На предыдущем заседании, 5 марта, в суде допросили самого подсудимого, адвоката Михаила Беньяша.
«Я настаиваю, что это была организованная масштабная провокация в масштабах всего края, и даже с выходом за пределы региона. На фальсификацию моего дела были брошены колоссальные силы МВД и ФСБ. Я утверждаю, что я здесь потерпевший», — говорил Беньяш.
Он также настаивал, что в своем посте в фейсбуке не призывал к участию в акции протеста, а наоборот: «Я говорил, что если ты хочешь выйти 9 сентября на акцию, то знай, что тебя могут задержать».
За два дня до задержания, 7 сентября, адвокат начал замечать за собой слежку. Позже выяснилось, что именно в этот день на него составили протокол о нарушении порядка проведения публичного мероприятия из-за его поста (часть 2 статьи 20.2 КоАП).
Беньяш подробно описал, как его задерживали 9 сентября. По словам адвоката, полицейские, не представившись, насильно усадили его в автомобиль и доставили в отдел полиции. Среди задерживавших его был полицейский Дмитрий Юрченко, который в деле выступает потерпевшим. Второй потерпевший Егор Долгов тогда был за рулем автомобиля.
Как вспомнил Беньяш, после задержания Юрченко выкручивал ему руку, а также обхватывал его горло. Затем он же избил его в служебном кабинете, говорил адвокат в суде.
По словам Беньяша в отделе полицейские грозились сказать, что адвокат их укусил. «[Юрченко] говорил, что сейчас укусит себя и потом скажет, что это Беньяш укусил. Потом оказалось, что укус у Долгова, даже несколько укусов», — отмечал адвокат. Согласно обвинительному заключению, при задержании Беньяш якобы дважды укусил Долгова в плечо и несколько раз ударил Юрченко.
В зал заходит судья Диана Беляк. Она говорит всем не вставать, но люди все равно встают.
Судья замечает, что слушателей на этом заседании стало меньше, и возобновляет процесс.
Адвокат Александр Попков предупреждает: адвокаты Галустян и Вертегель заняты в других процессах, и поэтому могут опоздать.
В зал заходит свидетель обвинения Денис Пронский — он составлял административный протокол на Беньяша.
Пронский — заместитель начальника отдела по исполнению наказания управления МВД по Краснодару. Он просит зачитать его показания, но судья говорит, что в суде показания дают устно.
Тогда свидетель говорит, что к нему 9 сентября поступили материалы дела по статье 20.2 КоАП (нарушение порядка проведения массового мероприятия).
Затем он говорит, что видел потерпевших, подсудимого и дознавателя в здании краевого управления МВД. Беньяш, со слов полицейского, отказался давать показания, будучи в наручниках, но позже, без наручников, согласился.
Свидетель запомнил ссадину на лице Беньяша, и как тот говорил «пишите, что хотите».
Прокурор Андрей Томчак спрашивает о плане «Крепость» в отделе полиции, который действовал, когда внутри находился Беньяш.
«Это угроза нападения на отдел. Запрещается входить и покидать терриорию. Запрещается всем. Разрешается сотрудникам только по распоряжению старшего сотрудника смены», — объясняет Пронский.
Далее свидетель отмечает, что видел Беньяша на первом этаже, когда тот согласился ознакомиться с административным протоколом.
Известно, говорит свидетель, что при задержании был конфликт, но при нем Беньяш вел себя адекватно. Он утверждает, что с дознавателем у задержанного был словесный конфликт: адвокат не хотел давать показания.
Вопросы прокурора кончились, теперь допрашивать свидетеля будет подсудимый Беньяш. Он предупреждает, что будет спрашивать не только по существу дела, но и по поводу полицейской провокации.
«Это касается моей защиты», — объясняет адвокат. Он просит свидетеля сказать, часто ли тому приходится вносить определения о доставлении задержанных.
Полицейский отвечает: редко, за 2018 год это произошло лишь трижды.
Тогда Беньяш просит свидетеля перечислить несколько юридических норм, на что тот отвечает, что может назвать лишь закон о полиции.
Беньяш и свидетель обсуждают материалы дела: они пришли из Геленджика, и, по словам полицейского, в них были диск с записью, где подсудимый призывал к участию в митинге, рапорт, регистрация в книге учета сообщений о преступлениях, обращение и ответ из Геленджика.
Также полицейский Пронский замечает, что такое дело было только на Беньяша.
Следом вновь обсуждается план «Крепость». Свидетель говорит, что услышал о нем по громкой связи после обеда, ссылки на приказ он не услышал.
Теперь Беньяш спрашивает свидетеля о работе ИАЗ (отдела по исполнению административного наказания). Полицейский рассказывает, что у отдела нет сил для самостоятельного доставления задержаннных, но сотрудникам выдают наручники и спецсредства при конвоировании.
Наручники при этом можно использовать не более двух часов в холодное время.
Со слов полицейского, случай с Беньяшом — первый, когда он проводил административное расследованиие по статье о митинге.
Подсудимый в какой-то момент просит Пронского говорить громче — после задержания у него не слышало одно ухо.
После этого Беньяш интересуется, какие меры полицейские приняли, чтобы предотвратить административное правонарушениие. Полицейский рассказывает: силовиков отправляли к местному штабу оппозиционера Алексея Навального и по адресу проживания Беньяша, звонили.
Подсудимый уточняет, пытался ли кто-нибудь направить ему повестку. Свидетель говорит, что он не направлял. Беньяш спрашивает, направлял ли кто-нибудь, свидетель молчит.
Судья Беляк подсказывает: можно сказать «не знаю». Свидетель пользуется советом, подсудимый говорит судье «спасибо» и тут же извиняется.
Тогда подсудимый Беньяш просит рассказать, как составлялся протокол, свидетель рассказывает: в кабинете были полицейские Юрченко и Долгов, которые теперь проходят потерпевшими по делу, люди «заходили-выходили».
Адвокат интересуется, помнит ли Пронский Ирину Бархатову — единственную свидетельницу задержания Беньяша, которая должна была его защищать — нет, полицейский ее не помнит, Юрченко и Долгов о ней ему не говорили.
Следом он говорит, что не принял никаких мер по замечаниям задержанного к протоколу, и не знает, где находился Беньяш в период времени между 13:50 и 14:30, на митинге полицейский не был.
Что касается видеозаписей, Пронский изучил не все. Само видео, отмечает он, снимали эксперты — записи приобщались к делам Беньяша и других задержанных за акцию.
Протокол об административном задержании, отмечает свидетель Пронский, составлял не он.
— Докладывал ли кто-то из сотрудников полиции, что Беньяш получил какие-то повреждения? — интересуется подсудимый.
— Нет, — отвечает свидетель.
На Юрченко или Долгове свидетель повреждений не замечал. Бархатову он не опрашивал, о конфликте с дознавателем ничего не знает.
— Когда Беньяш сказал, что «пишите что хотите», это он сказал вам или дознавателю?
— И мне, и дознавателю.
— Просил адвоката?
— Нет.
— Фамилия Пилипенко и Уварова вам что-то говорит?
— Нет.
— Помните, был ли Беньяш в очках. Может, находили их?
— Нет.
Теперь вопросы свидетелю задает адвокат Александр Попков, защищающий Беньяша.
— С какого момента вы знакомы с Юрченко и Долговым?
— С 9 сентября. Раньше, может, видел, но не был знаком.
9 сентября, говорит Пронский, потерпевшие сказали, что Беньяш оказывал сопротивление, и нанес им повреждения, но какие — не может сказать. «Это было просто по разговору понятно», — уверяет свидетель.
— Вам говорили, что они кусал их?
— Нет.
— Вы знали, что Беньяш адвокат?
— Только когда ознакомился с материалами дела.
— Вы знаете правовые нормы об обращении с адвокатом при задержании?
— Нет.
— Вы помните, что на видео из материалов дела было?
— По-моему там что-то с автомобилем было, он сидел там внутри.
— Был ли на видео призыв вскрывать вены и обрызгивать сотрудников полиции?
— Нет.
— Какие взаимоотношения между КУСП и административными правонарушениями?
— Они соотносятся.
— Вы говорили, что по месту жительства отправляли что-то Беньяшу?
— Повестку.
— Как именно?
— Не знаю. Это было до меня.
— А кто [отправлял повестку]?
— Не знаю.
— Вам было известно, дошла ли повестка?
— Нет. Я не отправлял.
Затем он говорит, что не знает — отправлял он повестку Беньяшу, или нет. Судья замечает: тот меняет показания, ведь раньше полицейский говорил, что не отправлял повестку.
— Правильно ли я понимаю, что повестка проходит через канцелярию, там должна быть отметка? — спрашивает Беньяш.
— Да, — отвечает свидетель Пронский.
Адвокат Попков: «Вы сказали, что до вас отправляли повестку?» Свидетель не знает.
Адвокат Людмила Александрова: «Кто до вас занимался этим делом и повесткой?». Пронский говорит, что это был руководитель.
Попков спрашивает: «В материалах дела упоминались некие телетайпограммы, по которым якобы направлялась повестка Беньяшу. Что это?»
Полицейский отвечает, что «это наше внутреннее», и что Беньяш не мог таким образом получить повестку.
— У вас 37 сотрудников, почему вы не осуществили доставление Беньяша?
— Потому что для этого еще нужно его было найти?
— Какие меры вы для этого принимали?
— Упомянутые звонки и телетайпограммы.
По словам свидетеля, только после задержания Беньяша он узнал, что было поручение его доставить.
Приходят защитники Беньяша Феликс Вертегель и Наринэ Галустян, Попков продолжает допрос.
— Вам известна Конвенция о защите прав человека?
— В общих чертах.
— Вам известна Конвенция о мирных собраниях?
— Не известно.
— Известно о неоднократых призывах ЕСПЧ не задерживать участников мирных протестов?
— Не известно.
Подсудимый Беньяш говорит о себе в третьем лице.
— Вы можете примерно сказать время, когда вами было подготовлено определение для доставления Беньяша?
— Нет.
— Они как-то регистрируются?
— Нет.
— Какие полномочия на вас возлагаются при плане «Крепость»?
— Никаких, это не наша территория.
В допрос вступает адвокат Александрова.
— Где и когда вы смотрели этот диск [из материалов дела]?
— Скорее всего на компьютере. Но не помню, где и когда.
— Вы сказали, что вам из материалов дела стало известно, что Беньяш - адвокат. Из какого документа?
— Не из документа, а из поста в соцсети с текстом Беньяша.
— Вами составлено определение и было направлено оперативным сотрудникам через кого?
— Через руководителя [Татьяну] Нечаеву. Она сказала, что передала.
— В связи с чем два незнакомых сотрудника начали с вами разговаривать и рассказали, что Беньяш нанес им повреждения?
— Они привели его и рассказали. Но не акцентировали внимание, а я не интересовался.
— Вам передавали материалы дела только по 20.2 или еще и по 19.3 [КоАП] (сопротивление представителю власти)? — спрашивает Беньяш.
— По 19.3 [КоАП] — тоже. Но я ими не занимался, передал дальше, — отвечает свидетель.
Попков заявляет ходатайство. «Прошу предъявить свидетелю материалы дела. Некое поручение, неназванный документ в уголовный розыск от Пронского и его определение о доставлении». Никто не возражает.
Попков зачитывает материалы дела, в которых говорится, что подполковник полиции Пронский просит доставить Беньяша для опроса по поводу его призывов к участию в несанкционированном митинге, что тот намеренно уклонялся от встречи с полицией.
Пронский ознакамливается с документами, подтверждает их подлинность и подлинность своих подписей.
Защита спрашивает свидетеля о том, как же Беньяш уклонялся от разговора с силовиками. Пронский объясняет: начальница Нечаева сказала ему, что не смогла связаться с адвокатом. Подсудимый вновь интересуется, направлял ли Пронский повестку в Сочи — нет, не направлял.
Начинается допрос второго свидетеля, Вадима Даниленко. Это высокий мужчина с бородкой, сотрудник отдела экономической безопасности частной организации, раньше работал в МВД.
Со слов свидетеля, 9 сентября он находился на дежурстве в составе следственно-оперативной группы как следователь полиции по Краснодару. Выходя из ОВД, увидел у КПП беспорядочно сигналящий автомобиль и полицейского Долгова — тот попросил открыть ворота, так как у них «буйный задержанный», доносились крики и шум из автомобиля.
Даниленко сказал, что попросил сотрудника на КПП пропустить, но тот не стал этого делать без приказа дежурного. Пока ждали приказ, Долгов попросил Даниленко помочь сковать Беньяша.
«Юрченко пытался сковывать Беньяша. Тот сопротивлялся, махал локтями. Юрченко пытался подавить волю к сопротивлению Беньяша. Пытался держать руки, заламывал их. Беньяш бил ногами по салону и по водителю. От Беньяша доносились угрозы "Я вас порешаю. Никто отсюда не уйдет". Только это все в матах было», — вспоминает свидетель.
На переднем сидении, говорит Даниленко, была девушка, которая поддерживала Беньяша — вероятно, речь идет об Ирине Бархатовой.
«Я попытался помочь оказать содействие в сковывании. По-моему, его руки не были скованы. Точно не помню, но если логически порассуждать, то не были», — говорит Даниленко.
Свидетель Даниленко продолжает свой рассказ. «Дальше я пошел в магазин, уже ничего не видел, но слышал крики Беньяша, а потом уже слышал, что Беньяш неадекватно себя вел», — вспоминает он. Кто именно об этом говорил ему, бывший полицеейский не помнит, но происшествие все обсуждали: «Не каждый день такое случается».
Затем Даниленко вспоминает, что с ним был и его брат, который все видел, но не участвовал в лишении Беньяша возможности передвигаться. Телесных повреждений у адвоката свидетель тогда не заметил — была суматоха.
Адвокат Вертегель задает вопросы про план «Крепость».
— Это мероприятие, если в отделе происходит ЧП или тренировочный сигнал. Тогда закрываются ворота, — говорит свидетель.
— Когда Беньяша привезли, уже был введен план крепость?
— Нет.
— Каким образом вы оказывали помощь Юрченко?
— Руками пытался сдержать руки Беньяша. Они находились перед ним. Размахивал руками, пытался нанести удар Юрченко. Не знаю, попал ли. Беньяш находился полусидя. Юрченко находился сзади и обхватил руки Беньяша своими.
— Кого пытался ударить Беньяш?
— Юрченко и в принципе Долгова, потому что ногами Беньяш попадал по креслу, мог попасть вскользь по плечу и так далее. Он не просто по креслу бил. Он ненавидел сотрудников полиции и в отместку бил. Долгов пытался помочь, но он одной рукой вел автомобиль, поэтому попросили меня помочь.
Теперь свидетеля спрашивает адвокат Наринэ Галустян.
— Как давно вы работали в этом отделе?
— С 2014 года по 10 сентября 2018 года.
— Пытался вас Беньяш ударить или укусить?
— Нет. Просто оказывал неповиновение.
— Помните какие-то сбои электричества или чего-то подобного?
— Не помню такого?
— Вы не получили оповещение о плане «Крепость»?
— Если вы не находитесь в самом здании, то вы не услышите, только по телефону можете узнать. Про «Крепость» сотрудник на КПП ничего не сказал.
— Как скоро автомобиль въехал в итоге в ОВД?
— Через несколько минут.
— На территории парковки ОВД есть видеокамеры?
— Не могу знать.
Судья Беляк каждые 10 минут прерывает адвокатов и просит их не повторяться и задавать конкретные вопросы. К допросу возвращается подсудимый Беньяш.
— Когда вы уходили на обед, вы говорили дежурному, что уходите?
— Нет.
— Как далеко находился ваш брат, когда помогали Юрченко?
— В трех метрах.
— Так вы помогли сковать или нет?
— Не помню. Машина уехала. Я помогал держать руки.
— Какой ногой я бил по сидению?
— Не помню.
После вопросов адвокатов и судьи становится ясно, что Беньяш находился на заднем сидении справа. Даниленко не помнит, на что опирался Беньяш спиной.
— Какого вида нецензурные выражения были со стороны Беньяша? — спрашивает Попков.
— Он сравнивал их с плохими вещами. Угрожал им. У меня давление поднимается от ваших глупых вопросов, — сетует свидетель.
Беньяш просит сделать замечание за препирательство, и судья делает замечание. Свидетель начинает отвечать на вопросы заметно более резко.
Судья Беляк снимает вопрос Попкова о том, с какой формулировкой полицейские попросили Даниленко помочь с Беньяшом.
Далее Даниленко упоминает, что полицейские матерились, но не в сторону задержанного адвоката.
Следом начинает задавать вопросы адвокат Александрова. Судья снимает вопросы вроде «В какую сторону полетел подголовник, который, по вашим словам, выбил Беньяш», а свидетель порой реагирует в духе «Что вам еще ответить?».
Адвокаты недоумевают, почему судья не делает свидетелю замечаний, объявляется перерыв до 14:15.
Перерыв заканчивается, следующий свидетель — полицейский Максим Даниленко, брат предыдущего свидетеля.
На вопросы прокурора он отвечает, что не знает подсудимого и потерпевших, но одного из них видел.
С утра 9 сентября Даниленко был в резерве охраны общественного порядка. Обычно он работает на Садовой улице в центральном отделении, но в тот день был в отделе на Октябрьской.
Свидетель вспоминает, что вышел с братом попить кофе, перед воротами у КПП стояла черная машина, из которой сигналили — ждали, пока откроют ворота. Из машины позвали его брата, сам свидетель остался стоять в двух-трех метрах от автомобиля.
Максим Даниленко не помнит некоторых деталей, хотя в перерыве он разговаривал с потерпевшими и своим братом. Свидетель вспоминает: он слышал крики и мат, но нее обращал внимание на то, чем занимался его брат.
«Я думал, что это типичная ситуация», — говорит полицейский. Прокурор удивляется: «Вы говорите, что нецензурная брань, что-то происходило, но это — типичная ситуация». В зале слышны смешки.
Подсудимый Беньяш комментирует допрос: «Прокурор проявил верх профессионализма. У нас нет вопросов».
Представитель гособвинения Андрей Томчак говорит, что хочет заявить ходатайство об оглашении показаний свидетеля, так как сейчас свидетель им противоречит. Защита говорит, что прокурор должен уточнить, какие именно противоречия, поскольку иначе сложится впечатление, что прокурор просто даст показания за свидетеля.
Суд удовлетворяет ходатайство прокурора. Он зачитывает показания.
В протоколе допроса Даниленко говорится: свидетель видел, что Беньяш бил Юрченко, а брат Даниленко пытался вместе с Юрченко сковать Беньяша. Задержанный адвокат, со слов свидетеля, нецензурно угрожал полицейским расправой.
Прокурор интересуется, почему же старые показания так сильно отличаются от того, что свидетель сказал сегодня в суде. При этом свои первые показания Даниленко давал через два месяца после инцидента.
Даниленко не может объяснить разницу в показаниях, а потом говорит, что все забыл. «Даже тогда я с трудом вспоминал все моменты», — уверяет он.
Беньяш решает все-таки задать вопросы свидетелю.
— Почему протоколы опроса ваш и вашего брата идентичны?
— Не могу объяснить.
— Вы протокол правили?
— Я читал, там исправления внесли. Потом распечатали. Увидел изменения. Расписался.
Адвокат Вертегель пытается выяснить, видел ли полицейский, что происходило в автомобиле.
— Вы все-таки видели, что происходило в машине или нет?
— Я не помню.
— Да или нет?
— Не могу сказать.
Судья Беляк просит потерпевших встать и спрашивает свидетеля, видел ли он их. Даниленко отвечает, что вроде бы видел. Беньяша свидетель не помнит.
— А, ну давайте, вспоминайте! Вы ставите прокурора в позицию, когда он должен за вас давать показания. Пейте таблетки или делайте то, что нужно, чтобы вспомнить, — говорит судья.
Теперь к вопросам возвращается Беньяш.
— Как вы узнали, что я был в машине?
— Брат рассказал про Беньяша.
— Вы не смогли опознать второго потерпевшего, как вы смогли узнать, что на втором сидении находился Юрченко?
— Брат рассказал.
— Так все ваши показания основаны на рассказах брата? — спрашивает адвокат Вертегель.
— Нет.
— Так вы видели, что происходило?
— Я не помню, видел или не видел.
Теперь спрашивает адвокат Сергей Костюк
— У вас нормальное здоровье было в тот день?
— Да.
— У вашего брата были спецсредства?
— Должны были быть.
— Перед какой частью автомобиля вы находились.
— Перед капотом. В двух-трех метрах.
— А где находился ваш брат?
— Не помню.
— Вы непрерывно смотрели на автомобиль или отвлекались?
— Не помню.
— Вы обсуждали с кем-то произошедшее?
— Нет.
Беньяш задает несколько вопросов о том, как свидетель стоял по отношению к машине, и на очередное «не помню» восклицает: «Он врет! Как у настоящего сотрудника полиции провал в памяти». Следом адвокат Костюк уточняет, кому подчиняется свидетель в структуре МВД, и вновь вопросы свидетелю задает подсудимый.
— Давайте бороться с амнезией вместе. Вы стояли от автомобиля в сторону от 50 метров?
— Меньше.
— Дальше 20 метров?
— Меньше.
— От пяти до десяти метров?
— Не помню.
— Вплотную к автомобилю?
— Нет.
— На расстоянии вытянутой руки?
— Дальше.
— От одного метра?
— От одного до пяти метров.
Затем адвокат Попков пытается выяснить, где был брат свидетеля.
— Где находился ваш брат?
— Я не помню?
— У вас за спиной?
— Я не помню.
— Перед вами?
Судья фразой «Он не помнит» прерывает диалог. Попков замечает, что ему страшно за МВД с сотрудниками с такой памятью — даже выслушав собственные показания, свидетель не помнит обстоятельств произошедшего. «Ну давайте его пугать, чтобы вспомнил», — замечает судья и предлагает продолжить допрос.
— Вы на допрос один прибыли? — спрашивает адвокат Костюк.
— Да.
— Как проходил допрос?
— Следователь задавал вопросы?
— Вы с кем-то обсуждали возможную дачу показаний в суде?
— Нет.
— С того дня вы ни с кем не обсуждали это дело?
— Только начальника предупредил, что в суд пойду.
— Вам давали указания давать такие показания?
— Нет.
Теперь судья спрашивает подсудимого Беньяша, помнит ли он свидетеля. Адвокат объясняет: у него не было возможности увидеть его из-за потасовки в машине.
Следующий свидетель — Дегтярев Денис Владимирович, полноватый лысый мужчина в полицейской форме, начальник дежурной смены ОВД — тот самый, что общался с потерпевшими и братьями Даниленко в перерыве.
— Дежурств у меня много. Но конкретно 9 сентября была большая доставка граждан в связи с митингом. Приходилось выходить из оперативного зала, общаться и объяснять права гражданам и обязанности, — рассказывает он по просьбе прокурора. — В моем присутствиии инцидентов не было. Но я знаю, что привезли гражданина, который испортил автомобиль или сопротивлялся сотрудникам полиции.
— Вы были свидетелем этого? — спрашивает представитель гособвинения.
— Я лично выходил во двор. Это было между 13 и 14. Я видел, что привезли задержанного. Честно не вспомню, на каком автомобиле. Только, что легковой. Седан по всей видимости.
— Типы кузова отличаете?
— Да. Но я не скажу, так как давно было.
Затем он рассказывает, что не видел, что происходило после того, как въехал автомобиль, потому что занимался другими задержанными. Беньяша свидетель увидел, когда того уже доставили в дежурную часть. Узнать подсудимого в зале Дегтярев не может — через него проходят слишком много задержанных. По этой же причине свидетель не припомнил, были ли на адвокате видимые повреждения. Возможно, допускает свидетель, к нему обращались по вопросу здоровья задержанных.
Следом полицейский рассказывает, что план «Крепость» нужен для собственной обороны охранных объектов МВД, а в день задержания Беньяша был объявлено учебное выполнение этого плана.
Допрос свидетеля начинает подсудимый.
— Каким количеством видеокамер наружного наблюдения оборудован ОВД «Октябрьский»?
— Четыре.
— Вы можете назвать дислокацию?
— Это секретная информация. Вы можете сделать запрос и получить ответ.
— Это гостайна?
— Нет.
— Тогда говорите или отказывайтесь.
— Я отказываюсь.
— Есть камеры, которые выходят на парковку ОВД?
— Я отказываюсь.
— Где проходило оформление Беньяша?
— В комнате по работе с доставленными. На первом этаже, где оформляли остальных 50 граждан.
— Кто оформлял Беньяша?
— Не помню, но могу узнать для суда.
— Были ли основания для введения учебного плана «Крепость» 9 сентября?
— Они всегда есть. Мы всегда учимся.
— Конкретно 9 сентября это учебный план или была угроза?
— Я не могу вам сказать. Узнавайте у тех, кто его вводил.
— То есть вы отказываетесь?
— Да.
— К сожалению, частота введения плана «Крепость» — секретная информация, — говорит свидетель.
— Вводится ли план крепость, если есть основания полагать, что на ОВД будет нападения? — интересуется Беньяш.
— Я не могу вам сказать категорично. Я отказываюсь.
— За два года с марта 2017 по март 2019 были ли вам известны случаи нападений на ОВД в Краснодере?
— Давайте возьмем Дагестан…
В зале слышны смешки. Беньяш настаивает на ответе.
— Не известно.
Адвокат Вертегель задает вопросы.
— Во сколько был введен план «Крепость»?
— 13, 14 или 15 часов. У меня это записано, но точно я сказать не могу.
Следом — адвокат Попков.
— Вы к автомобилю как стояли?
— Я спиной к автомобилю находился. Не так далеко, чтобы провоцировать, то есть чтобы команды какие-то давать.
Беньяш улыбается из-за оговорки.
— Инцидент около машины видели?
— Не видел. Слышал о нем. Метров 10–15 находился от машины.
Беньяш спрашивает: докладывали ли свидетелю, что приехал гражданский автомобиль, и его требуют пропустить. «Нет. Не докладывали, скорее всего» — отвечает свидетель.
На этом заседание окончено. Следующее состоится 19 марта в 11:00
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке