Московская Хельсинкская группа была создана московскими диссидентами после международного совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, когда в 1975 году представители стран Варшавского договора и западных государств — в том числе СССР и США — собрались в Финляндии. Они приняли Хельсинкские соглашения — документ, в котором была закреплена договоренность стран не вмешиваться во внутренние дела друг друга, а также соблюдать права и свободы своих граждан.
Уже через несколько месяцев после создания МХГ одного из основателей Юрия Орлова арестовали за «антисоветскую деятельность». Вскоре были арестованы многие другие участники движения, остальные были вынуждены эмигрировать. В 1982 году МХГ объявила о роспуске. Работу правозащитники смогли продолжить лишь в 1989 году.
Больше 30 лет МХГ боролась за гражданские права и свободы в России. В 2012 году участники движения одни из первых осудили закон об «иностранных агентах». После 2020 года МХГ помогала участникам белорусских протестов избежать экстрадиции на родину, где им грозило политическое преследование. В 2022 году правозащитники выступили против войны в Украине, сейчас они оказывают помощь украинцам, которые оказались на территтории России, в том числе в ЦВСИГ Сахарово.
С 1996 и до самой смерти в 2018 году МХГ возглавляла правозащитница Людмила Алексеева. В 2017, когда ей исполнялось 90 лет, Владимир Путин лично приехал к ней домой, чтобы поздравить. Он поблагодарил Алексееву за «весомый вклад в укрепление институтов демократии и гражданского общества».
Через пять лет после этих благодарностей Минюст потребует ликвидации Московской Хельсинкской группы. Формально иск ведомства связан с тем, что МХГ занималась правозащитной деятельностью за пределами Москвы.
Это не первый случай давления на правозащитные проекты, чья история началась еще в СССР. 29 декабря 2021 года суд удовлетворил иск Минюста о ликвидации правозащитного центра «Мемориал». 23 декабря 2022 года Сахаровский центр был оштрафован на пять миллионов рублей. Теперь суд может ликвидировать и Московскую Хельсинкскую группу.
Накануне заседания пресс-служба Мосгорсуда предупредила журналистов, что большая часть слушателей сможет следить за заседанием в зале для трансляций.
Сегодня в зал заседаний попали всего трое журналистов — все места для слушателей заняты практикантами суда из МГЮА, корреспондент «Медиазоны» видел, как их собирали с нескольких этажей. В зал не пустили даже нескольких дипломатов, которые пришли поддержать правозащитников МХГ.
Фото: Медиазона
Адвокат Михаил Бирюков начинает с того, что вчера МХГ подала встречное исковое заявление. Правозащитники просят признать незаконными требования Прокуратуры Москвы о внеплановой проверке и аналогичное решение Минюста о необходимости проверки. В такой ситуации Бирюков считает невозможным рассмотрение дела и просит отложить суд.
Представитель Минюста говорит, что они видели иск. Ранее МХГ уже подавала такой же иск в Гагаринский суд, но им отказали по процессуальным причинам. Минюст просит рассмотреть дело сейчас без отложения. Представитель Прокуратуры Москвы Екатерина Оглио тоже против отложения и приобщения ответного иска.
Теперь представители МХГ заявляют ходатайство о предоставлении большого зала, так как они видят «практику предварительной наполненности».
«Для того, чтобы обеспечить открытось и гласность процесса», защита просит перенести заседание в другой зал. «Подали иск о ликвидации не о какой-то там ООО "Единорог", а в общем-то символ эпохи. Людям важно посмотреть, на каких основаниях МХГ будет ликвидирована», — добавляет адвокат Агальцова.
Судья Казаков отказывает сразу же, так как «не имеется в настоящее время возможности». По его словам, сейчас суд проходит в «самом большом зале». Так же моментально судья отказывает в ходатайстве защиты прекратить производство по делу и обещает «рассмотреть доводы в ходе рассмотрения».
Адвокат Бирюков просит приобщить возражения МХГ по поводу того, в чем их обвиняет Минюст — работе московской организации за пределами Москвы.
Адвокат Сидоров просит после зачитывания материалов дела все же отложить заседание, так как он сам вступил в дело только сегодня и еще не ознакомился со всеми документами.
Судья Казаков начинает зачитывать материалы дела. Минюст, согласно материалам, нашел в работе МХГ нарушение устава (работу за пределами Москвы), а также нарушения в работе руководства организации.
Представитель ГУ Минюста Иван Татарников рассказывает о «грубых и неустранимых» нарушениях в работе МХГ с ноября 2019 года по октябрь 2022 года.
Было проведено 11 мероприятий за пределами Москвы, помимо этого в органы власти других субъектов Федерации направлялись жалобы. К тому же, по версии Минюста, МХГ не представила для проверки весь необходимый перечень документов.
В уставе МХГ от 2018 года Минюст нашел «несоответствия законодательству». Органы управления МХГ якобы нарушили положенный срок проведения заседаний — дважды в год.
Татарников повторяет, что эти нарушения в Минюсте считают неустранимыми, а потому МХГ надо ликвидировать.
Теперь судье интересно, почему все эти нарушения Минюст считает неустранимыми. Татарников отвечает, что, поскольку МХГ уже провела мероприятия за пределами Москвы и уже отправила туда свои жалобы, то устранить их нельзя.
«Ответчик утверждает, что больше не будет. Считает, что таким образом устранены», — недоумевает судья Казаков.
Более опытная представитель Минюста Маргарита Мезенцева выручает своего коллегу. Она соглашается, что совершенные действия отменить невозможно, хотя МХГ и может исправиться в будущем. Но сейчас Минюст такую возможность «не рассматривает». Она добавляет, что нарушений на других территориях могло быть и больше, просто их пока не нашли.
Устранение нарушений устава и периодичности собраний Мезенцева целесообразными не считает, так как более грубые нарушения уже были совершены: «Мы настаиваем на ликвидации, поскольку организация должна понести соответствующее наказание».
Исполнительный директор МХГ Светлана Астраханцева просит Минюст объяснить, как они подтверждали, были проведены собрания организации или нет. Татарников отвечает, что для этого в Минюсте проверили новостную ленту сайта МХГ через веб-архив.
МХГ проводила мероприятия и до 2019 года, но почему-то раньше у Минюста претензий не было.
— В какой момент чих на чужой территории стал нарушением? — интересуется адвокат Агальцова.
— Вы так же осуществляли свою деятельность [до 2019 года]? — уточняет судья.
— Да еще более масштабно!
Представитель Минюста Татарников запинаясь отвечает, что проверка касалась конкретного периода, а не того, что было раньше.
Теперь адвокат Агальцова проводит аналогию. Деятельность организации она сравнивает с процессом дыхания. И то, что МХГ несколько раз «чихнула» на территории другого региона — это лишь отдельные действия, а не нарушения в деятельности. Судья Казаков обрывает ее и просит все это рассказать уже в прениях.
«Правильно ли я понимаю, что Минюст по городу Москве каким-то образом захватил чужие территории и осуществляет там деятельность?» — переходит в атаку адвокат Агальцова.
Представитель Минюста Мезенцева вскакивает со стула и возмущенно возражает, что они — государственная организация, на которую не распространяются ограничения НКО.
Судье Казакову перепалка не нравится, он просит вернуться к сути иска.
Адвокат Агальцова продолжает развивать мысль про территориальные ограничения. Теперь ей интересно, запрещено ли московской организации МХГ иметь сайт, который доступен и из других регионов. Татарников сухо отвечает, что это к делу не относится, но сайт — это из разряда открытости и гласности, а не территориальной подчиненности.
Директор МХГ Астраханцева возвращается к периодичности собрания руководящего органа. Она вспоминает, что виделась с Татарниковым во время проверки Минюста. И она лично его спрашивала про сроки собраний по уставу, а именно — про собрания в онлайн-формате в связи с эпидемией коронавируса.
«Я спросила: "Этот онлайн вам надо?". Вы сказали: "Да нет, онлайн не надо"», — говорит Астраханцева и добавляет, что она все равно отправила протоколы онлайн-собраний заказным письмом в Минюст.
Татарников соглашается, что получил протоколы, но Минюст считает, что они формально поступили в ведомство уже после окончания проверки.
Иск о ликвидации МХГ был подан 14 декабря, а протоколы в Минюсте по электронной почте получили только 16 декабря, подчеркивают представители ведомства. К тому же Татарников сомневается в достоверности протоколов онлайн-собраний.
«Достоверность распечаток ваших из интернета не представляет сомнений, а наших — вызывает сомнения. Правильно я понимаю?» — парирует Астраханцева.
Татарников отвечает, что в этом разберется суд.
Астраханцева продолжает, что МХГ получила акт окончания проверки 3 декабря, то есть к 14 декабря — на момент подачи иска о ликвидации — еще не прошло 15 дней на их возражения. Представитель Минюста Мезенцева возмущенно отвечает, что они не обязаны были ждать возражений на проверку.
«Наша позиция вообще не имеет значения?» — встает адвокат Макаров.
Судья Казаков просит не задавать риторических вопросов.
Адвокат Макаров и Мезенцева из Минюста на повышенных тонах выясняют, есть ли в законе прямой запрет на деятельность за пределами региона, где организация зарегистрирована. Пикировка ничем не заканчивается:
— Нужно ли нам проверять регистрацию [по месту жительства] каждого участника наших онлайн-мероприятий?
— Вам это зачем?
— Чтобы соблюдать ваши запреты.
— Это не наши запреты.
Судья Казаков прекращает спор.
Адвокат Сидоров просит уточнить, давал ли Минюст срок для устранения устранимых нарушений. Мезенцева на повышенных тонах отвечает, что нет.
Директор МХГ Астраханцева говорит о «нарушениях устава». В организации не считают, что после регистрации устава в 2018 году закон менялся так, что устав стал его нарушать. То есть либо нарушений нет, либо они уже были в тексте на момент регистрации тем же Минюстом.
Судья Казаков конкретизирует вопрос: «При регистрации в 2018 году были нарушения или нет?».
Минюст отвечает, что изменений в законе не было, а оценивать работу сотрудников пять лет назад они не могут.
Судья Казаков резюмирует: ни устав, ни закон не менялись, а значит нарушения не были зафиксированы в момент регистрации нынешней версии устава МХГ Минюстом в 2018 году.
Астраханцева просит вызвать в суд свидетеля — члена президиума СПЧ при президенте Светлану Маковецкую. Также в качестве свидетелей защиты МХГ просит допросить в суде жену Александра Шестуна Юлию — по поводу дела ее мужа МХГ проводила наблюдение за пределами Москвы, руководителя фонда «Общественный вердикт» Наталью Таубину, членов МХГ Вячеслава Бахмина и Алексея Симонова.
Судье Казакову интересно, зачем вызывать в суд членов МХГ, если перед ним стоит исполнительный директор. Астраханцева отвечает, что может рассказать про конкретные мероприятия, а Бахмин и Симонов — об исторической роли МХГ.
Адвокат Сидоров дополняет, что он не согласен с позицией Минюста об оценке только трех последних лет работы МХГ, ведь речь идет в целом о деятельности правозащитников.
Представитель Минюста Татарников против вызова всех свидетелей, так как сейчас рассматриваются документы МХГ, а не «значимость и исторический аспект».
По мнению Татарникова, в документах дела исчерпывающе описаны все мероприятия и, соответственно, «нарушения» МХГ.
Судья Казаков сразу же отказывается допрашивать свидетелей.
Адвокат Бирюков невозмутимо достает новое ходатайство. Он просит допросить других свидетелей, уже по видеосвязи. Речь про адвоката Каринну Москаленко, которая сейчас в командировке. Москаленко, как и Таубина с Шестун, может рассказать, как именно МХГ работала за пределами Москвы.
Кроме того, онлайн защита просит допросить наблюдателя МХГ Николая Кретова, который сейчас за границей, и представителя «Гражданского контроля Сочи» Семена Симонова.
Судья Казаков просит сразу заявить все ходатайства, чтобы не затягивать процесс: «Суд уже полчаса не может перейти к выслушиванию объяснений ваших, неясна ваша позиция по делу».
Представители Минюста Татарников и Мезенцева, а также прокурор против допросов по видеосвязи. Судья Казаков с ними соглашается.
Сторона защиты переходит к возражениям. Адвокат Сидоров напоминает, что один из ключевых вопросов — правила проведения внеплановых проверок. Законом установлено, что именно в 2022 году были запрещены внеплановые контрольно-надзорные мероприятия с коротким перечнем исключений. Прокуратура несмотря на это не указала, почему решила срочно проверить МХГ.
МХГ заранее готовилась к плановой проверке в феврале 2023 года. Но за несколько месяцев до этого объявили внеплановую, в момент, когда директор Астраханцева была в отпуске. Сидоров резюмирует, что проверка была проведена с нарушением нормативно-правовых актов.
Адвокат Агальцова поясняет, что проверки вообще не должно было быть. А значит все ее результаты получены с нарушением закона и являются недопустимыми доказательствами. Значит эти доказательства надо исключить из дела.
Представитель Минюста Татарников путанно отвечает, что прокуратура выявила какие-то нарушения и поэтому назначила внеплановую проверку.
По поводу запрета на проверки в 2022 году выступает прокурор. Она повторяет, что Прокуратура Москвы обнаружила нарушения на сайте МХГ. То есть проверка была проведена на основании закона «О прокуратуре», а не тех законов, которые перечислялись в постановлении правительства о запрете на проверки бизнеса.
Адвоката Агальцова пытается выяснить, как можно проводить проверку, не указав, что стало основанием для внеплановой проверки. Судья Казаков обрывает ее словами, что этот вопрос уже был задан в рамках ходатайства об исключении доказательств из дела, и это ходатайство было отклонено.
Теперь выступает адвокат Бирюков. Он отмечает, что Минюст подтверждает «нарушения» скриншотами веб-архива, которые не являются документальными свидетельствами.
Судья Казаков, слушая, как адвокат Бирюков зачитывает нормативные документы Минюста, заметно скучает и ерзает на стуле. Скриншоты Минюста были сделаны 28 ноября, то есть когда проверка уже была завершена и готовился акт о ее окончании, отмечает Бирюков.
Сопредседатель МХГ, адвокат Дмитрий Макаров: «Мы живем в перевернутой реальности. Как уже отметила представительница Минюста, все перевернуто с ног на голову. Минюст имеет право, а граждане и организации прав не имеют».
В качестве примера Макаров приводит ситуацию с «нарушениями» в уставе, которые не убедили даже судью. «Может пора закрепить карательную функцию Минюста?» — задает риторический вопрос Макаров.
Он напоминает, что МХГ действует с 1976 года и в этом году планировала отметить 47 лет работы. «Нарушением» Минюст посчитал правозащитную деятельность МХГ, которая четко описана на сайте организации — защита и мониторинг нарушений прав человека.
«Все эти годы деятельности, весь этот вклад — Минюст говорит, что это не имеет значения», — продолжает адвокат Макаров. Он добавляет, что МХГ была создана в рамках Хельсинкских соглашений о соблюдении прав человека в Советском Союзе.
МХГ никогда не скрывала, что работает по всей стране и обращалась во все органы власти. А теперь ей вменяют это как нарушение, что является абсурдом, говорит адвокат.
«Мы — объединение граждан. Да, региональное. Это не умаляет и не отменяет наши права. Но все это для Минюста не имеет значения, потому что их функция — покарать, наказать», — говорит адвокат Макаров.
Трактовка Минюста означает, продолжает адвокат Макаров, что если в МХГ приходит кто-то из регионов, организация должна проверять их прописку и предложить: «Обращайтесь в Минюст, он защитит ваши права».
«Московская Хельсинкская группа запустила Международное Хельсинкское движение. Мы как должны были это делать, не покидая Москвы, по логике Минюста?» — недоумевает Макаров.
Выступает исполнительный директор МХГ Светлана Астраханцева. Она вспоминает, что в 2014 году Минюст проводил проверку трех лет деятельности МХГ. И тогда не возникло никаких вопросов к «широкой, масштабной, публично заметной» деятельности по всей территории России.
Астраханцева перечисляет 11 мероприятий, которые Минюст посчитал «нарушениями» в рамках последней проверки — в том числе то, что на заседаниях суда по делу о пытках в ярославских колониях от МХГ присутствовали наблюдатели, которые формально в организации вообще не состояли.
Адвокат Сидоров добавляет, что сбор информации о нарушениях прав человека во всей стране закреплен в уставе МХГ.
Работа МХГ ведется из одного центрального офиса, организации помогают волонтеры, объясняет Сидоров. То есть фактического присутствия и осуществления деятельности на других территориях нет.
Адвокат Агальцова просит объявить перерыв или открыть окно, так как в зале очень душно. Судья Казаков разрешает открыть окно.
Выступает сопредседатель МХГ Валерий Борщев: «Мне 80 лет, я никогда не думал, что буду присутствовать на суде, где разрушается правозащитная деятельность. Где разрушается то, что строил Андрей Дмитриевич Сахаров, Елена Георгиевна Боннер и другие основатели правозащитного движения».
Борщев продолжает, что с момента основания МХГ решила выстраивать партнерские отношения с самыми разными организациями: «Она была консолидирующей, объединяющей силой. То, что МХГ куда-то выезжает — это было заложено в основе в 1976 году».
Борщев отдельно подчеркивает, что работа МХГ никогда не ограничивалась и не могла ограничиваться Москвой: «Вы сегодня говорите об МХГ как о какой-то обычной рядовой организации. А это явление, международное явление. Она дала импульс правозащитной деятельности на международном уровне. Конечно, правозащитная деятельность экстерриториальна — это азбука!».
Правозащитник недоумевает, как можно запрещать кому-то поехать на заседание суда в другой регион. «Вы совершаете большой грех. Вы уничтожаете правозащитное движение, уничтожаете! Ликвидация МХГ — это серьезный удар по правозащитному движению не только в России, но и в мире».
«То, с какой легкостью вы решаете нашу судьбу, меня поражает. Как так можно с такой легкостью уничтождать то, что строилось десятилетиями. Это было трудно построить, требовало больших усилий, жертв, человеческих жизней. Люди умирали в лагерях! Это явление, мировое явление. А вы его уничтожаете. Это… это, я даже не знаю. Ваша честь, у меня все», — завершает свою речь Борщев.
Представители Минюста и судья Казаков никак не реагируют на эмоциональное выступление правозащитника.
Директор МХГ Астраханцева продолжает свой рассказ про мероприятия группы — теперь про дело Александра Шестуна. Она говорит, что МХГ не могла просто сказать Шестуну, что тот из Подольска, а значит не может рассчитывать на их помощь.
Еще один эпизод из иска Минюста — переписка МХГ и губернатора Петербурга Беглова, как сказано на сайте организации. Но формально обращение направлялось в частном порядке через электронную приемную, а не от лица МХГ.
В одном из эпизодов по наблюдению за процессом Шестуна упомянута сама Астраханцева, которая ездила на суд. Она не спорит, что является членом и исполнительным директором МХГ, но не представляла там всю организацию официально.
Вспоминая поездку в Ингушетию, где судили участников протестов, Астраханцева повторяет, что не могла отказать на просьбу приехать только потому, что «у нас тут есть слово "Московская" [в названии]». При этом, как и другие поездки в суды, этот визит не был оформлен как командировка от МХГ в официальном статусе.
Выступает сопредседатель МХГ Дмитрий Макаров. Он повторяет, что организации вменяется шесть посещений судов, три онлайн-мероприятия и два обращения в госорганы. Ничто из этого не запрещено законом.
«Права граждан распространяются и на права объединений граждан. Мы объединяем свободных людей», — объясняет Макаров. Таким образом МХГ собирает информацию о состоянии прав человека в России, о чем регулярно отчитывается.
Самым абсурдным Макаров называет запрет на обращение в госорганы других субъектов Федерации. Он цитирует закон об обращениях граждан, где возможность подавать такие обращения гарантирована всем, включая объединения граждан и юридические лица. Без ограничений по месту жительства или регистрации юрлица.
Адвокат Агальцова снова просит перерыв. Судья предлагает выйти из зала, если ей куда-то надо.
Адвокат Агальцова цитирует решение Апелляционной коллегии Верховного суда по делу «Мемориала». Там сказано, что деятельность в регионе происходит только тогда, когда там есть структурное подразделение организации. То есть поездки и направление обращений в региональные инстанции не считаются деятельностью в регионе.
По сути Минюст предлагает для обращения в Конституционный суд регистрировать подразделение в Петербурге. Или международное отделение для обращения в органы ООН, так как из ЕСПЧ Россия уже вышла. «Подобные изощрения и издевательства над законом мы считаем абсурдными абсолютно», — комментирует Агальцова.
Адвокат Сидоров поддерживает и дополняет доводы Астраханцевой, напоминая, что по сути причастность МХГ к каким-то мероприятиям доказывается только тем, что их посещали сотрудники организации.
По словам адвоката, вопрос только в том, как указывается на сайте МХГ степень взаимодействия с теми или иными людьми или организациями. Достаточно будет просто поправить информацию — уточнить, что члены МХГ ездят в другие регионы в личном качестве, и «вопрос решится», резюмирует Сидоров.
Выступает адвокат Михаил Бирюков. Он зачитывает докладную записку первого заместителя КГБ СССР Семена Цвигуна о «маскировавшихся под правозащитников» членах МХГ. Радость Цвигуна по поводу ликвидации группы была недолгой, говорит Бирюков, в 1982 году он пустил себе пулю в лоб, а еще через девять лет КГБ распустили.
После этого в 1990-е годы в России начало развиваться правозащитное движение, поддержка которого была гарантирована на президентском уровне. Причем принцип деятельности, по словам Бирюкова, уже тогда был экстрерриториальный.
Бирюков напоминает, что санкции должны быть соразмерны нарушениям со стороны общественного объединения.
Адвокат Генри Резник просит судью объявить небольшой перерыв, но тот снова отказывает и дает слово прокурору. Она повторяет, что была проведена проверка и выявлены «нарушения».
Прокурор Екатерина Оглио не считает, что от действий МХГ не было негативных последствий, так как ранее Пленум Верховного суда называл грубым нарушение территориального принципа деятельности.
Адвокат Макаров просит уточнить, в чем заключалось грубое нарушение. Прокурор отвечает, что это прерогатива Минюста.
Тогда Макаров напоминает, что Минюст уже говорил, что начал свою проверку только после сигнала от прокуратуры. Адвокат говорит, что хотел бы вызвать в суд прокурора, проводившего мониторинг социальных сетей МХГ, который лег в основу проверки.
Адвокат Агальцова спрашивает у прокурора, почему раньше мониторинг прокуратуры не выявлял никаких нарушений: «Что изменилось сейчас?».
Прокурор Оглио говорит, что до этого мониторинг МХГ не проводился, а в 2022 году начали следить и нашли нарушение.
Объяснения сторон закончены. Судья начинает перечислять материалы дела.
Адвокат Агальцова перед прениями обращает внимание, что по таким же основаниям о региональных отделениях хотели ликвидировать организацию «Человек и закон». 4-й апелляционный суд отказал в ликвидации, потому что организация проводила мероприятия за пределами региона и раньше, но никакие проверки не выявляли нарушений. Доводы Минюста суд тогда признал несостоятельными.
Адвокат Сидоров, как и обещал, снова просит суд дать ему время на ознакомление с материалами дела. Судья Казаков сразу же отказывается отложить заседание и предлагает адвокату Сидорову почитать материалы уже после вынесения решения.
Адвокат Сидоров говорит, что сторона МХГ рассчитывала на допрос свидетелей, но этих доказательств их лишили. Самому Сидорову не дали изучить материалы к прениям. Поэтому Сидоров считает судью Казакова предвзятым и ходатайствует о его отводе.
Представитель Минюста Мезенцева против отвода судьи, она считает, что МХГ затягивает процесс.
Судья Казаков удалился в совещательную комнату, чтобы принять решение по ходатайству об отводе.
Судья Михаил Казаков решил не принимать собственный отвод, о котором просил адвокат МХГ Сидоров.
По просьбе адвокатов в зал пустили несколько слушателей вместо ушедших практикантов, в том числе председателя партии «Яблоко» Николая Рыбакова.
Адвокаты все же уговаривают судью на перерыв до 15:20.
Первым в прениях выступает представитель Минюста Иван Татаркин. Он напоминает суть претензий к МХГ, выраженных в иске: «нарушение территориальной сферы деятельности», нарушения в уставе и нерегулярные собрания руководящих органов. Он коротко просит удовлетворить требования и ликвидировать МХГ.
От МХГ первым выступает адвокат Сидоров. Он «вынужден констатировать» нарушения суда — тот раньше отказал защитнику в ознакомлении с материалами дела.
Следом выступает адвокат Агальцова. Она напоминает, что сама по себе проверка Минюста была незаконной, а значит, и таковым является и результат проверки.
Агальцова приводит нормы закона о том, что организации бывают двух типов — региональные и общероссийские. Чтобы быть общероссийской, организация должна открыть представительства более чем в половине субъектов страны. Для региональных никаких ограничений нет, нет никакого «Юрьева дня, в который можно было бы менять региональную принадлежность», сетует адвокат.
«Мы существуем 40 лет. С 2010 года Минюст несколько раз смотрел наши отчеты, проводил проверку. Он видел широкую деятельность, которая в том числе была у МХГ с мероприятиями в регионах. И на это никак не реагировал. Но вот настал 2022 год и Минюст спешит нас ликвидировать», — констатирует Агальцова.
Адвокат зачитывает перечень из нескольких провластных НКО (прежде всего спортивных), которые официально проводили мероприятия за пределами регионов регистрации. Минюст их проверял, но никаких нарушений не находил.
«Псковская организация молодежных инициатив не просто в Пскове не сидела, да еще и в Оксфорд ездила!» — возмущается Агальцова.
Теперь выступает адвокат Михаил Бирюков. Он рассуждает о соразмерности наказания. К 1982 году — через шесть лет после создания организации — большинство членов МХГ были под стражей или в ссылке. Нормально работать организация смогла только в 1990-е.
«Почему же Минюст выбрал такую форму как ликвидация?» — задается вопросом Бирюков. И отвечает сам: по закону нельзя продолжать деятельность ликвидированной организации, даже отдельные люди не могут это делать. «Решение о ликвидации МХГ отбросит нас в худшие времена 1970-1980-х годов», — говорит Бирюков, поясняя, что тогда тоже преследовали каждого отдельного члена группы.
Следом за Бирюковым выступает исполнительный директор МХГ Светлана Астраханцева. Она говорит, что административная ответственность должна отвечать характеру нарушения законных интересов: «В чьих законных интересах действует Минюст и чьи интересы нарушены в перечисленных эпиходах — это остается вопросом. А вот в чьих интересах работала МХГ — это в интересах прав и свобод человека в Российской Федерации».
Астраханцева не понимает, какой вред принесла МХГ. От людей правозащитники получают в основном благодарность, потому что «они счастливы, что их поддерживает хоть кто-то в этой стране».
«Они были в праве, но они были абсолютно не обязаны обращаться в суд с иском о ликвидации, — говорит Астраханцева о сотрудниках Минюста. — Они решили растоптать 40 лет правозащитной работы из-за 11 придирок к содержанию сайта».
Дальше выступает сопредседатель МХГ Дмитрий Макаров. Он тоже считает такую меру наказания несоразмерной и не необходимой. У Макарова сложилось впечатление, что Минюст и прокуратура просто заняты «документальным оформлением процесса ликвидации» без какого-либо внимания к позиции правозащитников. «Вся та деятельность, которую нам вменяют в вину — это нормальная правозащитная деятельность», — говорит Макаров.
Он напоминает, что в суд не допустили слушателей, журналистов и дипломатов. Аргументы МХГ выслушаны не были, свидетелей не допросили. «Суд торопится за полдня перечеркнуть многие десятилетия правозащитной работы», — добавляет Макаров. Он повторяет слова Бирюкова, что репрессии против правозащитников в последний раз были на таком уровне в 1982 году.
Теперь выступает адвокат Генри Резник:
— Я не стал выступать в судебном разбирательстве, потому что, внимательно слушая ход его, слышал, что молодые коллеги исключительно внимательно обосновали позицию.
Я слушал моих коллег со смешанным чувством. Преобладало, конечно, чувство удовлетворения. Когда видишь, как профессионально, добросовестно, предельно добросовестно работают представители молодой смены юристов и адвокатов.
Второе чувство было, простите за тавтологию, сочувствие — моим коллегам приходилось оспаривать абсурд. По моему опыту, это самое неприятное, самое тяжелое. Я абсолютно исключаю, что работникам Минюста неизвестно, что у нас нет регионального законодательства. Сама постановка вопроса, что кому-то в России ставится запрет на то, чтобы поинтересоваться каким-то делом. Чтобы проникнуться оценкой того, что здесь творится бесправие, предложить какую-то помощь свою, мне думается — это значит устроить некоторый правовой, простите, стриптиз.
Главное управление Минюста, возможно, по предварительному сговору с прокуратурой решили ликвидировать МХГ. Ничем иным я это объяснить не могу. Давайте посмотрим в глаза очевидности. В последние годы государство усилило давление на гражданское общество.
Не первая МХГ, с требованием о ликвидации которой обращается Минюст. Но в общем преследование правозащитных организаций шло через неправовой закон об «иноагентах». Наклеивали ярлык «иноагента», объявили фактически токсичными все деньги из-за рубежа, в том числе от правозащитных фондов.
Адвокат Резник продолжает свою речь:
— Уважающие себя организации, тот же «Мемориал», которому было предложено признать свою деятельность политической, отказались сам объявить себя «иноагентом». В таких случаях через штрафы следующим актом следовала ликвидация.
Когда вышел закон об «иноагентах», МХГ отказалась от иностранного финансирования. И что же мы видим сейчас? Смешные, искусственно созданные применительно к ликвидации такой организации, как МХГ, доводы, с которыми они идут в суд.
Я затрону вопрос, который мне кажется очень травмирует наших процессуальных оппонентов. Хельсинская группа, 1976 год. Кем она создается? Юрий Орлов, Петр Григоренко, Людмила Алексеева, Андрей Сахаров. Позже подключаются прославленные адвокаты Софья Калистратова и Дина Каминская. Это люди которые своим знанием, верным трудом создали себе личное благополучие и материальное благосостояние.
Впервые в СССР, который создал нового человека перманентными репрессиями, вдруг объявляются люди, которые ничего для себя не хотят. Больше того, они рискуют. Они обласканы государством. Один трижды герой соцтруда, второй генерал — Григоренко. Изумление! Оказывается, достойно жить можно только тогда, когда ты руководствуешься не только собственной шкурой, а когда ты предан, привержен идеалам свободы и достоинства человека.
Генри Резник продолжает рассказывать о тех, кто участвовал в создании и работе МХГ:
— Дальше. 1989 год. Воссоздается Хельсинская группа, Кто в нее входит? В нее входят такие выдающиеся люди, как Лариса Богораз, как Лев Тимофеев, как Леонид Любарский. Они известны не тольк как правозащитники, они известны как писатели, творцы, ученые. И дальше эта наследственность продолжается.
Сегодня выступал Валерий Борщев. Человек, который чудом избежал политических репрессий. Вячеслав Бахмин — человек, который был сидельцем, а затем сделал очень успешную карьеру дипломата. Борис Альтшулер — физик, член ученого совета крупного НИИ. Борис Золотухин — тоже гонимый при советской власти человек, который затем, став депутатом, обеспечил принятие концепции судебной реформы, по которой сейчаст осуществляется правосудие в стране. Сергей Пашин — создатель суда присяжных, автор закона о Конституционном суде, кстати, и закона о статусе судей. Илья Шаблинский — ведущий специалист в области избирательного права.
Горжусь своими товарищами по МХГ. Горжусь что в 1989 был одним из воссоздателей МХГ. Радуюсь тому, что удается нам, членам МХГ, помогать людям.
«Смотрите кто в Хельсинской группе — ученые, юристы, писатели, журналисты. Вспомните еще Константина Симонова — режиссер, защитник гласности. Это ответ на вопрос, почему другие правозащитные организации и люди обращаются в МХГ. Благодаря атворитету! Реальной надежде противостоять бесправию, преследованию. И вот эту группу, которая, являясь символом правозащитного движения, его ядром, сейчас чиновники ГУ Минюста призывают вас уничтожить», — продолжает обращаться к судье Казакову Генри Резник.
В зале осталась одна практикантка МГЮА, которая заворожено слушает речь адвоката.
— В этой ситуации турбулентности, которая вызвана противостоянием с Западом, военным противостоянием с другой страной, устремились вскач первые ученики, рвутся, просто чтобы показать верное служение. Каким-то властным людям, котрые наверху. Там разные люди, везде разные люди. На всех этажах общества и государства. И вот сейчас ГУ юстиции видимо решила: «Ну а чего же нет». Сейчас процветают другие качества, другая атмосфера. Закон оказывается в опасности.
Ваша честь, я давно в юстиции, я давно в правосудии. Не могу пожаловаться. Судьба одарила меня успехами, выигрышами, в том числе неоднократно и в МГС, но сталкивался и с не правосудными решениями. Главным образом по политическим делам, в которых был мощный интерес государства. И я, приходя в процесс, не меняю своей установки. Я исхожу из того, что конкретный судья, рассматривая любое дело, не захочет брать грех на душу.
Я прошу вас, оставьте чиновников Минюста наедине с этим позором! Отклоните этот абсолютно неосновательный иск, который к праву не имеет отношения. Я немножко в форме, которая принята была чуть раньше [выступил], но я человек немного подержанный, — заканчивает свою речь в прениях Генри Резник.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке