29 октября в Люблинском суде начался допрос главного свидетеля обвинения — информатора полицейских, известного под именем Руслан Д.: членам «Нового величия» он представлялся Русланом Даниловым, по делу проходит в качестве засекреченного свидетеля «Константинова», а издание «Грани.ру» раскрывало его настоящее имя — Родион Зелинский. Показания Руслана Д. легли в основу обвинений всем участникам «Нового величия»; защита считает его связанным с силовиками провокатором, который призывал товарищей к более решительным действиям.
В суде Руслан Д. давал показания в «условиях, исключающих видимость», и данные о его личности судья проверял непублично. Он рассказал, как познакомился с участниками «Нового величия» и ходил на первые собрания, а также признался, что создал пресловутый «устав» движения: «По итогу собрания я сделал документ и отправил его. Хочу подчеркнуть, что в документе, который мы назвали единым уставом, моих идей вообще не было. Там были идеи Костыленкова, Павликовой и остальных, моих идей вообще не было».
На допросе Руслан Д. активно подводил базу под идею о радикальных настроениях подсудимых: то они обсуждали противостояние полицейским («если полицейский хочет тебя задержать, надо дать полицейскому в нос»), то учились бросать «коктейли Молотова» в рисунок Чиполлино на стене («Нужно было кидать в своих противников. К противникам относились представители власти»), то думали о создании базы данных на силовиков и их детей, чтобы «делать нехорошие дела».
В связи с поздним временем допросить Руслана Д. удалось только прокурору.
Вопросы свидетелю задает адвокат Максим Пашков.
— С какой целью вы вступили в организацию «Новое Величие»?
— Вступил, потому что это мое хобби — ходить по разным собраниям разных организаций.
— Чем конкретно занималась данная организация?
— Занималась проведением агитации, тренировок участников. Занималась проведением агитационных мер в интернете и на улицах, участием в акциях как санкционированных, так и несогласованных. Мы планировали то, чем будет организация заниматься после ожидаемой революции.
— Какие действия планировала организация, чтобы сместить действующую власть?
— Мы не планировали сами делать революцию, а хотели присоединиться в качестве ячейки в том случае, когда другие более сильные ячейки начнут революцию или госпереворот.
Как рассказывает Руслан Д., участники «Нового величия» полагали, что создание организаций против власти начнется в 2018 году в связи с недовольством результатами выборов. Свою задачу же, по словам свидетеля, участники организации видели в том, чтобы «провоцировать неподготовленных людей, чтобы захватить власть», в том числе помогая оппозиционным политикам — Алексею Навальному и Михаилу Ходорковскому.
«С этой целью они проводили тренировку, чтобы участники могли обращаться с оружием, коктейлями Молотова, проводились переговоры с другими организациями, которые должны были действовать сообща, но под руководством "Нового Величия". Проводились тренировки, агитация, эти все конкретные действия были направлены на то, чтобы стать частью процесса по свержению власти. Не мирным путем, а насильственным. Для этого участники других организаций, которые начали принимать участие в тренировках "Нового величия", учились обращаться с оружием: огнестрельным и не огнестрельным», — рассказывает свидетель.
— Каким конкретно образом вы собирались провоцировать неподготовленных людей? — продолжает Пашков.
— Конкретный сценарий провокации был подготовлен еще 7 ноября 2017 года двумя людьми: один из них Руслан Костыленков, второй человек, который использовал псевдоним СД в телеграме, по-настоящему его зовут Егор Скрипка. <…> Конкретно провокация должна была осуществляться таким образом: в ходе любого массового мероприятия из толпы начинается либо метание коктейлей в сторону правоохранительных органов, либо стрельба в их сторону, на что они реагируют. Следственно, начинается столкновение людей.
— Вы говорите, что это было 7 числа, но сами присоединились к организации 24 числа. Откуда вам это известно?
— Потому что эти разговоры Егора Скрипки имели место в массовом доступе. Егор Скрипка говорил, что приехал туда, где был митинг левых сил. Голосовым сообщением, которое еще доступно, начал описывать, каким образом можно спровоцировать революцию. Ему ответил Костыленков, ему ответил один из помощников Константина, и между ними имел место разговор голосовыми сообщениями. Эти сообщения до сих пор есть в этом чате. Костыленков выехал из Хотьково приблизительно в 17:00, прибыл на метро Краснопресненская в полвосьмого. Костыленков и Скрипка начали обсуждать сценарии по провокации революции. После я начал говорить что с Костыленковым, что со Скрипкой. Мне известно, что они обсуждали.
— Какие конкретно основы конституционного строя намеревались изменить члены указанной организации? — продолжает Максим Пашков.
— Основой конституционного строя в России является демократия, права человека… Любая власть в России избирается народом — согласно Конституции. «Новое величие» путем участия в перевороте планировало создать неконституционный орган «временное правительство», — говорит Руслан Д.
Свидетель перечисляет программу «Нового величия» о трибунале над чиновниками и выборах новых органов власти.
— Создание неконституционного органа власти подрывает основы конституционного строя России. Это мое мнение, — уточняет Руслан Д.
Пашков спрашивает, какие именно насильственные действия должны были быть предприняты и кем. Руслан Д. начинает перечислять фамилии подсудимых, включая свою и оперативника Расторгуева, а затем называет еще несколько фамилий — уже не из дела. Пашков спрашивает, когда должны были начаться революционные действия.
— Точную дату революции, многоуважаемый адвокат, никто не способен спрогнозировать. Точная дата революции не назначается, если вы не придурок, как [назначивший на 5 ноября 2017 года саратовский политик Вячеслав] Мальцев.
На следующий вопрос Пашкова Руслан Д. отвечает, что решил собирать информацию о членах «Нового величия» в конце ноября.
— Мотивы вашего решения [о сборе информации]?
— Видите ли, мне не нравится нынешняя власть. Но то, что продвигали члены «Нового величия» — это еще хуже.
Руслан Д. рассуждает о естественном отборе в рядах революционеров. Затем Пашков расспрашивает его о собраниях «Нового величия»; Руслан Д. подробно вспоминает их порядок. На вопрос адвоката о том, зачем он фиксировал на аудио и видео собрания «Нового величия», Руслан Д. говорит, что у него есть «коллекция». Затем он подробно, как в протоколе, говорит, чем именно записывал обвиняемых: «IP-камера марки Defender размером три на четыре сантиметра, точную модель не вспомню». Таким же образом он описывает диктофон и говорит, что «взял технику в аренду на митинском радиорынке».
После адвокат Пашков спрашивает Руслана Д про членские взносы и про то, в каком количестве они были собраны.
— Вы спрашиваете про членские взносы? Они начали собираться, начиная с февраля. До этого их не было. До этого просто участники оплачивали аренду помещения для собрания. Если вас интересуют другие платежи, уточняйте. Я собрал только то, что люди принесли на собрание 24 марта. До этого у нас, получается, на аренду офиса и два собрания около 3 500 [рублей ушло] приблизительно. Ну и в декабре было чуть больше, потому что было три собрания и мы собрали около четырех.
— Каким способом распределили деньги?
— Учитывая, что аренду собраний я оплачивал авансом, я возвращал себе потом средства.
— Какой был расход и доход по месяцам: в декабре, январе, феврале, марте?
— Учитывая, что я собирал только на аренду, принтер, бумагу и прочее, в декабре расход и доход примерно 5 тысяч, в январе доход и расход 30 тысяч, в феврале приблизительно 12 500 ориентировочно и около 4 тысяч доход и расход в марте. Все деньги тратились на нужды организации.
— Расходы организации превышали доход?
— Нет.
— Виделись ли вы с [арендодательницей, рассказавший в суде, что сотрудники ФСБ просили ее не разглашать информацию о человеке, платившем за помещение, которое обвиняемые снимали для своих встреч Юлией] Куницыной?
— Да, один раз.
— Спрашивала она, зачем вам офис? Что вы ей ответили?
— Ответили, что мы с товарищами журналисты, хотим открыть собственное СМИ и боимся наших редакторов, поэтому собираемся конспиративно.
<…>
— Имеете ли вы отношению к средствам массовой информации?
— Нет.
— Имеете отношение к изданию «Новости‐24»?
Прокурор вновь прерывает допрос и просит уточнить, зачем задаются такие вопросы. Адвокат Пашков поясняет, что издание "Новости‐24" связано со свидетельницей Куницыной.
— Известно ли вам агентство «Новости‐24»?
— Нет.
— Вы рассказывали о системе Tor, — продолжает адвокат. — Что это за система?
Прокурор снова прерывает допрос. Он просит судью не позволять задавать вопросы, которые уже звучали в ходе допроса. Адвокат Пашков говорит, что ни одного вопроса о системе Tor не было и продолжает.
Руслан Д. по просьбе адвоката рассказывает, как он понимает работу сети Tor. Свидетель называет ее «сетью серверов по всему миру, к которой подключается пользователь для того, чтобы скрыть свой IP».
— Но в компьютерной энциклопедии указано, что Tor — это браузер. Кто прав?
— Вы, конечно извините, но браузер — это программа, которую можно использовать, чтобы подключиться к сети.
Пашков спрашивает, знаком ли Руслан Д. с человеком, который по его поручению на бирже в даркнете платил за снимаемое помещение вместо него (Руслан Д. кидал ему деньги на QIWI‐кошелек, тот брал комиссию в 30%, а остальное отдавал владелице помешения). Свидетель отвечает отрицательно.
Адвокат Пашков приводит примеры платежей (например, от Раду З. на сумму в 2 тысячи рублей) и спрашивает, правильно ли он понимает, что Руслан Д., которого «Грани.ру» называли Раду Зелинским, выплатил посреднику три тысячи рублей; тот отвечает утвердительно. Пашков и Руслан Д. долго обсуждают, откуда Руслан Д. брал комиссию; в ходе этого обсуждения он признается, что снимал помещение «для личных целей», а не только для «Нового величия».
— Вы говорили, что использование этого комиссионера было лишь для того, чтобы не узнать отправителя платежа, — продолжает Пашков. — В таком случае, если вы в остальные разы не снимали офис для «Нового величия», какой был смысл добавлять 1 000 рублей к каждому платежу?
— Потому что я пользовался офисом не только в целях собрания для «Нового величия».
— Если вы сняли этот офис для целей законных, зачем нужен был конспиративный плательщик?
— Я в декабре арендовал офис шесть или семь раз, из них три раза для незаконных целей, остальные для законных. Если бы я оплачивал частично открыто, частично скрыто, это было бы глупо. Мои данные были бы доступны для Куницыной.
— Вы находили администратора, администратор находил вам плательщика. Вы объясняли ему, для каких целей платежи?
— Нет. В заявке уточняется получатель, сумма и какие‐то пояснения. Каким образом должны быть доставлены.
— С плательщиком вы сколько раз общались в системе личных сообщений?
— Я получал отчеты после каждого платежа. Я не всегда на них отвечал, потому что мне было достаточно иметь скриншот, что деньги отправлены.
— Каким телефонным номером пользовался анонимный плательщик и знали ли вы его?
— Нет.
— Участвовал ли он в собраниях «Нового величия»?
— Никогда.
— Почему тогда этот анонимный плательщик отправлял фотографии со встреч «Нового величия» Куницыной?
— Он получал их от меня.
— Каким образом вы их ему отсылали?
Свидетель говорит, что может ответить, если адвокат даст ему сказать и перестанет перебивать. После этого он продолжает.
— В декабре я встретился около торгового центра с Куницыной, она показала мне офис, я его сфотографировал, некоторые из фотографий отправил Костыленкову, некоторые отправил в общем чате, некоторые у меня остались. Так как гражданка Куницына сообщила, что после каждого собрания надо присылать фотографии, я отправил плательщику архив, где были все фотографии, чтобы он ей пересылал. Ему хватило на два или три раза. После этого я стал лично пересылать фотографии.
— Кому?
— Куницыной.
— С какого номера вы выслали фотографии?
— 925 856… Дальше не помню.
— Сколько раз вы Куницыной присылали фотографии?
— Не могу вспомнить точно.
Адвокат Пашков говорит, что те показания, которые Руслан Д. говорит сейчас, отличаются от данных на следствии и тех, которые он озвучил, отвечая на вопросы прокурора. «Рождаются все новые версии», — отмечает Пашков.
Прокурор и адвокаты вступают в перепалку, в ходе которой адвокат Пашков напоминает, что защита называла настоящее имя Руслана Д. Прокурор встает и говорит, что называть предполагаемое имя засекреченного свидетеля — это нарушение закона. Адвокат Пашков парирует: лично он Руслана Д. не «секретил». Затем защитник снова спрашивает о взаимодействии Руслана Д. с «анонимным плательщиком», которого он якобы нанимал.
— Я понятия не имею, какую переписку и с кем он вел. Я не могу отвечать за его действия, — чеканит Руслан Д.
— То есть неизвестный человек может назначать встречи, говорить освободить офис, и все это без вашего ведома?
— В преддверии Нового года [было еще одно указание «плательщику»].
— Вы говорили, что их было два всего.
— Извините, а я не могу ему один раз написать по поводу трех‐четырех собраний?! — переходит на крик Руслан Д.
Адвокат Пашков говорит о том, что это «лицо» не могло предсказывать, когда именно членам «Нового величия» понадобится офис. Затем он спрашивает, зачем Руслан Д. приходил в арендуемое помещение в дни, когда членов «Нового величия» там не было.
— Я сдавал в субаренду третьим лицам данный офис, чтобы компенсировать те потери, которые я понес за анонимизацию этих платежей.
На уточняющий вопрос Пашкова Руслан Д. говорит, что не ставил в известность владелицу о том, что сделал ключи для сдачи в субаренду.
— Вы поясняли суду, что 4 марта 2018 вы обратились в полицию с целью сообщить о преступлении?
— Да
— Как вы представились полиции?
Вопрос снимается. Руслан Д., также отказывается отвечать на этот вопрос.
— Общались ли вы с сотрудником полиции Чижовым 5 марта 2018 года?
— Не могу точно помнить, но с кем‐то общался.
— Давали ли вы ему объяснения?
— Давал объяснения полиции, но я не уверен, что мы говорим об одном и том же человеке.
— Сколько раз вы давали объяснения?
— Один раз в Марьино, один раз в другом округе.
Адвокат Пашков зачитывает листы материалов дела. Прокурор говорит, что название листа ничего не даст свидетелю.
— Расписывались ли вы в этом документе?
— Естественно.
— А можем мы свидетелю для освежения памяти представить следующие документы на осмотр? — говорит Пашков и перечисляет номера листов дела о даче объяснений.
— Все эти данные оглашались в открытом судебном заседании, я хотел бы предъявить их свидетелю, чтобы задать по ним вопросы.
Судья объявляет перерыв в пять минут.
Перерыв заканчивается. Адвокат Пашков продолжает задавать вопросы Руслану Д., перед которым теперь лежат листы из материалов дела.
— Скажите, пожалуйста, подавали ли вы [лежащее перед вами] заявление?
— Да.
— Расписывались ли вы в этом документе?
— Да.
— Представились вы сотрудникам полиции так, как там написано?
— Да.
— Паспорт ваш проверяли?
Руслан Д. не может ответить точно, но говорит, что не носил с собой паспорт на собрания.
Пашков спрашивает у свидетеля про еще два других объяснения. Свидетель подтверждает, что подписывал их.
— Каким образом в этот раз была установлена ваша личность?
— Был предъявлен паспорт.
— Ваш паспорт?
— Естественно.
— Указаны ли там ваши данные?
— Целиком.
Пашков аналогично спрашивает про еще один документ.
— Принадлежит ли этот паспорт вам?
— Конечно.
— Удостоверяет ли этот паспорт вашу личность?
— Целиком.
Пашков спрашивает, сколько раз Руслана Д. допрашивали во время следствия — два раза. Свидетель говорит, что дал следствию правдивые показания.
— Вы пояснили в ответ на мой вопрос, что вы осуществляли фиксацию тренировок и так далее. Сообщали ли вы об этом участникам? — продолжает Пашков.
— Нет
— Почему?
— Если бы я им сообщил о том, что я снимаю, тренировку бы прекратили, а я был бы исключен.
— Вы добровольно присоединились к организации. Зачем снимали?
— Посещать различные собрания организаций — это мое хобби. Их конкретно методы я не разделял.
— Зачем вы ходили на собрания, вели протоколы, собирали деньги?
— Я уже ответил на этот вопрос два раза.
— Каким образом осуществлялось голосование за устав и политическую программу «Нового величия»?
— Как проходит голосование, я уже сообщал.
— Осуществлялся ли подсчет голосов?
Прокурор говорит, что ответ уже был озвучен. Адвокат Пашков уточняет, что он говорит именно о «Новом величии». Руслан Д., отвечает, что от замены названия суть организации не поменялась.
— Фиксировались ли голосование и заносились ли результаты в протокол? — продолжает Пашков.
— Я уже ответил на этот вопрос.
— Было ли голосование за устав? Кто голосовал? Как?
— Все решения принимались единогласно по уставу.
— Процедура голосования была? Люди руки поднимали?
— Я поясняю вам еще раз и это в последний, иначе с памятью у вас совсем плохо. Если человек руку не поднимал, значит, он не голосовал.
— А где в уставе написано, что воздержание от голосования значит согласие?
— Господин адвокат, надеюсь, что вы читать умеете. В уставе написано, что все решалось либо лидером, либо верховным советом. Процедура голосования решалась лично Русланом Костыленковым. Что его устраивало, то и было принято.
— Мы видео смотрим и там не очень понятно, что Костыленков был главным.
— Я понятия не имею, какие видео вы смотрите. Все процедуры были решены еще в декабре.
— Какого декабря?
— 2017 года.
— Какого именно числа? На каких из четырех собраний это было решено?
— Это было решено, если я правильно помню, на собрании 9 декабря.
После встречи 9 декабря, говорит Руслан Д., Костыленков еще раз подтвердил в чате, что все конфликтные вопросы разрешает он сам.
Адвокат Пашков снова просит предъявить Руслану Д. листы из материалов дела — теперь это протокол собрания. Помощник уносит ему листы, в зале повисает тишина. Наконец, Руслан Д. изучает этот документ. Пашков спрашивает, где в протоколе указано то, о чем он только что говорил. «Не указано», — слегка удивленно говорит Руслан Д.
— После каждого собрания итоги сообщались дополнительно в чате. Соответственно, вы можете сверить протоколы от меня и от Костыленкова. В сообщении в чате «НоВе», — говорит свидетель.
В ответ на уточняющие вопросы Пашкова Руслан Д. говорит, что рукописная версия протокола — это черновик, а окончательная его версия — машинописная.
— После 11 февраля я перестал вести машинописные протоколы, так как сразу писал подробно, без сокращений.
— Занимались ли вы изготовлением печатной продукции «Нового величия»?
— Что вы имеете в виду? Печатал ли я документ или разрабатывал ли его я?
— Изготовление — это перевод вещи из нематериального мира в материальный. Исходите, пожалуйста, из этого.
— Вопрос понятен? — вмешивается судья.
— Пусть господин адвокат спросит так, чтобы было понятно.
Пашков издевательски нараспев повторяет вопрос; Руслан Д. так же нараспев просит его повторить. Стороны кратко обсуждают, что вопрос понятен всем, кроме свидетеля.
— Я распечатал несколько раз листовки «Мы не скот, выборам бойкот», которые скинула в чат Павликова. Я принес около 50 листов А4 на собрание, — наконец, отвечает Руслан Д.
Он вспоминает, что делал это еще один раз, когда в принтере Костыленкова закончились краски.
— Вы поясняли, что приобретали домен для создания сайта. Можете вспомнить, на чье имя был оформлен этот домен? — продолжает Пашков.
— На мои паспортные данные.
— У какого приобретали этот домен?
— Сложно вспомнить, их всего лишь два.
— За чей счет вы его приобретали?
— За свой счет.
— Каким образом вы оплатили регистрацию?
— Не могу вспомнить, прошло почти два года.
— На биржу Tor вы обращались для того, чтобы оплатить?
— Не помню.
— Вы говорили, что осознавали незаконность организации «Новое величие». С какого именно момента вы осознавали незаконность?
— Еще до того, как пришел на первое собрание.
— Организация была создана 9 декабря.
— Организация да, а само сообщество существует с 10 ноября 2017 года. Думаю, мне нужно разъяснять вам разницу между сообществом и организацией.
В зале слышен смешок. Адвокат Пашков просит объяснить, какая существует разница между организацией и сообществом по мнению свидетеля, но прокурор их прерывает. Судья снимает вопрос.
— А в чем именно был незаконный характер деятельности этой организации. В чем заключалась незаконность?
Прокурор говорит, что свидетель уже несколько раз отвечал на этот вопрос. Судья вопрос не снимает.
— Вопрос понятен?
— Незаконность деятельности «Нового величия» заключалась именно в тех планах, в подготовках, о которых я говорил в самом начале. Незаконный характер определяется действиями. А действия я уже перечислил.
— А в чем незаконность агитации?
— Зависит от агитации
— В чем незаконность агитации «Нового величия»?
— «Новое величие» делает листовки, проводит агитацию, хочет сменить власть именно насильственным путем.
Руслан Д. продолжает объяснять: «Новое величие» считало, что власть в России должна быть изменена насильственным путем, и это противоречит Конституции, где указано, что власть выбирается, а не меняется «группой идиотов, которая коктейлями Молотова поджигает ОМОН».
— В листовке «Мы не скот — выборам бойкот» — что незаконного?
— В этой — ничего.
Таким же образом Руслан Д. характеризует еще одну листовку «Четвертый срок Путина — это гибель народа», которую читает Пашков. Судья просит больше не спрашивать про субъективное мнение свидетеля о листовках.
Адвокат Пашков спрашивает про один из документов «Нового величия», где утвержден некий «план закупок». Руслан Д. вспоминает, что документ был утвержден после собрания; Руслан Д. говорит, что о его содержании знал Костыленков.
Руслан Д. говорит, что содержание документа «соответствует всем обсуждениям, которые были на собрании». Адвокат Пашков замечает, что странно на собрании утверждать документ, который еще не принят. Кроме того, Пашков замечает, что в протоколе собрания указано, что обсуждался некий «бюджетный план».
— Господин адвокат, революционная организация что, является фирмой? У нас не было бланков строгой отчетности, — сетует Руслан Д. и объясняет, что речь, судя по всему, идет об одном и том же. Также он говорит, как проходило обсуждение: на собрании он называл программу, и по каждому пункту все говорили «да» или «нет».
Вопросы задает адвокат Анны Павликовой Николай Фомин.
— Скажите, пожалуйста, все платежи по аренде этого помещения шли через вас? Все платежи вы контролировали?
— Я контролировал все, но был один платеж, который был сделан не через эту «торовскую» штуку, а был сделан [покинувшим Россию фигурантом дела Сергеем] Гавриловым.
— Он с вами согласовывал этот платеж?
— Он сделал его по моему поручению. Он был моим заместителем финансового отдела.
— По всем платежам вы соблюдали конспирацию?
— По всем, кроме того, что сделал Гаврилов.
— Почему этот платеж был сделан без конспирации?
— Я соблюдал конспирацию по платежам, которые совершал лично. Мне без разницы на данные Гаврилова.
— Вы вели личную переписку с Анной Павликовой?
— Да, около 50 сообщений. Где‐то по 20‐25 сообщений с каждой стороны.
— О чем была переписка?
— Один раз речь шла, что Павликова не хочет или не может прийти на собрание, потому что у нее не было денег. В другой раз речь шла по поводу того, что она вышла из чата после конфликта с Ребровским. В другой раз она забыла сумку в офисе, я должен был ей это все передать.
— Попытайтесь вспомнить первые две темы переписки: когда она не хотела приходить на собрание и когда она вышла из чата.
— По первому пункту говорить не о чем. Если я правильно помню, 16 января Павликова впервые начала раздавать агитацию. Она придумала какие‐то листовки, но она действовала по собственной инициативе, не было понятно, что у нее на уме. Мне было важно, чтобы она пришла на собрание 21 января, потому что мало ли, что она там выдумала. Я был готов оплатить ее часть взноса за аренду, а она может вернула бы позже.
— А что с Ребровским?
— Костыленков и Павликова организовали участие «Нового величия» в митинге по поводу московских троллейбусов, а оказалось, что это митинг коммунистов. Ребровскому не понравилось, он ушел сразу. Павликова, Костыленков и другие остались, Ребровский начал обвинять всех, что они продаются коммунистам ради пиара. После долгого спора Павликова покинула чат.
— Только что в своих показаниях вы сказали, что в листовках вы ничего страшного и противозаконного не увидели. Зачем вам тогда было контролировать Павликову, если по факту то, что она распространяла, не являлось противозаконным?
— На тот момент я не знал, о чем были ее листовки.
Руслан Д. говорит, что первые листовки Павликова сделала по своей инициативе.
— С какой целью вы хотели ее контролировать? Чтобы уберечь от незаконных действий? — продолжает адвокат девушки.
— В любой момент деятельности организации я старался знать как можно больше информации о «Новом величии». Я хотел успеть подать явку с повинной до того, как правоохранители откроют уголовное дело, — отвечает Руслан Д.
— Правильно ли я понимаю, что вашей целью было сохранить Павликову в организации до того, как вы пойдете сдаваться?
— Моей целью было знать, что делает Павликова.
Фомин спрашивает, почему Руслан Д. пытался удержать несовершеннолетнюю Павликову, осознавая незаконную, по его мнению, деятельность организации.
— Отвечаю по порядку. Первое — о том, что Павликова несовершеннолетняя, я не знал ни в декабре, ни в феврале.
Руслан Д. говорит о том, что Мария Дубовик и Анна Павликова — это «организаторы» «Нового величия», и он не мог на них повлиять. Также свидетель утверждает, что роль Павликовой была выше, чем его.
Фомин напоминает, что Павликова вышла из чата и перестала посещать собрания.
— Еще раз поясните суду, если Павликова не состояла уже фактически с организацией, зачем вы приняли усилия для ее возврата в организацию?
Руслан Д. говорит, что на самом деле Павликова никогда организацию не покидала. На уточняющий вопрос Фомина о том, как понять, кто член организации, а кто — нет, Руслан Д. отвечает, что до четвертого февраля эта информация была «в голове Костыленкова», а после четвертого февраля — в протоколах; считался членом тот, кто платил взносы.
— Вы им [субарендаторам] объясняли порядок нахождения в помещении? — спрашивает адвокат.
Прокурор возражает, что отношения свидетеля с субарендодателями не имеет отношения к процессу. Фомин продолжает допрос.
— Были какие‐то правила для субарендаторов? Это могло сказаться на «Новом величии», если бы арендатор сделал что‐то не так.
— Я думаю, людям не нужно говорить, чтобы они не ломали мебель, не занимались извращенными вещами на столах и не ломали столы. Все.
Судья просит посмотреть на время перед тем, как задать следующий вопрос. Адвокаты предлагают сделать перерыв. Судья соглашается и объявляет перерыв на пять минут.
Заседание возобновилось. Адвокат Фомин продолжает допрос.
Фомин задает вопросы об объявлениях о субаренде: где они были размещены, какие данные оставлял Руслан Д., был ли субарендатель один или их было несколько. Все вопросы снимаются.
— Предлагалось ли зарегистрировать организацию «Новое величие» в Минюсте?
— На собраниях такого предложения не было.
— А в переписке?
— Нет. Было в начале ноября предложение от Крюкова, что возможно имеет смысл создать организацию, но его никто не поддержал.
— А кто‐нибудь в этой переписке возражал против этой идеи?
— Не могу вспомнить, это была переписка, которая была до меня. Я не очень ее читал
— А вы сами принимали участие в такой переписке по регистрации в Минюсте?
— Никогда, это точно.
— Вы рассказали, что непосредственно для «Нового величия» вы платили за аренду вперед. Вы работаете, получаете зарплату или из каких источников оплачивали аренду?
Судья снимает вопрос.
— В первый раз, когда у Павликовой не было 200 рублей для оплаты членского взноса, вы за нее его заплатили?
— Нет, она сама оплатила потом.
— На заседаниях и собраниях «Нового величия» обсуждался вопрос по приобретению оружия и взрывчатки?
— Да.
— Кто предлагал такие закупки?
— Зачитал предложение я, но эти идеи мне не принадлежат. Ни одна из зачитанных на собрании 7 января идей мне не принадлежала.
Адвокат Фомин спрашивает, как подсудимые отреагировали на это предложение. Руслан Д. вспоминает, что члены «Нового величия» выступили за зарегистрированное оружие; Руслан Костыленков выступил против взрывчатки.
Теперь вопросы будет задавать адвокат Петра Карамзина Александр Лупашко.
— Правильно я вас называю, Александр Андреевич? — обращается он к Руслану Д. по вымышленному имени из материалов дела.
— Совершенно правильно.
Лупашко напоминает, что Руслан Д. ответил на вопрос о том, зачем он вступил в «Новое величие» — это его «хобби».
— Сколько лет у вас это хобби продолжается? В каких еще вы организациях участвовали?
— Около семи лет, наверное, — отвечает Руслан Д. после паузы.
— Были ли организации, которые вам нравились?
Судья снимает вопрос.
Лупашко напоминает, что Руслан Д. сказал, что ему тоже не нравится действующая власть. Адвокат просит объяснить, чем именно.
— Господин адвокат, если я буду в публичном заседании отвечать на этот вопрос, наверное, придется гособвинителю открыть дело о публичных призывах к экстремизму. Я не могу отвечать на этот вопрос.
Теперь адвокат узнает, почему Руслан Д. не намекнул членам «Нового величия», что их действия незаконны, и не предложил законные варианты.
— Ну, законные организации — это скучно. Было бы неинтересно посещать их собрания.
Теперь защитник просит объяснить, как именно Костыленков координировал действия членов «Нового величия» и к каким действиям он призывал. Руслан Д. вновь повторяет: все действия должны были начаться во время революционной ситуации, а до нее они готовились.
— На прошлом заседании вы охарактеризовали активных и неактивных участников, — продолжает адвокат. — Вы ответили, что 28 числа все участники ушли на митинг, а вы с [обвиняемым Петром] Карамзиным обходными путями ушли к метро Пушкинская и не участвовали. Вы подтверждаете слова, что Карамзин не участвовал в самом несанкционированном митинге?
— Да, не участвовал.
— А в каких‐то митингах он участвовал?
— Участвовал в революции Мальцева. С его собственных слов, он входил в группу боевиков из 5‐6 человек, которые находились в Москве, были вооружены и ждали приказ выступить.
— А вы лично видели это?
— Я за ним не следил.
— Фактически Карамзин представил какой‐то проект формы? Отложил вам в пакете указанную форму? Какие‐то действия проводил?
— Карамзин подробно описал форму, рассказал, где она может быть приобретена, сколько стоит, из чего состоит. Описал амуницию, показал один из предметов, а именно нож. Он подготовил список, где были указаны наименования, марки различных гранат. Он мне дал этот список. Я должен был его отправить Костыленкову и другим, но решил, что делать этого не стоит. В этом списке было точно указано, где можно приобрести каждый предмет. Подробно указано: магазин, адрес, стоимость.
— Кто‐то из участников «Нового величия» приобретал что‐то из списка? Были ли они использованы в указанных целях?
— Если вы посмотрите решение плана закупок, вы увидите, что амуниция должна была быть закуплена летом. Вы знаете, что они не могли в принципе это приобрести, летом уже не было «Нового величия».
Адвокат спрашивает Руслана Д. про Ольгу «Кошку» Пшеничникову — трансгендера, которая ушла из «Нового величия» и проходит по делу свидетелем. Руслан Д. вспоминает, что видел ее в ноябре на одном из первых заседаний — «Кошка» попыталась заговорить с ним о компьютерных играх, но, так как он не интересовался этой темой, он беседу не поддержал.
Затем Лупашко спрашивает, кто может подтвердить или опровергнуть показания Руслана Д; тот говорит, что «по памяти» называл участников чата, которые не сидят на скамье подсудимых, и цитировал сообщения. Свидетель предлагает обратиться к ним.
Теперь вопросы задает адвокат Карамзина Спиридонов. Он спрашивает у Руслана Д., по чьей инициативе была внесена в план закупок взрывчатка, против которой потом выступил Костыленков.
— Я пытался объяснить еще в прошлый раз товарищу Пашкову, но тот слушать не умеет, поэтому объясню вам, — начинает свидетель.
Руслан Д. снова говорит о том, как составлялся список — участники предлагали в свободной форме свои идеи, он все записывал и передавал Костыленкову.
— Кто именно внес предложение о взрывчатке? — прерывает его адвокат.
— Павликова.
Руслан Д. говорит, что он просто записывал чужие предложения, а не вносил свои.
— Ваша реакция на исключение [Костыленковым] этого пункта [о взрывчатке]?
— Не могу вспомнить.
— Ваше личное мнение — необходим был пункт или нет?
Руслан Д. отвечает неразборчиво — никто из журналистов не слышит, что он сказал.
— Обсуждение одной из «бредовых идей Карамзина» — по вашим словам — открытие международного бизнеса, вы помните? — спрашивает Лупашко.
— Да, конечно.
— Вы сказали, что он хотел открыть международный бизнес для зарабатывания денег. С чего вы решили, что данный бизнес планировался с целью финансирования революции?
— Эту встречу я записал на диктофон, я ее потом прослушал еще. Там отчетливо слышно голос Карамзина.
— Данная запись была вами представлена к материалам дела?
— Конечно .
— Вернемся к вашему хобби. Ну, не хобби, а к вашему непосредственному участию в организации. Пытались ли вы как‐то направить взгляды организации в законное русло? Предлагали свои идеи законные?
— Нет. Мне было интересно, что будет дальше. Посмотреть, как развивается данный коллектив. Очень своеобразный коллектив просто.
— Вы своими идеями как‐то подпитывали интерес участников?
— Дайте пояснить, вы не поймете.
Лупашко отвечает, что поймет уже все, что угодно.
— Я всегда соглашался с Костыленковым. Если его мнение противоречило остальным, соглашался с большинством. Но если бы Костыленков предложил взорвать Кремль, я бы сказал: «да».
— Вернемся к стрельбе и метанию коктейлей Молотова. Во время мероприятия этого какие разговоры преобладали?
— Было по‐разному: когда метали коктейли, говорили о них, о способах метания, проверяли рации. При стрельбе говорили на всякие разные темы, которые мало имели общего с самой стрельбой.
У адвоката Лупашко больше нет вопросов.
Вопросы задает адвокат Вячеслава Крюкова Дмитрий Иванов.
— Вы в своих показаниях сказали, что Крюков говорил о регистрации «Нового величия» в Минюсте. Когда это было?
— 11 ноября.
— По‐вашему, это законная его идея была?
— Не совсем понимаю вопрос. Регистрировать какую‐то организацию в Минюсте является законным.
— Скажите, поддержали идею эту участники?
— В основном — проигнорировали. Потому что все были воодушевлены тем, что надо делать революцию.
— А вы лично почему не поддержали Крюкова?
— Меня не было в чате. Я был добавлен спустя два дня, я его читал [целиком].
Руслан Д. уточняет, что сперва читал переписку, используя поиск по ключевым словам, а затем, к концу месяца, вдумчиво прочитал все.
Адвокат спрашивает про цели юридического отдела «Нового величия», который возглавлял Крюков. Руслан Д. отвечает: сопровождение документов организации, контакт с правозащитниками и адвокатами.
Защитник Иванов спрашивает, что значит выражение Руслана Д. о том, что «юридический отдел был создан под Крюкова».
— У Костыленкова и Крюкова были… как это правильно выразить, очень тесные взаимоотношения.
Адвокат снова просит объяснить, что значит «создание юридического отдела для Крюкова». Руслан Д. говорит, что они «не просто дружили», а «ездили друг к другу в гости», и поэтому Костыленков «создал специальный отдел для своего любимчика».
— А вы вообще понимаете, что такое явка с повинной? Юридически, — спрашивает Иванов.
— Естественно. Это когда человек раскаивается в своей незаконной деятельности. Это заявление в свободной форме.
Адвокат спрашивает, как именно по мнению Руслана Д. проходит явка с повинной. Свидетель отвечает, что он мог бы прийти в полицию, назвать имя и сказать, что раскаивается в своем участии в незаконной организации.
— Почему вы не написали явку с повинной?
— А что я написал?
— С вас взяли объяснение.
— Нет такого документа «явка с повинной».
— Юридически есть.
— Значит, я ошибся.
Вопросы начинает задавать адвокат Максима Рощина Ильнур Шарапов.
— Вам, вашим родственникам или близким угрожали убийством в связи с тем, что вы обратились в полицию 4 марта 2018 года?
— Да, мне лично.
— От кого именно?
— Не знаю, не могу же знать всех.
— Как поступали угрозы?
— На мой личный телеграм.
— Сохраняли угрозы?
— Некоторое время сохранял, потом удалил.
— Вы следствию сообщали об этом?
— Да.
— Как скоро после 4 марта поступила угроза?
— Именно электронная угроза поступила в конце апреля.
— А какие еще были?
— Были публичные угрозы. На различных страницах в социальных сетях, в различных группа, на сайтах типа «Двача» и других прочих регулярно появляются сообщения, мол мы найдем этого гада, подвесим за ноги, убьем. Они стали появляться с марта еще.
— Насколько вы были близки в общении с Рощиным? Созванивались с ним? Личные встречи были с ним?
— Ни разу не созванивались, не встречались вне собраний, раза два или три вели личную переписку в телеграмме. Один раз по поводу корректировок в программе, что‐то там Рощину не понравилось. После этого мы встретились по поводу, не связанному с организацией.
— Вы знаете, сколько лет Рощину?
— 38 или 39 уже, может даже 40.
— Вы знаете день, месяц и год его рождения?
— Не помню, но я его знал.
— Откуда вы узнали?
— Сначала мы в декабре вели разговор о том, кто самый старший из всех.
Адвокат просит пояснять, о ком именно идет речь, когда свидетель говорит, что «вел с кем‐то разговоры».
— Перед собранием, еще в декабре мы вели разговор между мной, Карамзиным и Рощиным, где Рощин сказал, сколько ему лет. Потом мы обсуждали, сколько времени надо, чтобы добраться до Братиславской. Тогда Рощин сказал, что живет в городе Химки. Потом он рассказал, что у него скоро будет заседание в Тверском суде по поводу его задержания после майской революции. Я захожу на сайт Тверского суда, нахожу дело, так как это было единственное заседание в тот день, я захожу на сайт федеральных приставов, где ввожу данные «Максим Рощин» и нахожу штраф. Там его имя, дата рождения и город Химки.
Адвокат просит объяснить, откуда Руслан Д. знает даты рождения и другую личную информацию других членов «Нового величия». Свидетель отвечает: у Костыленкова и Карамзина даты рождения были открыты во «ВКонтакте». У Марии Дубовик он однажды спросил ее номер телефона, сославшись на то, что его телефон сломался; ее номер он пробил по «покупной базе», где были указаны даты рождения. Анну Павликову он нашел «ВКонтакте», так как ее ник в телеграме совпадал с адресом «ВКонтакте».
Полетаев в январе скинул в чат сделанную им запись телефонного разговора; название файла включало номер самого Полетаева. Так Руслан Д. нашел его резюме в интернете, где содержалась информация о нем. О Вячеславе Крюкове Руслан Д. знал, что он студент юрфака. Руслан Д. отслеживал и проверял друзей, которые появлялись у Костыленкова «ВКонтакте». Когда там появился «Вячеслав Крюков», который был студентом, он нашел приказ о зачислении с ФИО и датой рождения. Гаврилов своих данных не скрывал.
Тогда адвокат Шарапов спрашивает у Руслана Д., является ли он сотрудником правоохранительных органов. «Нет, не являюсь, и не собираюсь», — отвечает свидетель. На второй вопрос адвоката он также уточняет, что не сотрудничал со следствием в рамках оперативно‐розыскных мероприятий и не является осведомителем.
Адвокат Александр Борков интересуется, велись ли какие‐то данные по закупкам для организации. Также он спрашивает, откуда появлялись средства.
— Меньше чем за неделю поступили на тот кошелек, который рекламировал Костыленков и все остальные, 6 300 или 6 500. Это было на начальной стадии. Еще до тех пор, пока мы все познакомились, Костыленков делал сбор в помощь тех, кого задержали на Мальцевской революции. Там тоже быстро собрали деньги. Он хороший оратор, он мог убеждать людей. Если бы он знал, как хорошо поступают средства, он бы объявил сбор и там можно было бы собирать по 50‐100 тысяч в месяц.
— Я правильно понимаю, что уверенность в том, что вы сможете собирать деньги на все, возникла после слов Костыленкова?
— Нет, я видел, как быстро собрали деньги на принтер, хотя его только в телеграме рекламировали. Если бы он вышел на YouTube или «Вконтакте», то вообще.
— Это только ваше мнение?
— Да, это только мое субъективное мнение.
— Можете как‐то подтвердить?
— Нет.
— Почему на такой необходимый принтер деньги собирали несколько месяцев?
— Было решено, что принтер нужно купить 7 января. Уже 23 или 24 января принтер был в Хотьково у Костыленкова. И то — я сначала долго говорил, что люди не хотят кидать деньги, что нам нужно все это рекламировать, дал какой‐то кривой номер кошелька, чтобы люди точно не смогли прислать деньги. А так средства собрались очень быстро.
— Возвращаясь к оплате офиса, я правильно понимаю, что сумма, которую тратили вы, оплачивая офис, она превышала стоимость аренды офиса?
— Да, конечно.
— Зачем вы это делали?
— Я же это уже объяснял, чтобы скрыть свои данные. Я буду каждому человеку отвечать на этот вопрос, что ли?
— Не нужно, спасибо. Скажите, у вас была гарантия, что ваши средства вам вернутся посредством субаренды?
— Конечно — Юлия сдавала этот офис в два или три раза ниже рыночной. Очевидно, что можно было найти в любой момент кого‐то. Да и Юлия не рекламировала эту аренду, только объявление «ВКонтакте».
— У нее через ВК было настолько мало заявок, что она удивилась вашей?
— Да.
— Где вы разместили объявление о субаренде?
Прокурор напоминает, что аналогичный вопрос уже был снят.
— С какой целью вы лично, либо с чьей‐то помощью устанавливали даты рождения и личности? — спрашивает адвокат.
— Я коллекционирую личности людей. Ну кто‐то коллекционирует спички, а я даты рождения, — отвечает Руслан Д.
— Вы коллекционируете всех людей в вашей жизни?
— Только тех людей, которых считаю, что с точки зрения революции они неправильные.
Прокурор снова просит снять вопрос, так как не понимает, как он относится к делу. Адвокат Борков объясняет, что пытается разобраться в «хобби» свидетеля.
Руслан Д. отвечает, что не может назвать собранную информацию «базой». У него есть фотографии, видео, диктофонные записи. За семь лет подобного хобби, говорит свидетель, у него набралось информации на 150 человек.
— Из этих 150 человек, сколько были по итогу арестованы или находились под следствием?
Вопрос снимается. Одну из слушательниц удаляют из зала после того, как она называет Руслана Д. «гнидой».
Адвокат Карлова спрашивает, часто ли на заседаниях присутствовала Анна Павликова.
— Павликова присутствовала на каких‐то собраниях, не на всех.
— Вы говорили о каких‐то датах, которые поставила моя подзащитная. Можете точно сказать, где она поставила эти даты?
— С самого начала у нее был какой‐то сложный юзернейм в телеграме, а потом она поменяла его на «ADLAIME».
— Когда вы это заметили?
— После 4 января, но раньше 11.
— Прошу вас еще раз подтвердить, что вы выезжали в Хотьково 10 февраля 2018 года.
— Да.
— Прошу вас подтвердить, что вами велась видеосъемка.
— Да.
— С помощью арендованного оборудования.
— Да.
— Поясните суду, какие фразы именно произносились вами 10 февраля 2018 года.
— По большей части матерные. Вслух не могу говорить их.
— Может, какие‐то предложения конкретно вами озвучивались?
— Разговаривали по поводу коктейля «Молотова». Говорил, что хорошо бы было туда добавить пенопластовую крошку.
— Сначала вы сидели в кафе KFC, а потом произносите следующее: «Страйкболистам надо сказать, вы кидаете коктейли в омоновцев, на вас мы обрабатываем сцену». Для чего вы произнесли это?
— Это была шутка. Есть сообщения, где Костыленков говорит: «Надо поджигать им ноги. Все просто». Лично я говорил это, потому что эти тренировки были изначально для того, чтобы сжигать ментов. Вот я и подтвердил: надо сжигать ментов. Никто не возразил.
— Следующая ваша фраза: «У меня есть гениальная мысль: сделать катапульту, кидать кислородный баллон и туда, он же взрывается», а дальше следует мат.
— Это не предложение, это шутка.
— Как вы можете объяснить то, что 90% указанных шуток на выезде в Хотьково звучат от вас? — спрашивает адвокат Карлова.
— А вы посчитали прямо в процентах? — огрызается Руслан Д. и просит Карлову зачитать цитаты.
Адвокат начинает читать — звучат фразы «ловить ментов надо будет на аналоговой [рации]» и «в следующий раз привезу с собой краску, нарисую каску омоновскую».
— Это поясните? — предлагает Карлова.
Шутка. Я же шутил, — отвечает свидетель. — Когда я говорю — шутка. А когда другие — нет. Все правильно.
Адвокат Карлова говорит, что это «отличный ответ».
— А с какой целью вы так шутили?
— Чувство юмора у меня такое, своеобразное.
По просьбе адвокатов суд прерывается на пять минут.
Вопросы задает адвокат Костыленкова Светлана Сидоркина:
— Скажите пожалуйста, какими документами подтверждается порядок установления членства в организации?
— Я уже отвечал на этот вопрос.
— Членство организации определялось в голове у Костыленкова. Вы обладаете какими-то специальными познаниями, что определяете, что у него в голове?
— Он был администратором чата, Костыленков вел собрания. Если он считал, что кто-то не является частью организации, он мог его выгнать. Не давал бы ему поручения.
— То есть до 4 февраля Костыленковым принималось [решение], кого зовут на собрания и кому дают поручения?
— Да.
— По каким критериям вы определяете Костыленкова как лидера?
— Он был избран лидером 24 декабря.
Сидоркина просит уточнить лидерские действия Костыленкова, на что Руслан Д. говорит, что тот раздавал поручения.
— Так как уже всему миру известно, что собрания снимались, вы можете на видео посмотреть, что он раздавал поручения. Он представлялся лидером, когда посещал любые мероприятия с посторонними лицами. Все другие организации, когда хотели что-то от «Нового величия», обращались к Костыленкову. И он был избран лидером.
— Кто полномочия Костыленкова конкретно в учредительных документах расписывал?
— Если вы имеете в виду электронный документ, то печатал его я. В этом документе указаны исключительно те решения, которые были приняты на собраниях. В этих документам нет ни единой моей идеи.
— Как можно подтвердить достоверность протоколов, как документов которые мы можем оценить как доказательства? Если они не подписаны ни председателем, ни секретарем, если никто кроме вас их не читал.
— Если вы ознакомитесь с материалами, что я предоставил, вы увидите сообщения Костыленкова после каждого собрания. Эти итоги всегда совпадали с протоколом.
— Достоверность протоколов собраний подтверждаете перепиской в телеграм-чате?
— Перепиской и видео.
— Вы были участником организаций «Альянс протестных сил» и «Молчание»? Откуда вы знали имена участников?
— Не был. О лидере «Молчания» говорил Костыленков, про нее многие знают. Ее заместитель Никита также говорил, что она является лидером. Я видел Никиту на собрании один раз. И еще раз 28-го числа перед митингом.
— То есть участников этих организаций вы узнали лично, а не от Костыленкова, правильно?
— Я видел их лично. Костыленков о них говорил.
— Когда и при каких обстоятельствах говорил о них Костыленков?
— Первого февраля Костыленков сказал, что присутствовать будет Никита, замлидера «Молчания». По остальным то же самое.
— Вы знали о том, что Расторгуев и Испанцев являлись внедренными сотрудниками данной группы?
— Нет.
— Устав и редакция «Нового величия» претерпевали какие-то изменения?
Руслан Д. говорит, что в ходе собраний текст менялся, и последняя версия устава была принята в начале февраля на голосовании.
— Юридический отдел, другие отделы, которые вы называете, вы их в каких документах расписывали?
— Отделы — это вторая часть устава.
Адвокат Сидоркина продолжает допрос свидетеля.
— Если это революционная организация, откуда в «Новом величии» устав и программа?
— Я уже отвечал. Я могу ответить на этот вопрос еще раз, если вам прям сильно надо.
— Отвечайте.
— Хорошо, отвечаю. Костыленков тесно общался с «Альянсом протестных сил», у них были устав и программа…
Судья снимает этот и следующие два вопроса, так как на них уже отвечали.
Встает адвокат Пашков, он спрашивает про «покупные базы», при помощи которых Руслан Д. якобы узнал данные Дубовик. Свидетель объясняет, что это сайт, который имеет форму поиска; по сути своей — выставленная в интернет база данных оператора сотовой связи.
Следом Пашков спрашивает, участвовала ли Дубовик в тренировках — ответ отрицательный; призывала ли экстремистским действиям —Руслан Д. говорит, что призывала в чате «Нового величия», затем произносит: «30 января, сообщение от 00:59». Он цитирует сообщение Дубовик, в котором указано, что «конечная цель — добиться смены власти, мирно или нет». «Это дословная цитата», — подчеркивает свидетель; он считает, что это и есть призывы.
Пашков спрашивает у Руслана Д. про то, какие угрозы ему поступали и как. Тот объясняет: угрозы поступали в телеграме, его аккаунт знают, так как он состоял в чате «Нового величия» и в «примерно родственных чатах», где он «иногда публиковал кое-что».
Следом Пашков и Руслан Д. обсуждают разработку сайта «Нового величия»: свидетель утверждает, что этим занимался на бесплатном хостинге его интернет-знакомый, поручение дал Костыленков. Затем, отвечая на вопрос адвоката, Руслан Д. говорит, что разрабатывал комментарии к уставу «Нового величия», но это был «ознакомительный материал».
— Дубовик не посещала тренировки, к ней применялись какие-то санкции? — снова задает уточняющий вопрос защитник.
— Нет.
Руслан Д. объясняет, что посещение тренировок было необязательным. Адвокат разводит руками: «Какая же это подготовка к свержению, если даже посещение тренировок необязательное?». Судья снимает этот вопрос. У Пашкова больше вопросов нет.
Вопросы задает адвокат Ольга Карлова.
— У меня вопрос касательно чатов в телеграм. 5 марта 2018 при вашем личном досмотре вы добровольно отдали жесткий диск с надписью 3Q. Объясните суду, каким образом вы всю переписку загрузили на жесткий диск. Опишите процесс.
— Нанял человека, дал 5 тысяч, получил копии. Точка.
— Когда вы наняли этого человека и что это за человек.
— Очевидно, технический специалист. Нанял вроде 1 марта или чуть раньше. Максимум 3-го числа.
— А закончил свою работу человек какого числа?
— Я взял жесткий диск перед собранием, 4 числа в районе обеда.
На уточняющие вопросы адвоката Руслан Д. говорит, что с этим человеком встречался у метро Люблино, и данных его нет, а найти его удалось просто: «Авито в помощь».
Далее Карлова пытается выяснить, есть ли у переписки в чате «подлинник», который бы попал к следствию не через третьи руки мастера с «Авито». Руслан Д. отвечает, что переписку сверил частично: «Целиком не читал, конечно, пусть следствие читает».
Далее адвокат спрашивает, откуда на скриншоте появилась надпись, указывающая на авторство Петра Карамзина.
— Честно говоря, не могу сказать точно.
— Каким образом суд должен сделать вывод, что сообщения писал лично Карамзин, если даже вы не можете ответить?
Судья снимает вопрос.
Адвокат Карлова спрашивает у Руслана Д., может ли он гарантировать суду, что лицо, которое сделало копию, не вносило в нее никакие изменения. Тот предлагает сделать экспорт телеграм-чата: «Я вам дам чаты, пожалуйста, изучайте». Карлова повторяет вопрос о том, может ли он гарантировать то, что ничего не было подвергнуто обработке.
— А откуда вы знаете, что было подвергнуто обработке?
После этого ответа в зале начинается перепалка; прокурор просит суд вынести письменное замечание в адрес «адвоката номер… семь», имея в виду адвоката Пашкова; тот, обращаясь к «прокурору номер один», говорит, что за 20 лет адвокатской практики не встречал такого хамского обращения со стороны обвинения.
Выслушав их жалобы друг на друга, судья говорит, что больше никаких замечаний делать не собирается, но готов откладывать заседания из-за поведения участников процесса.
На вопрос одного из адвокатов свидетель отвечает, что Руслан Д. в телеграмме использовал никнейм @drust.
— Как вы объясните, что в предоставленной вами переписке нет ваших сообщений?
— По техническим причинам, так как сообщения идут от моего пользователя, его нельзя было вытягивать. Не знаю, так это или нет, но по идее большинство сообщений в чате без автора, они — мои.
Адвокаты задают еще несколько уточняющих вопросов про «человека на Авито» и данные Русланом Д. показания, затем судья предлагает, чтобы свои вопросы озвучили подсудимые.
Вопрос задает Крюков.
— Вы сегодня сказали, что такая организация, как «Новое величие», рано или поздно привлекла бы внимание правоохранительных органов. Вы не боялись, что не успели бы выйти из организации и вас бы тоже арестовали?
— Определенные риски были, и я их осознавал, но ради блага родины можно было рискнуть.
— Вам не стыдно, что по вашей вине сидят невиновные люди?
Вопрос снимается.
Следующим из подсудимых встает Руслан Костыленков. Он просит свидетеля вспомнить о звонке, который поступил Руслану Д. во время стрельбы.
— От кого был этот звонок?
— От одного моего знакомого, мы договаривались об одной нужной для меня деятельности, но, так как я всем вам говорил, что работаю, я сказал, что это мой начальник. Но я соврал.
Руслан Костыленков говорит, что никакого звонка тогда не было, и просит внести это в протокол. Больше ни у кого из подсудимых нет вопросов.
Адвокат Пашков:
— Вы говорите о благе родины. Скажите, а сообщить 10 ноября, как только вы узнали о наличии таких людей — это не благо родины?
— У меня не было никаких данных.
— А 24 числа сообщить — это не благо родины?
Судья снимает вопрос.
Адвокат Карлова просит вернуться к конфликту между Ребровским и Павликовой. Ее интересует, что именно Руслан Д. обещал Павликовой по поводу этого конфликта. По его словам, он имел полное право вывести на общее собрание предложение исключить кого‐либо.
Ни у кого больше вопросов к свидетелю нет. Прокурор просит уделить время прослушиванию минутной записи, которую он принес. Это аудиосообщение, которое Руслан Костыленков отправил в телеграм‐чате свидетелю. Однако техника в зале не работает и прослушать запись не удается.
Адвокат Карлова просит у свидетеля уточнить, кто такой «Мутант», который неоднократно появляется в переписке. По ее словам, данные этого участника не расшифрованы, в то время как напротив имен некоторых других участников есть все данные. Руслан Д. отвечает, что не знает, кто такой Мутант. Каким образом он оказался в закрытом чате, свидетель тоже не может сказать. Свидетель говорит, что список тех имен, которые состояли в организации и были более существенны, он составил еще за пару месяцев до марта.
Адвокат Карлова кричит на Руслана Д. и требует ответа, почему он не пытался деанонимизировать другого участника чата под ником «Мутант». Руслан Д. увиливает; прокурор просит судью обратиться к адвокату и призвать ее не давить на свидетеля.
— Он не отвечает, вот я и злюсь, — говорит Карлова. Затем она задает аналогичный вопрос про человека с ником «Киану».
— Зачем мне искать данные про человека, который уже ушел? Он мне не интересен, — наконец, говорит Руслан Д.
Адвокаты наперебой спрашивают, в каком виде он отдавал сообщения из чата «человеку с Авито» на выгрузку — с предоставлением реальных имен вместо ников или точь‐в-точь как было в чате. «Скорее всего с предоставлением, но не могу сказать точно», — говорит Руслан Д.
— Мог ли ваш исполнитель самостоятельно принять решение о том, чтобы как‐то обработать то, что вы ему дали?
— Совершенно исключено. Только по моему поручению.
— Вы давали такое поручение?
— В том‐то и дело, что я не могу вспомнить, давал ли я [такое поручение].
— Вы видели этого человека первый раз в жизни, как вы можете быть уверены в том, что он не внес туда изменения?
— Я верю в то, что люди добрые и честные.
По залу проходит смешок. Судья объявляет перерыв в 15 минут.
Заседание продолжается после перерыва.
Прокурор уточняет, правильно ли он понял, что передачей файлов на жесткий диск занималось третье лицо, а сам Руслан Д. не помнит, просил ли он поменять какие‐то данные или нет. Защитники говорят, что ответ на данный вопрос уже прозвучал. Прокурор замечает, что он один, а защитников много; из‐за их криков он не мог уловить все ответы свидетеля. Он просит «адвоката под номером семь» быть потише.
— Никого не хочу обидеть, извиняюсь, ну столько людей, запомнить невозможно. Обидеть никого не хотел, называю под номером, потому что банально не помню, — говорит гособвинитель.
Прокурор продолжает задавать вопросы.
— Вы передали все данные следователю?
— Я их передавал не следователю, а полицейским.
— А полицейский не спрашивал, почему в чате на иностранном языке с какими‐то иностранными словами, напротив — русские фамилии?
— Нет, таких вопросов не задавали.
Больше вопросов у прокурора нет.
Адвокат Пашков говорит о противоречиях в материалах дела и словах допрошенного. По его словам, в материалах дела говорится о QIWI‐кошельке, с которого проводилась оплата. На заседании свидетель сказал, что пользовался третьими лицами для оплаты аренды офиса. Также адвоката Пашкова интересует то, когда именно Руслан Д. решил, что может в любой момент отнести все собранные данные в полицию. Общее мнение всех адвокатов — противоречия имеются.
Прокурор просит озвучит показания, которые касаются конкретно этих противоречий.
Судья оглашает показания Руслана Д., в которых он рассказывает, что оплата офиса проводилось через его личный номер и QIWI-кошелек.
Руслана Д. просят объяснить расхождения в показаниях на следствии и сейчас. Он говорит, что их нет, так как он действительно платил со своих средств — но через посредника.
— Тогда я дал в краткой версии разъяснения. Следователь не заинтересовался, — добавляет свидетель.
— В судебном заседании вы сказали, что вы платили три тысячи рублей [вместе с комиссией], а на следствии — две тысячи рублей.
— Арендная плата — две тысячи рублей, а вместе с комиссией — три тысячи, — говорит Руслан Д.
Теперь Пашков читает показания Руслана Д. со следствия — там он говорит, что принял решение войти в «Новое величие», чтобы поближе узнать их и сдать правоохранителям.
Свидетель снова говорит, что в этих словах и в том, что он говорил в суде, противоречия нет.
Пашков напоминает свидетелю о его словах в суде — он говорил, что решил пойти в полицию после того, как 3 марта увидел в чате, что Павликова рассказала журналисту Андрею Каганских об их тренировках с коктейлями Молотова.
— Так когда вы решили [пойти в полицию]? 4 марта или 24 ноября, когда вы присоединились?
— Решение, что я в принципе буду их когда‐либо сдавать, было принято изначально. А вот конкретная дата, что это будет конкретно 4 марта, это решение я принял 3 марта.
— Тогда с какой целью вы вошли в «Новое величие»?
Прокурор просит снять вопрос — на него свидетель уже отвечал: это «хобби». Затем он просит прекратить допрос свидетеля, так как все противоречия уже устранены. Судья разрешает задавать вопросы дальше.
Пашков спрашивает, не оказывал ли следователь давления на Руслана Д. во время допроса и правильно ли его слова были записаны, так как ранее он сказал, что «устал вносить правки» в протокол. Прокурор просит вопрос снять; Руслан Д. отвечает, что на него не давили.
Прокурор снова встает и просит прервать допрос; судья разрешает задать несколько «заключительных». Пашков присаживается.
— Сколько всего было у организации чатов? — спрашивает адвокат Карлова.
— Два чата.
— Какой из этих чатов вы отправляли человеку на «Авито»?
— Оба чата.
— Кто являлся администраторами чатов?
— В чате «НоВе»: создатель Дубовик, Крюков, Костыленков и я. Что касается «НоВе Чата», создатель Дубовик, администраторы: Павликова, Костыленков, Владимир Федоров из Петербурга, Ребровский и Рощин. Но на четвертом заседании было решено, что в этом чате остаются только два администратора: Костыленков и Дубовик.
— Что вы имели право делать как администратор в чате?
— У Дубовик были все права как у создателя, я мог удалять людей, добавлять людей и закреплять сообщения.
— Неизвестному с «Авито» вы дали задание выгрузить два чата, да?
— Конечно.
Прокурор предлагает прекратить допрос. Адвокат Пашков напоминает о ходатайстве государственного обвинителя: если допрос прекратится, свидетеля отпустят и доказать свою причастность к аудиозаписи он уже не сможет. Прокурор говорит, что нахождение свидетеля при прослушивании аудиозаписи необязательно. Если стороне обвинения понадобится присутствие на заседании свидетеля, они запросят его.
На этом судья заканчивает заседание. Следующее состоится 5 ноября в 14:00.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке