из контекста и приведенных примеров видно, что имеются в виду «преступления экстремистского характера»). Из приговоров 2015 года два приговора к лишению свободы — левой активистке Дарье Полюдовой в Краснодареxxx и татарскому националисту Рафису Кашапову в Набережных Челнахxxxi — мы считаем явно неправомерными.
У большинства осужденных к лишению свободы речь шла о высказываниях, направленных против власти и лично Президента РФ, против вооруженного вмешательства России в дела Украины, а также о призывах к вооруженному джихаду. Как минимум пятеро были осуждены за призывы к ксенофобному насилию, а в целом, насколько нам удалось понять, призывы к насилию фигурировали в приговоре как минимум у девяти человек (у двоих — Полюдовой и Кашапова — не было таких призывов, у пятерых — неизвестно).
Все эти приговоры (исключая упомянутые выше два) не представляются неправомернымиxxxii, но лишение свободы по большей части кажется нам чрезмерным наказанием. И это не может не тревожить: ведь даже в случаях правомерных приговоров часто нарушаются и принцип пропорциональности наказания, и баланс, который необходимо поддерживать в части ограничения свободы слова.
Доля условных приговоров в 2015 году тоже выросла. Приговор, даже условный, является наказанием: он наносит существенный ущерб репутации и возможной карьере, попадание на длительный срок в реестр Росфинмониторингаxxxiii также создает значительные проблемы, а кроме того, в случае повторного правонарушения не отбытый срок сразу утяжеляет наказание.
Однако более адекватными нам представляются реальные наказания, не связанные с лишением свободы – обязательные и исправительные работы или штрафы. И большинство осужденных за прошедшие два года было приговорено именно к таким наказаниям.
Размеры штрафов варьируют от 6 до 250 тысяч рублей, чаще всего — 100–150 тысяч рублей. Не вполне понятно, чем руководствуются суды, присуждая столь разные суммы штрафов за аналогичные деяния. Вероятно, размеры штрафов определяются исходя из благополучности региона и личности подсудимых. В 2014 году 26 человек были оштрафованы на сумму до 100 тысяч рублей, 3 человека — на суммы до 200 тысяч рублей. В 2015 году — 24 человека на суммы до 100 тысяч рублей, 11 человек на суммы до 250 тысяч руб.
В обществе уже давно обсуждается вопрос, насколько вообще правомерны уголовные преследования за «слова в интернете». Антиэкстремистское законодательство в целом весьма проблематично, в первую очередь – в области противодействия языку вражды. Однако многие его положения вполне обычны для современного европейского права. Закон должен действовать одинаково для «онлайна» и «офлайна». Так что на поставленный вопрос можно ответить скорее положительно. Но, как показывает практика, применение антиэкстремистского законодательства в целом ряде случаев сопряжено с разного рода злоупотреблениями. Принципиальная, особенно для интернета, проблема проведения границы между нежелательным, но допустимым, и уголовно наказуемым не решена даже приблизительно. И в первую очередь это связано с обсуждавшейся выше темой «степени публичности».
Рассуждая о «правомерности» приговоров, мы говорим о ней лишь в первом приближении и имеем в виду случаи, когда даже буквальный смысл действующего законодательства был явно проигнорирован судом. Неправомерными мы в 2015 году считаем приговоры за интернет-публикации в отношении как минимум девяти человек.
Во-первых, речь идет о четырех приговорах по ст. 282 УК. Помимо упомянутых Эльвиры Султанахметовой из Первоуральска и активиста татарского национального движения Рафиса Кашапова из Набережных Челнов, это приговоры барнаульскому активисту Антону Подчасову за републикацию текста «Русофобии пост» с призывами к дискриминации русских в Украине, учителю из Кром Орловской области Александру Бывшеву за стихотворение «Украинским патриотам» с призывом к украинцам встретить «москалей» с оружием в руках.
Во-вторых, еще пять человек были осуждены по ст. 280 УК за публикации в интернете, которые так или иначе связаны с Украиной: Дмитрий Семенов из Чебоксар, наказанный за репост карикатуры с обвинением российских властей в антирусской политике; Сергей Титаренко из Краснодара – за репост сообщения о том, что на Украине якобы предлагается вознаграждение за устранение Президента РФ; активист и блогер из Челябинска Константин Жаринов – за репост обращения запрещенного в России «Правого сектора», ЛГБТ-активист из Хабаровска Андрей Марченко – за публикацию в соцсети призывов к насилию над «российскими сторонниками фашизма и террора» и уже упомянутый Антон Подчасов из Барнаула.
Ст. 2801 УК фигурировала в двух неправомерных приговорах из перечисленных (дела Кашапова и Полюдовой).
В 2014 году мы знали лишь два явно неправомерных приговора «за интернет», и оба по ст. 282 УК — видной деятельнице татарского националистического движения Фаузии Байрамовой за статьи о событиях в Украине и, по крайней мере частично, неправомерное решение в отношении жителя Владивостока за публикацию в соцсети (в числе других материалов) безобидного ролика для мусульманок «Королевы ислама»xxxiv.
Административные меры
Мы выделяем три основные категории административных мер борьбы с «экстремистскими высказываниями»: административное преследование отдельных интернет-пользователей, меры воздействия на интернет-СМИ и на хостинг- и интернет-провайдеров.
Преследование по статьям КоАП
Применительно к интернету довольно часто используются такие статьи Кодекса об административных правонарушениях (КоАП), как ст. 20.3 («Пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики») и ст. 20.29 («Массовое распространение экстремистских материалов, а равно их производство или хранение в целях массового распространения»). За 2014–2015 годы количество решений по этим административным статьям увеличилось, хотя уголовных приговоров пока мы знаем большеxxxv.
В 2015 году применительно к интернету нам известно о 81 случае наказанияxxxvi по ст. 20.3 КоАП. За 2014 год мы знали 42 случая.
Как и при уголовном преследовании, здесь отмечаются случаи явно неправомерного правоприменения, причем они бывают даже чаще. В 2015 году санкции по ст. 20.3 КоАП, были неправомерно, по нашей оценке, наложены на 24 человека. В 2014 году мы отметили три случая наложения неправомерных санкций.
Доля неправомерных наказаний по ст. 20.3 КоАП за интернет в 2015 году увеличилась (24 из 81) и составила 29 % против 7 % в 2014 году (3 из 42).
Таким образом, динамика правоприменения в этой сфере, и особенно неправомерного правоприменения, весьма впечатляющая.
Поводом для наложения санкций становились демонстрация в интернете изображений нацистской символики и символики запрещенных организацийxxxvii, продажа в интернет-магазинах предметов с изображениями нацистской символики. Большинство правонарушителей были оштрафованы на суммы от 1 до 3 тысяч рублей, некоторые были приговорены к административным арестам на сроки от 5 до 15 суток.
Как уже не раз отмечалось, полиция и суд не обращают внимания на контекст, в котором использовалась та или иная символика. Нередки случаи, когда «за свастику» осуждали в тех случаях, когда она была частью исторического изображенияxxxviii или использовалась как полемический прием против оппонентаxxxix.
Бывают и совсем курьезные случаи. Например, в 2015 году в Челябинске местный житель был оштрафован за публикацию во «ВКонтакте» кадра, содержавшего нацистскую символику, взятого из фильма «Железное небо» – фантастической комедии о войне землян с нацистами, укрывшимися после Второй мировой на Луне.
По ст. 20.29 КоАП («Массовое распространение экстремистских материалов, а равно их производство или хранение в целях массового распространения») в 2015 году было привлечено к ответственности 70 человек. За 2014 год мы знаем о 43 решениях.
Если говорить о неправомерных решениях применительно к интернету, то нам известны 14 случаев в 2015 году и 9 таких решений в 2014-м. Всего мы знаем в 2015 году о 47 неправомерных решениях по ст. 20.29 КоАП. В 2014 году таковых было не менее 46; таким образом, неправомерное применение по этой статье «сместилось» в интернет.
По ст. 20.29 КоАП административный арест (от 5 до 7 суток) был назначен судом троим, еще один подросток был поставлен на профилактический учет, остальные осужденные выплатили штрафы от 1 до 2 тысяч рублей.
Нарушители были наказаны за выкладывание в социальных сетях аудиозаписей и видеороликов групп «Коловрат», «Циклон Б», «Монгол Шуудан», «Белые войны», «Железный порядок», видеороликов «Русский, проснись», «Россия 88», «Скины», «Русские волки казнят наркоторговцев», «Обращение бойцов Славянского союза к русским», книг «Майн кампф» А. Гитлера, «Азбука домашнего терроризма», «Жиды» В. Гладкова, фильмов «Вечный жид», «Игры богов», статей Бориса Стомахина, песен чеченского барда Тимура Муцураева, различных мусульманских материалов (например, видеоролика «Заявление джамаата «Муваххидун Ар-РУСИ», «Письмо Фатимы Муджахидам») и некоторых других материалов. Пунктов Федерального списка экстремистских материалов, привлекающих внимание прокуратур, ничтожно мало по сравнению с самим размером списка. Вероятно, сотрудникам прокуратур так же тяжело ориентироваться в нем, как и всем остальным, – что еще раз доказывает бесполезность существования этого монструозного механизма. И это не говоря уже о случаях наказаний за неправомерно запрещенные материалы, такие как материалы Свидетелей Иеговы, фильм «Чудеса Корана», книга Эльмира Кулиева «На пути к Корану», ролик сторонников Алексея Навального «Припомним Жуликам и Ворам их Манифест-2002».
В связи с применением этой статьи КоАП и пополнением Федерального списка мы также столкнулись с абсурдом. В Томской области два человека были оштрафованы за то, что разместили в социальной сети классический антифашистский мультфильм студии Уолта Диснея из серии о Дональде Даке «Der Fuehrer’s Face» («Лицо фюрера») 1942 года, угодивший в 2013 году в Федеральный список экстремистских материалов. В список мультфильм был внесен – явно из-за халатности прокурора и судьи – под п. 2030 среди большого числа (более 100) видео, в основном действительно расистскихxl.
В сентябре 2014 года мы впервые столкнулись с наказанием не за оригинальную публикацию или даже репост, а за отметку в социальной сети. В Перми Евгения Вычигина была приговорена к штрафу в тысячу рублей по ст. 20.29 за то, что была отмечена в запрещенном видео «Последнее интервью приморских партизан». Некто, бывший у Вычигиной в «друзьях» в соцсети «ВКонтакте», отметил ее (и еще около 30 человек) при републикации этого ролика. Девушка подтвердила отметку, хотя, по ее словам, видео не смотрела. Мы считаем это решение неправомерным. Ведь совершенно непонятно, в чем именно заключается распространение экстремистских материалов, которое ей вменяется: девушка не изготовляла запрещенный ролик, не размещала ссылку на него на своей странице в социальной сети и даже не ставила на это видео отметки. В соцсетях популярна практика отмечать на фото и видео друзей, для того чтобы привлечь их внимание к материалу; таким образом нередко отмечают десятки человек, и нет ничего удивительного, что Вычигина автоматически подтвердила отметку и не посмотрела ролик. Это первый и пока единственный известный нам случай преследования за «экстремизм» таким образом. Если пример пермских правоохранителей будет подхвачен, это даст еще больше простора для произвольного преследования.
По обеим статьям КоАП одновременно в 2015 году было привлечено три человека,в 2014 году — два. Все они были наказаны штрафами в 1–2 тысячи рублей за публикации «ВКонтакте» (изображения свастики и признанные экстремистскими аудио- или видеофайлы).
В 2015 году к административной ответственности по ст. 5.35 КоАП («Неисполнение родителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних») были привлечены две матери несовершеннолетних ксенофобов. Одну из них суд обязал выплатить штраф, а другая получила предупреждение от комиссии по делам несовершеннолетних. Два подобных случая были зафиксированы и в 2014 году.
В вопросе квалификации правонарушений так и не появилось никакой системы: практически за одни и те же деяния по-прежнему используются статьи то из УК, то из КоАП. Скажем, за публикацию в соцсети «ВКонтакте» одной и той же песни группы «Коловрат» в декабре 2015 года в Новгородской области суд привлек местного жителя к административной ответственности по ст. 20.29 КоАП и оштрафовал на тысячу рублей, а за месяц до этого в Абакане (Республика Хакасия) суд приговорил по ст. 282 УК 28-летнего местного жителя к 8 месяцам исправительных работ. Чем руководствуются в этих случаях суды при принятии решений, остается неизвестным.
Помимо преследования отдельных интернет-пользователей, санкции по статьям КоАП накладываются и на СМИ. 2 мая 2015 г. были внесены очередные поправки в КоАП. Среди прочего в ст. 13.15 («Злоупотребление свободой массовой информации») была добавлена ч. 6, вводящая для юридических лиц (то есть издателя и т.д.) штрафы за «производство и выпуск продукции средства массовой информации, содержащей публичные призывы к осуществлению террористической деятельности и (или) материалы, публично оправдывающие терроризм, и (либо) другие материалы, призывающие к осуществлению экстремистской деятельности либо обосновывающие или оправдывающие необходимость осуществления такой деятельности». Размер штрафов предусматривается от 100 тысяч до 1 миллиона рублей.
Первое решение по этой новой норме было вынесено именно применительно к интернет-изданию. В 2015 году мировой суд Сыктывкара признал издателя интернет-журнала «7х7» виновным по ч. 6 ст. 13.15 КоАП («Производство либо выпуск продукции средства массовой информации, содержащей призывы к осуществлению экстремистской деятельности»). Штраф в 15 тысяч рублей был наложен за иллюстрацию к материалу об отмене оправдательного приговора националисту Алексею (Коловрату) Кожемякину, осквернившему Еврейский культурный центр в Сыктывкаре. В статье была опубликована фотография стены со свастикой и сделанной Кожемякиным оскорбительной надписи (текст надписи включен в Федеральный список экстремистских материалов). Мы считаем это решение суда неправомерным, так как, публикуя иллюстрацию к новости, редакция никоим образом не солидаризировалась с Кожемякиным, не пропагандировала его взгляды, а напротив, их осуждала и уж тем более не призывала ни к какой экстремистской деятельности. В постановлении Верховного суда «О практике применения судами закона РФ “О средствах массовой информации”» от 15 июня 2010 года указано, что «суду следует учитывать не только использованные в статье, теле- или радиопрограмме слова и выражения (формулировки), но и контекст, в котором они были сделаны».
Административные статьи КоАП активно используются и в борьбе за фильтрацию контента с образовательными учреждениями, библиотеками, интернет-кафе, почтовыми отделениями и прочими организациями, предоставляющими гражданам доступ в интернет. В 2013 году появилась ст. 6.17 КоАП («Нарушение законодательства о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию»). Для физических лиц статья предполагает наложение штрафа в размере от 5 до 10 тысяч рублей, для юридических — от 20 до 50 тысяч рублей.
В 2015 году по ст. 6.17 КоАП за ненадлежащую фильтрацию «экстремистского» контента были оштрафованы как минимум 17 физических и юридических лиц. По 2014 году мы знаем о шести таких случаях. По этой статье были оштрафованы владельцы компьютерных клубов, торговых центров, кафе, привокзального ресторана «Чикен Хаус», директора библиотек и администрация нескольких школ из-за отсутствия или несовершенства систем контент-фильтрацииxli.
Иногда дело доходит совсем до абсурда: в 2015 году в Пензенской области было возбуждено и передано в суд дело в отношении владельца магазина «Свежая выпечка». В булочной работал WiFi, который не был снабжен системой контентной фильтрации, поэтому, по заявлению прокуратуры, «приходящие в магазин дети могут использовать выход в сеть “Wi-Fi” посредством своего телефона», и таким образом получать доступ к запрещенной информацииxlii. Владелец кафе был оштрафован на 5 тысяч рублей.
Мы выступаем против привлечения к ответственности за отсутствие контент-фильтрации администраций кафе, интернет-кафе, гостиниц и других подобных заведений, так как они рассчитаны не только на детей (надзор за которыми осуществляют родители), но и на взрослых пользователей, чьи права не должны ограничиваться.
Предупреждения Роскомнадзора интернет-СМИ
Надзорные меры в отношении редакций электронных СМИ осуществляет Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Ведомство выносит предупреждения учредителю или главному редактору СМИ, в том числе за «экстремистский контент», в том числе в комментариях читателей под публикациями. Процедура вынесения таких предупреждений установилась с 2010 годаxliii.
Результаты работы и список вынесенных предупреждений Роскомнадзор до недавнего времени выкладывал на собственном интернет-сайте. Но с 2014 года деятельность ведомства перестала быть открытой, Роскомнадзор перестал публиковать на сайте список предупреждений, вынесенных учредителям или главным редакторам СМИ. Однако такие предупреждения выносятся. И, как правило, они связаны со злободневными политическими событиями. Мы знаем как минимум о 14 предупреждениях, вынесенных интернет-СМИ «за экстремизм» в 2015 году:
— редакции сайта «Credo.ru» за публикацию неправомерно запрещенного текста канадских правозащитников Дэвида Мэйтаса и Дэвида Килгура «Отчет о проверке утверждений об извлечении органов у последователей Фалуньгун в Китае»;
— редакции и учредителю информационного агентства Znak за материал «В сирийском Алеппо после бомбардировки демонстранты растоптали российский триколор» с изображением группы людей, оскверняющих государственный флаг РФ;
— информационному агентству «Росбалт» за видеоряд к новости «Фарионxliv, призывавшая к уничтожению Москвы, обвинила СК РФ в “маразме”»;
— интернет-изданию «Сиб.фм» за иллюстрацию к статье «Новосибирские общественники выступили против монополии православной церкви на нравственность и духовность», то есть за известный коллаж арт-группы «Синие носы», изображающий выпивающих втроем Христа, Пушкина и Путина;
— порталам Infox.ru и «Республика», сайтам «ИнтерНовости.Ру», «Лениздат.Ру», www.kurier-media.ru, Грани.руxlv, RB.ru, RUNews24.ru, а также информационным агентствам «ВК Пресс» и Lenoblinform.ru за карикатуры из журнала «Charlie Hebdo».
Вообще, власти бурно отреагировали на републикации карикатур из «Charlie Hebdo», последовавшие за нападением на редакцию еженедельника. Только за январь 2015 года 10 интернет-СМИ получили предупреждения о недопустимости перепечатки карикатур из журнала. Мы считаем, что действия Роскомнадзора в «защиту чувств верующих» явно противоречат свободе слова.
За 2014 год нам было известно лишь о семи предупреждениях СМИ интернет-изданиям. «Полит.ру», «Бизнес Online», «BFM.ru» и «Медиазона» получили их за публикации о «народных сходах» в поддержку Навального, редакция и учредитель радиостанции и сайта «Эхо Москвы» — за передачу «Своими глазами», посвященную боям в аэропорту Донецка. Роскомнадзор также вынес предупреждение изданию Lenta.ru после публикации в марте 2014 года Ильи Азара с представителем «Правого сектора» Андреем Тарасенко, говорившим о неизбежности партизанской войны в случае вторжения российских войск на Украину. В материале также была ссылка на интервью 2008 года с лидером «Правого сектора» Дмитрием Ярошем, опубликованное украинской националистической организацией «Тризуб».
Все известные нам предупреждения интернет-изданиям, вынесенные за два года, мы считаем неправомерными. Таким образом, очевидно, что эффективность работы охранного ведомства в этой сфере явно и радикально ухудшилась.
Антиэкстремистские блокировки доступа
Основным направлением борьбы с «экстремистским» контентом в интернете в последние три года стали санкции по отношению к интернет-провайдерам, в первую очередь — блокировки доступа к такому контенту, так как надежного способа удалить контент, если он расположен не на российском сервере, нет, а пользователи, чей контент оказывается под угрозой удаления, переносят его за пределы России. Блокировка может осуществляться посредством нескольких правовых механизмов. Во всех случаях основным актором является прокуратура.
Самый старый механизм действует как минимум с 2007 года и постепенно отходит в прошлое по мере развития новых (см. ниже). Местные прокуроры, по мере сил сверяясь с Федеральным списком экстремистских материалов, требуют через суд от локальных интернет-провайдеров заблокировать доступ к этим материалам или к целым сайтам, их содержащимxlvi.
Конечно, прокуратуры не всегда считают нужным сообщать о таких мерах, и знания наши в этой области заведомо фрагментарны. Однако видно, что количество представлений прокуратур, направляемых прокуратурами местным интернет-провайдерам с требованием заблокировать доступ к «экстремистским сайтам», с 2014 года стало снижаться, и к 2015 году резко уменьшилось.
В таблице представлены данные о таких локальных судебных блокировках с 2007 по 2015 годxlvii:
Основанием для блокировки был Федеральный список экстремистских материалов. Доля именно интернет-материалов в списке растет: в 2014 году из 379 обновлений не менее 284 были материалами из интернета, в 2015 году — не менее 594 из 667 пунктов (речь идет не об онлайн-воспроизведении запрещенного материала, а именно о запрете онлайн-материала в суде). Если говорить о конкретных материалах, к которым было привлечено внимание прокуратур с целью блокировки, то в большинстве случаев они не называются (стандартные формулировки «материалы, включенные в Федеральный список экстремистских материалов»). Там, где это было можно определить, речь шла о книгах Гитлера, Муссолини, Геббельса, Гюнтераxlix, Марцинкевича, книге «Русская кухня. Азбука «Домашнего терроризма», статье Б. Миронова, материалам Свидетелей Иеговы, Саида Нурси, «Хизб-ут-Тахрир» и о некоторых других.
С 1 ноября 2012 г. функционирует второй механизм интернет-фильтрации, основанный на Едином реестре запрещенных сайтов. Этот реестр пополняется за счет ресурсов, на которых содержится информация, «запрещенная к распространению в Российской Федерации на основании вступившего в законную силу решения суда о признании информации запрещенной к распространению». Первоначально за такой формулировкой стояли, опять же, сетевые материалы, признанные экстремистскими и включенные в Федеральный список. Отличие от первого механизма заключалось в том, что реестр действовал как руководство к действию для интернет-провайдеров по всей стране. Но в 2014 году суды стали выносить решения о внесении сайтов в реестр, не признавая их экстремистскими, на том основании, что они содержат материалы, аналогичные уже признанным экстремистскими (обычно — практически те же самые).
Ведет список Роскомнадзор, собирая информацию из судов. По данным сайта «Роскомсвобода»l, на 1 июня 2016 г. таковых ресурсов, по предварительным подсчетам, было не менее 566li. По доступным данным (полной информацией обладает только сам Роскомнадзор), «за экстремизм» по решению судов в 2015 году в реестр попали 283 ресурса. В 2014 году — 139 ресурсов.
В 2014 году внесение в реестр примерно 20 пунктов представляется нам сомнительным или вовсе неправомернымlii. В 2015 году нам представляется неправомерным внесение в реестр уже 72 ресурсовliii.
Третий механизм блокировок был создан «законом Лугового», вступившим в силу 1 февраля 2014 г. и позволяющим Генпрокуратуре (и только ей) требовать от Роскомнадзора немедленной, без суда, блокировки сайтов, содержащих «призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности, разжиганию межнациональной и (или) межконфессиональной розни, участию в террористической деятельности, участию в публичных массовых мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка».
На сайте Роскомнадзора для работы с этим механизмом создан отдельный реестр. В 2015 году в него было внесено 133 ресурса, в 2014 году — 166. Все это — без учета разнообразных «зеркал» и разновидностей написания адресов, а также сайтов, с которых блокировка была снята после удаления нежелательного контента.
В 2014 году нам представлялось сомнительным или вовсе неправомерным внесение в «Реестр Лугового» примерно трети материалов (53), большую часть из которых составили заблокированные оппозиционные сайты и анонсы оппозиционных акцийliv. В 2015 году мы считаем неправомерной блокировку примерно 25 страницlv.
Формально на сайте Роскомнадзора реестры существуют раздельно, но процедура работы с ними практически одинаковаlvi. По усмотрению Роскомнадзора блокировка производится по конкретному адресу страницы (URL), или, гораздо шире, по субдоменному имени, или даже по физическому адресу (IP), что приводит к блокировке множества заведомо невинных сайтов, просто расположенных на том же сервере.
За два года в реестрах оказались следующие типы ресурсов:
Судя по одинаковым ссылкам, реестры частично дублируют друг друга, и это кажется нам полной бессмыслицей: ведь речь идет о блокировке одних и тех же страниц посредством одного и того же механизма.
Некоторые сайты блокируются временно. Так, например, осенью 2014 года Роскомнадзор ненадолго внес в Единый реестр запрещенных сайтов Wayback Machine (archive.org) — автоматический агрегатор контента всего интернета с 1996 года. Поводом для блокировки стало то, что на сайте обнаружился видеоролик «Исламского государства» «Звон мечей», признанный экстремистским.
При анализе ссылок из Единого реестра наглядно видно, как за прошедшие два года разрастается очередной тяжеловесный и перегруженный механизм. Блокировки проводятся также несообразно и хаотично, как и пополнения Федерального списка экстремистских материалов.
Страницы с призывами к радикальному насилию, как со стороны наци-скинхедов, так и со стороны исламских боевиков, чередуются в нем с блокировками безобидных ресурсов или мирных исламских материалов, и это не говоря уже о страницах, признанными экстремистскими явно неправомерно. Так же как и ссылки с крайне радикальными выступлениями из Украины соседствуют с вполне мирными материалами украинских СМИ.
С 2015 года Единый реестр стал пополняться за счет блокировок не конкретных сайтов или страниц, а результатов выдачи поисковиков по ключевым словам, в основном — на музыкальных ресурсах («Страница, содержащая ссылки на скачивание различных аудиофайлов, найденных поиском по ключевым словам “убей мента”, “доберман”, “дэвид лейн”, “коловрат” и др.»), что является явно неправомерным: ведь на этих страницах в перечне по ключевым словам могут встречаться совершенно разные ресурсы.
Что касается «Реестра Лугового», то тут несуразностей и произвола еще больше. В большинстве случаев вообще непонятно, зачем нужна была именно внесудебная (то есть срочная) блокировка материалов (например, разнообразной мусульманской литературы), уже много лет свободно находящихся в интернете.
В этот реестр попали страницы, блокировки которых были продиктована текущей политической ситуацией, – например, сообщения об оппозиционных акциях разного рода. По большей части мы считаем такие блокировки неправомерными и нарушающими право на свободу собраний и свободу слова.
В этом перечне есть и страницы, созданные для указания мест сбора на массовые несанкционированные акции (ресурсы с призывами собираться на «Русский марш» 4 ноября, «Русский Первомай» и т.д.). Принятие «закона Лугового», произошедшее вскоре после печально известных событий в Бирюлево-Западном, объяснялось именно необходимостью подобных блокировок — для того чтобы была возможность быстрого пресечения мобилизации участников потенциальных массовых беспорядков. Опыт предыдущих двух лет лишь наглядно подтвердил очевидную мысль, что заблокировать всю подобную информацию и таким образом остановить массовую мобилизацию невозможно, потому что в подобных случаях бывает задействовано слишком много каналов распространения одновременно. Вся информация в интернете о местах сбора до потенциальных адресатов доходила практически мгновенно. А огромное количество страниц, идентичных или почти идентичных заблокированным, до сих пор остается в свободном доступе.
Заключение
Итоги нашего мониторинга неутешительны. За два года количественные показатели существенно выросли: умножается как число уголовных приговоров за высказывания в интернете, так и число административных наказаний разного рода. Помимо этого, стремительно растет количество блокировок или требований удалить контент.
Однако качество этого правоприменения явно ухудшается. Давление на пользователей всемирной паутины увеличивается. Репрессии, как административные, так и уголовные, могут коснуться практически каждого, что уже показывает практика. В рамках борьбы с виртуальным экстремизмом государство усиливает давление на самые разные категории граждан – от радикальных националистов, оппозиционеров, мусульманских активистов до людей и организаций, просто случайно оказавшихся в поле зрения борцов с экстремизмом. С 2014 года среди таких осужденных ожидаемо появились противники государственной политики в отношении Украины. В целом наказания становятся жестче. Если раньше наказания к лишению свободы за высказывания в интернете были редкостью, то в 2015 году их количество стремительно выросло.
Количество неправомерных санкций разного рода тоже растет. Насколько нам известно, пока не было наказаний за лайки, однако известен случай санкции за «отметку» пользовательницы в социальной сети.
Помимо политических целей сохраняет свое значение и «бюрократическая инерция» в правоприменении. И растущее количество приговоров за пропаганду во многом объясняется именно этим: борцы с экстремизмом в интернете уже давно занимаются отловом случайных републикаторов в социальной сети «ВКонтакте» и вынесением многочисленных и зачастую бессмысленных требований о блокировках не самых опасных по сути (или вообще не опасных) материалов. В результате таких бессмысленных и хаотичных требований и обществу, и правоохранителям, и радикальным группам остается непонятно, где же проходит «красная черта», что является допустимым, а что нет.
Таким образом, антиэкстремистская отчетность улучшается, однако происходящее никак не способствует укреплению безопасности в обществе и все более существенно ограничивает свободу выражения.
Примечания
i Доклад подготовлен в июне 2016 года в рамках проекта, при реализации которого используются средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 1 апреля 2015 г. № 79-рп и на основании конкурса, проведенного Движением «Гражданское достоинство».
ii Интернет в России. Динамика проникновения // Фонд «Общественное мнение». 2016. 8 февраля.
iii Интернет в России вырос до 70,4 % за счет взрослых и пожилых пользователей // Cnews.ru. 2016. 28 января.
iv Юдина Н. Виртуальный антиэкстремизм: Об особенностях применения антиэкстремистского законодательства в Интернете (2007–2011) // Центр «Сова». 2012. 17 сентября.
v Юдина Н. Борьба с экстремизмом в виртуальном мире в 2012–2013 годы // Форум восточно-европейской истории и культуры. 2015. октябрь.
vi См. часть «Нормотворчество» в: Верховский Александр, Кравченко Мария. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2015 году // Центр «Сова». 2016. 2 марта; Кравченко М. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2014 году // Центр «Сова». 2015. 30 марта.
vii Подробнее см.: Что является «преступлением экстремистской направленности» // Центр «Сова». 2016. 12 июня.
viii Здесь и далее мы приводим общие данные без разделения на правомерные и «неправомерные» приговоры. Более конкретную статистику именно по правомерным и неправомерным приговорам см. в годовых докладах Центра «Сова» здесь и здесь. В том числе, например: Альперович Вера, Юдина Н. Движение ультраправых в ситуации давления. Ксенофобия и радикальных национализм и противодействие им в 2015 году в России // Центр «Сова». 2016. 20 февраля; Верховский А., Кравченко М. Указ. соч.
ix Юристы из «Агоры» не выделяют из общего числа осужденных тех, кто были осуждены именно за «экстремистские преступления». Однако в тексте оговаривается: «Большинство уголовных дел связаны … с публикацией крайне правых ксенофобных и расистских материалов, однако в зоне повышенного риска остаются темы Украины, присоединения Крыма, критика власти», то есть, вероятно, речь идет именно об осужденных за такие высказывания.
x Гайнутдинов Дамир, Чиков Павел. Свобода интернета 2015: торжество цензуры // Медуза. 2016. 15 февраля.
xi Подробнее см.: Верховский А., Кравченко М. Указ. соч.
xii В том числе русские, воюющие на стороне самопровозглашенных республик ДНР и ЛНР. Сюда же мы относили высказывания в адрес «ватников» и «москалей» (в контексте украинских событий). В данном случае мы следовали за логикой приговоров.
xiii В том числе публикация материалов ИГИЛ.
xiv В том числе сотрудники правоохранительных органов, военнослужащие, представители власти и лично Президент РФ.
xv Имеется в виду приговор Эльвире Султанахметовой из Первоуральска за призывы в соцсети к мусульманам не отмечать Новый год, Пасху и День Победы как языческие праздники. Подробнее см.: Обязательные работы за призыв не праздновать Новый год // Центр «Сова». 2016. 18 мая.
xvi В основном связаны с делом ультраправой группы «Атака». Подробности см.: Атака на «Атаку»: вынесен приговор // Центр «Сова». 2016. 23 мая.
xvii Интересно, что при этом ксенофобных нападений на уроженцев Кавказа меньше, чем на уроженцев Центральной Азии. См. статистические данные по нападениям в ежегодных докладах Центра «Сова».
xviii Все три эпизода 2008 года касаются создания собственных сайтов, относительно остальных лет информации нет.
xix Не имеются в виду случаи, когда, например, автор «ВКонтакте» дает ссылку на Youtube. Эти случаи отнесены в строку «Социальные сети».
xx Все – «Майн кампф».
xxi По данным SimilarWeb, «ВКонтакте» является первым по популярности сайтом в России и в Украине. А по данным Alexa Internet, «ВКонтакте» – второй по популярности сайт в России и Украине и первый — в Беларуси. В мае 2016 года среднесуточная аудитория составила 75 659 тысяч посетителей. Подробнее см.: Аудитория ВКонтакте. О сайте // ВКонтакте. 2016. 10 июня.
xxii Впрочем, популярность Facebook в России – одна из самых низких в Европе. Согласно данным «КомСкор», в 2012–2013 годы аудитория Facebook в России упала в пользу «ВКонтакте». См.: Carlson Nicolas. In 2004, Mark Zuckerberg Broke Into A Facebook User's Private Email Account // Business Insider. 2012. 5 March.
xxiii М. Марцинкевич был приговорен к пяти годам колонии строгого режима. Позже приговор был смягчен до 2 лет и 10 месяцев колонии. Безусловно, суровость приговора была связана с личностью подсудимого. Ранее Марцинкевич был активистом Национал-социалистического общества (НСО), создал объединение «Формат-18» (обе организации признаны экстремистскими — МЗ). «Формат-18» специализировался на изготовлении и продаже видео со сценами истязаний наци-скинхедами бездомных и азиатов-гастарбайтеров. Обе организации были позже запрещены судом. Тесак был осужден в 2008 году за националистическую провокацию в клубе «Билингва» в феврале 2007 года, хотя за ним числились куда более серьезные деяния. В 2009 году он был вновь осужден за размещение в интернете видео с инсценировкой повешения «таджикского наркоторговца». С начала 2011 года Марцинкевич, выйдя на свободу, занялся новыми «проектами», в том числе создал движение «Реструкт!», быстро набиравшее популярность среди неонацистской молодежи, и проект «Оккупай-педофиляй».
xxiv Данный приговор мы считаем оправданным. Ведь Марцинкевича обвиняли в реальных систематических призывах к насилию, адресованных большой и агрессивной аудитории
xxv Подробнее о Б. Стомахине см., например: Юдина Н., Альперович В. Движение ультраправых…
xxvi Осужден в июле 2015 года за создание в социальной сети «ВКонтакте» группы «Русский правый сектор» по ч. 1 ст. 280 к двум годам и семи месяцам колонии строгого режима с запретом занимать определенные должности сроком на 1 год и 1 месяц.
xxvii Осужден 12 марта 2015 г. по ч. 1 ст. 205.2 и приговорен к трем годам колонии строго режима за публикацию 2013 года. К сожалению, мы не знакомы с текстом, ставшим основанием для сурового приговора.
xxviii Осужден 29 октября 2015 года к трем годам в колонии строгого режима по ст. 205.2 УК за публикации на интернет-порталах «Ревинформ» и «Социальная сеть Набат» статьи Айрата Дильмухаметова.
xxix См.: Гайнутдинов Д., Чиков П. Указ. соч.
xxx В декабре 2015 года Октябрьский районный суд Краснодара приговорил Дарью Полюдову к двум годам лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении. Дело было возбуждено в августе 2014 года после попытки краснодарских активистов организовать «Марш за федерализацию Кубани». Полюдовой было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 2801 УК за републикацию в соцсети «ВКонтакте» записи о том, что этнические украинцы на Кубани требуют присоединения к Украине, по ч. 1 ст. 280 УК – за фото пикета с плакатом «Не война с Украиной, а революция в России», по ч. 2 ст. 280 УК – за публикацию призыва выйти на площадь и свергнуть режим. Мы считаем, что уголовное преследование Полюдовой было частично неправомерно, частично непропорционально или спорно (как и большинство приговоров за абстрактные призывы к революции и «свержению»), а соответственно, неправомерен и вынесенный ей приговор. Подробнее см.: Дарья Полюдова приговорена к двум годам лишения свободы // Центр «Сова». 2016. 21 декабря .
xxxi 15 сентября 2015 г. Набережночелнинский городской суд приговорил по ст. 282 и по ст. 2801 УК председателя Татарского общественного центра Рафиса Кашапова к трем годам лишения свободы в колонии общего режима за публикации в открытом доступе на своей странице во «ВКонтакте» статей «Крым и Украина будут свободны от оккупантов!», «Вчера Гитлер и Данциг, сегодня Путин и Донецк!», «Защитим Украину и весь тюркский мир», «Где Россия, там слезы и смерть». На наш взгляд, вынесенный приговор неправомерен. Мы не нашли в статьях состава преступления, предусмотренного ст. 2801 УК. Преследование же за изложение собственного мнения и норм международного права является нарушением свободы слова. В инкриминируемых Кашапову материалах нет также никаких признаков возбуждения ненависти на национальной почве и призывов к военным действиям. Что касается критики российской власти, то, согласно разъяснению Верховного суда, она не должна рассматриваться как возбуждение ненависти и преследоваться по ст. 282 УК. Подробнее см.: Рафиса Кашапова признали виновным в призывах к сепаратизму и возбуждении ненависти // Центр «Сова». 2015. 15 сентября.
xxxii Впрочем, по некоторым случаям у нас нет достаточной информации, чтобы оценить правомерность приговоров. А некоторые из них нам кажутся неправомерными частично. Например, в августе 2015 года по ст. 282 УК к 10 месяцам лишения свободы в колонии-поселении был приговорен Андрей Бубеев из Твери за републикации в соцсети «ВКонтакте» разнообразных проукраинских текстов и картинок. Мы считаем, что обвинение по ст. 282 УК здесь неуместно, так как в постах Бубеева враждебные эмоции были продиктованы не этническими предрассудками, а деятельностью его оппонентов из числа российских граждан. Что касается российских военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов, возбуждение ненависти к которым также инкриминировалось Бубееву, они, с нашей точки зрения, не относятся к уязвимым социальным группам, которые могут подлежать защите с применением ст. 282 УК. Подробнее см.: В Твери вынесен приговор за публикации в социальной сети «ВКонтакте» и хранение оружия // Центр «Сова». 2015. 28 августа.
Позже, в 2016 году, Бубеев был осужден еще раз. Подробнее см.: Тверь: вынесен приговор по делу о публичных призывах к экстремизму и нарушению территориальной целостности страны // Центр «Сова». 2016. 6 мая.
xxxiii Подробнее см.: Кравченко М. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в 2013 году // Центр «Сова». 2014. 30 апреля.
xxxiv В сентябре 2014 года Ленинский районный суд Владивостока вынес приговор в отношении местного жителя по ч. 1 ст. 282 УК к году и восьми месяцам лишения свободы условно. Суд установил, что мужчина, в частности, опубликовал на своей странице «ВКонтакте» видеофайл «Королевы ислама», в котором экспертиза усмотрела «противопоставления по религиозному признаку». Нам неизвестно, какие еще материалы опубликовал житель Владивостока на своей странице. Однако «Королевы ислама» – это просто ролик с проповедью о необходимости для мусульманок носить хиджаб и с призывом к мужчинам-мусульманам не запрещать женам ходить в мусульманской одежде.
xxxv Хотя, вероятно, наша информированность в этом смысле весьма неполна. Мы уверены, что знаем большинство уголовных приговоров, но не можем сказать того же о решениях по административным делам.
xxxvi Как физических, так и юридических лиц. Например, был наказан интернет-магазин «Дом подарка» за торговлю сувенирными кортиками со свастикой.
xxxvii Активист Народного ополчения им. Минина и Пожарского Анатолий Болтыхов получил девять суток ареста за публикации в соцсети «ВКонтакте» символики украинской организации «Правый сектор». Мы сомневаемся в правомерности данного решения, так как Верховный суд РФ запретил деятельность «Правого сектора» лишь через год после того, как Болтыхов сделал эту публикацию, хотя верно и то, что он не удалил ее после запрета.
xxxviii Например в марте 2015 года на тысячу рублей по ст. 20.3 КоАП была оштрафована жительница Смоленска журналистка Полина Петрусева за публикацию на своей странице во «ВКонтакте» найденной ей исторической фотографии родного двора времен оккупации Смоленска. На фотографии виден нацистский флаг и группа германских военных в обмундировании. Очевидно, что Петрусева не преследовала никаких пропагандистских целей. Подробнее см.: Журналистка из Смоленска привлечена к ответственности за публикации снимка родного двора военных лет // Центр «Сова». 2016. 2 марта.
xxxixНапример, в феврале 2015 года в Чите блогер zabinok был оштрафован по ст. 20.3 КоАП за то, что выложил в своем «Живом журнале» материал о грядущем повышении тарифов ЖКХ и сопроводил его взятым с сайта Carikatura.ru изображением человека в военной форме, держащего российский флаг с надписью «ЖКХ», где последняя буква была заменена свастикой. Подробнее см.: В Чите блогер приговорен к штрафу за карикатуру со свастикой // Центр «Сова». 2015. 27 февраля.
xl Подробнее см.: Дональд Дак – антифашист попал под раздачу // Центр «Сова». 2016. 3 сентября.
xli Помимо этого, за отсутствие или не работающие должным образом фильтры доступа в школах руководителям школ выносились и прокурорские предупреждения. Подробную статистику см.: Альперович В. Юдина Н. Указ. соч.; Верховский А., Кравченко М. Указ. соч.
От аналогичных требований страдают и библиотеки. Количество проверок в библиотеках и разного рода актов прокурорского реагирования по их результатам в 2015 году было 269, в 2014 году – 125. Мы считаем эти действия неправомерными даже в тех случаях, когда претензии к библиотекарям формально обоснованы антиэкстремистским законодательством, так как это законодательство находится в противоречии с законом «О библиотечном деле». Подробнее см.: Круглый стол, посвященный работе библиотек с изданиями, включенными в «Федеральный список экстремистских материалов». Фрагменты стенограммы // Центр «Сова». 2009. 15 марта.
xlii А уже в марте 2016 года было возбуждено дело по ст. 6.17 КоАП в отношении автобусного перевозчика, который также не фильтровал свой Wi-Fi. Подробнее см.: Саратов: возбуждено дело об отсутствии контент-фильтров в автобусах // Центр «Сова». 2016. 18 марта.
xliii Подробный разбор приказа «Об утверждении порядка направления обращений о недопустимости злоупотреблений свободой массовой информации к средствам массовой информации, распространение которых осуществляется в информационно-коммуникационных сетях, в том числе в сети интернет» см.: Юдина Н. Указ. соч.
xliv Ирина Фарион – депутат украинского парламента от националистической партии «Свобода».
xlv Это второе за год предупреждение, вынесенное изданию, оспорить его в суде не удалось.
xlvi Юдина Н. Виртуальный антиэкстремизм: Об особенностях применения антиэкстремистского законодательства в Интернете (2007–2011) // Центр «Сова». 2012. 17 сентября; Верховский А. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в России в 2011 году (глава «Интернет и антиэкстремизм») // Ксенофобия, свобода совести и антиэкстремизм в России в 2011 году М.: Центр «Сова», 2011. C. 106–111.
xlvii Кроме того, бывают и внесудебные требования в провайдерам, или, по крайней мере, бывали раньше. Нам известны три таких случая в 2008 году, один – в 2009-м, два – в 2010-м, три – в 2011 году, семь – в 2012 году, три – в 2013 году. В 2014–2015 годы таковые нам неизвестны.
xlviii В этих случаях мы не можем судить о правомерности из-за недоступности текстов.
xlix Ганс Гюнтер – теоретик расизма 20-30-х годов.
l См.: Реестр запрещенных сайтов // Роскомсвобода.
li См. обновляемый список: «Экстремистские ресурсы» в Едином реестре запрещенных сайтов // Центр «Сова».
lii Среди наиболее громких и одиозных – запрет сайта Свидетелей Иеговы jw.org и сайта поклонников творчества Саида Нурси nurru.com. Кроме того, был заблокирован весь сайт сетевой библиотеки «Грамотей» из-за одного или нескольких расположенных там экстремистских материалов.
liii Большую часть из них, а именно 47 пунктов, составляют разнообразные мусульманские материалы, еще 15 приходятся на страницы оппозиционной направленности, 7 – на националистические материалы, 3 – на религиозные (не исламские) страницы. Кроме того, сомнения у нас вызывает запрет 8 страниц с материалами религиозно-политической партии «Хизб ут-Тахрир».
liv Подробнее см.: Кравченко М. Неправомерное применение антиэкстремистского законодательства в 2014…; Юдина Н.: Борьба с экстремизмом в виртуальном мире в 2012–2013….
lv Это страницы с анонсами акций в поддержку Алексея Навального, Дарьи Полюдовой, а также весеннего Антикризисного марша и забастовки дальнобойщиков, с памяткой Общества защиты прав потребителей о посещении Крыма, с песнями группы «Ансамбль Христа Спасителя и Мать сыра земля» и украинского «Дуэта имени Путина» и др. Некоторые страницы были заблокированы временно, позднее доступ пользователей к ним был восстановлен.
lvi Приказ Федеральной службы по надзору в сфера связи, информационных технологий и массовых коммуникаций от 21 февраля 2013 г. № 169 «Об утверждении порядка получения доступа к содержащейся в единой автоматизированной информационной системе “единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети «интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «интернет», содержащие информацию, распространение которой в российской федерации запрещено” информации оператором связи, оказывающим услуги по предоставлению доступа к информационно-телекоммуникационной сети “интернет”»// КонсультантПлюс. 2013. 21 февраля.
lvii Видеоролики и обращения исламских боевиков, «Умма-news», «Чечен-news», «ВДагестан.com», «Кавказ джихад» и др. и их зеркала
lviii Книги Саида Нурси, материалы запрещенных организаций, включая «Хизб ут-Тахрир», и др.
lix Сайты «Грани», «Ежедневный журнал», «Kasparov.ru» и их зеркала, блог Алексея Навального, обращение Борового и Новодворской к народу Украины). Впрочем, Генеральная прокуратура подчеркивала, что не пользовалась в этом случае термином «экстремизм»
lx Заблокирован из-за одного материала.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке