Суд над Навальным в колонии. День второй

Суд проходит в актовом зале ИК-2 в Покрове, где Алексей Навальный отбывает срок по делу «Ив Роше» после того, как суд заменил ему условный срок на реальный.

На первом заседании судья Маргарита Котова отказала в ходатайстве политика допустить к его защите третьего адвоката Владимира Воронина под предлогом того, что он представляет интересы Лилии Чанышевой по делу об экстремизме. Кроме того, адвокатам Вадиму Кобзеву и Ольге Михайловой не разрешили пронести в зал ноутбуки с материалами дела.

Прокурор Надежда Тихонова зачитала обвинение, согласно которому Навальный учредил Фонд борьбы с коррупцией, где Навальный, Роман Рубанов и Леонид Волков были управляющими лицами. Для обеспечения деятельности фонда они создали подконтрольные юрлица, в том числе «Штабы Навального». Эти организации, считает обвинение, «под предлогом борьбы с коррупцией осуществляли экстремистскую деятельность»: путем «обмана и злоупотребления доверием» собирали донаты на избирательную кампанию, но распоряжались ими «в личных целях и для деятельности».

Потерпевшими по делу признаны четверо человек: эвакуаторщик из Москвы, тесть коллеги юриста Ильи Ремесло и двое предпринимателей.

Также прокурор перечислила все фразы, которыми Навальный, по мнению обвинения, «пренебрегая нормами морали, нравственности и поведения в суде, в целях унижения чести и достоинства» оскорблял судью и участников процесса по делу о клевете на ветерана. Например, «Прошу разрешения обращаться к вам не ваша честь, а оберштурмбанфюрер», «Вы такие бессовестные люди, сборище воров», «Недобитый торговец дедом» и другие.

«Что-то есть полезное в этом деле, это то, что это действительно глобальный аудит всего того, что делала ФБК, который полностью доказал, что мы делали абсолютно все верно, потратили все на антикоррупционную деятельность, — высказался сам Навальный. — И все делали очень хорошо, мы делали все правильно, и наше движение это потрясающая политическая сила, в которой можно найти 300 тысяч человек, которые тебя не продадут даже под нажимом и запугиванием следователей и всех остальных».

По словам политика, очередное уголовное дело против него — «попытка запугать». «Если ты будешь что-то говорить, если ты не будешь просто молчать, не будешь покорно кивать, не будешь бояться нас — судей, прокуроров с двумя, тремя, десятью звездами — то мы будем клепать уголовное дело за уголовным делом. Да и клепайте. Боже мой, клепайте. Я же все равно не замолчу, понимаете», — говорил оппозиционер.

Журналистов запустили в зал с трансляцией. Как и на прошлом заседании, там плохо слышно, что говорят участники процесса.

Судья Маргарита Котова начинает заседание.

Новый адвокат Навального Евгений Саломатов ходатайствует об ознакомлении с делом — в зал не разрешили проносить телефоны или другую технику. Сам оппозиционер поддерживает защитника.

— Ваша честь, я в первую очередь хочу обратить внимание… У вас, судя по всему, есть решительный настрой до конца недели выйти на приговор. Но я, конечно, поддерживаю [ходатайство], давайте позволим ему на телефон хотя бы отфотографировать. Нет никаких объективных причин, почему нельзя фотографировать материалы дела. Здесь в колонию приходят люди с фотоаппаратами, с видеокамерами, — говорит Навальный.

Адвокат Ольга Михайлова поддерживает коллегу. Она говорит, что им не разрешали фотографировать материалы, и знакомиться с делом они могли, только делая выписки. Михайлова просит не нарушать права защиты.

Адвокат Вадим Кобзев тоже поддерживает ходатайство.

Прокурор Надежда Тихонова выступает против. Она говорит, что на территории колонии действуют определенные законы, а защитники получили все материалы и копии дела.

Прокурор не против того, чтобы адвокат Евгений Саломатов ознакомился с делом, но просит не откладывать заседание, так как приехали свидетели, «в том числе издалека» — например, из Петербурга.

Навальный встает — у него реплика.

— Зачем мы делаем тайну из этих материалов? — удивляется он.

Он предлагает разрешить адвокату сфотографировать материалы «за зоной» — где приборами пользоваться можно.

— Я вообще за то, чтобы нам не прерываться, слушать свидетелей, — объясняет он. — Безусловно, суд не может указать начальнику учреждения, как проносить сюда [технику], но у меня нет сомнения, что если суд спросит, есть ли возможность, [то фотографировать разрешат].

Ходатайство удовлетворяют частично: ознакомиться с делом разрешили, для этого объявляют перерыв на час, но фотографировать внутри территории колонии все же нельзя.

До 12 часов адвокату предлагают пройти в комнату для ознакомления и изучить материалы.

— У меня есть моя копия дела, я могу ему отдать, чтобы он сфотографировал? — уточняет Навальный у судьи.

Судья говорит что-то неразборчиво, так как отходит от микрофона; в итоге Навальный передает Саломатову увесистую стопку листов.

Сегодня в суде будет допрошен бывший сотрудник ФБК Федор Горожанко. Его обвиняли в краже базы электронных адресов сторонников Навального.

В ФБК Горожанко занимался рассылками, и после увольнения у него остался секретный API-ключ, с помощью которого он получил доступ к базе, утверждали в ФБК. Сторонники Навального также говорили, что 3 и 9 апреля прошлого года Горожанко внес на свой банковский счет 1 240 000 рублей. При этом ранее у петербуржца были проблемы с деньгами, и коллекторы пытались взыскать с него 96 тысяч рублей. Горожанко отрицал обвинения.

16 апреля 2021 года в открытом доступе обнаружили базу с электронными адресами людей, согласившихся выйти на митинг в поддержку Алексея Навального. Вскоре попавшие в базу люди начали получать письма с угрозами.

К рассылке оказался причастен программист из Самары Михаил Дудин, связанный с администрацией президента.

Заседание продолжается.

— Суд полагает возможным продолжить рассмотрение дела, — дежурно говорит судья при входе в зал.

Адвокат Евгений Саломатов просит освободить его от участия в сегодняшнем заседании — он изучил материалы, и теперь ему нужно время, чтобы их проанализировать.

Стороны не против, адвоката отпускают.

Адвокат Михайлова заявляет ходатайство. Как и на первом заседании, она напоминает, что дело рассматривается в открытом заседании в зале внутри колонии. 15 февраля Кобзев и Михайлова приехали на КПП колонии для явки в судебное заседание, и сотрудники ИК-2 УФСИН России потребовали от защитников сдать телефоны и диктофоны — хотя эти предметы необходимы для защиты Навального. В противном случае адвокатов угрожали не пустить.

Михайлова говорит, что суд, отказывая в предыдущем ходатайстве о проносе телефонов и ноутбуков, не мотивировал свое решение. Сегодня у них отобрали технику вновь.

Кроме того, Михайлова снова обращает внимание на то, что Навальный на заседании сидит в робе — это создает иллюзию того, что он уже виновен. Адвокат просит дать защите пользоваться телефонами, ноутбуками и прочей техникой и разрешить Навальному сменить одежду.

— Ваша честь, я, конечно же, поддерживаю [ходатайство], — говорит Навальный. — Изначально казалось, что вот эта странная затея провести беспрецедентный суд в тюрьме — она чтобы меня прятать. Сейчас стало совсем ясно, что вы не только меня прячете, надеясь, что, законопатив меня сюда, вы остановите мою политическую деятельность. На самом же деле, вы хотите спрятать это дело, потому что в нем нет ничего.

Оппозиционер вновь возмущается уголовным делом о мошенничестве: в нем нет ничего, а главным доказательством по делу оказывается то, что он оплачивал подписку на Netflix.

— Мое самое большое доказательство невиновности — просто выложить это дело. Любой человек, пролистав это, скажет: «Ну, конечно же, это абсолютный фейк». И именно поэтому вы запрещаете нам фотографировать! — говорит Навальный.

Прокурор Тихонова выступает против. Она говорит, что решение по аналогичному ходатайству уже вынесено.

— УПК не обязывает суд обеспечивать и сторону защиты, и сторону обвинения техническими средствами, — замечает гособвинительница.

Она также говорит, что говорить об «уникальности» такого рассмотрения, неверно: «Прямо сейчас на территории трех субъектов рассматриваются [выездные] дела. Рассмотрение выездных заседаний предусмотрено УПК и исправительным учреждением. Рассмотрение дела Навального не экзотично».

Дальше прокурор говорит неразборчиво, но слышно окончание фразы: «Не единственный! Не эксклюзивный! Нет!», а потом добавляет, что средства массовой информации присутствуют на заседании, поэтому право на защиту не нарушено.

Судья отказывает в удовлетворении ходатайства.

Прокурор говорит, что сегодня пришли три свидетеля, просит прервать изучение письменных доказательств и допросить их.

Первым приглашают бывшего соратника Навального Виталия Серуканова. В 2018 году Минюст разрешил партии «Гражданская позиция» Серуканова официально сменить название на «Партию прогресса». Политическую организацию с таким названием несколько раз безуспешно пытался зарегистрировать сам Навальный. Серуканов говорил, что идея создать «двойника» партии Навального появилась из-за того, что основатель ФБК не занимался своей политической организацией.

Серуканов подходит к трибуне, представляется, стягивает маску, чтобы судье было видно его лицо.

— С Алексеем Анатольевичем знаком. Закончил свою деятельность в 2017 году, — начинает он.

Серуканов говорит о том, что команда Навального — это все неправда, это «закрытое тоталитарное общество», где Алексей Анатольевич — «один маленький бог».

Серуканов эмоционально продолжает разоблачать Навального; тот смеется. Свидетель утверждает, что политик лично управлял всеми процессами, поэтому сказать, что он был ни при чем, не получится.

Он рассказывает про многомиллионные переводы Навальному и его жене и задается вопросом — не те ли это самые донаты?

Судья прерывает Серуканова и просит обращаться к суду. Тот продолжает обличительную речь: «Мы поговорим о том, о том и об этом».

Михайлова делает замечание: сторона обвинения должна проводить допрос, а Серуканов выступает сам. Прокурор говорит, что свидетель излагает в свободной форме.

Свидетель переходит к президентской кампании Навального: в штабах были люди, говорит он, которые получали 30 тысяч рублей в месяц, и то зарплаты задерживались — Серуканову приходилось платить им из своего кармана. В то же время Навальный, говорит свидетель, тратил огромные деньги.

— Когда Навальный вернулся в Россию, вся его команда последовала в обратном направлении. Никто не остался с вами, Алексей Анатольевич, бесплатно. Только адвокаты — и то, я уверен, они получают огромные деньги, — вещает он с трибуны.

— Пожалуйста, сторона обвинения, вопросы, — говорит судья Котова, когда обличительная речь Серуканова закончена.

— Вы… где и когда познакомились с Навальным? — интересуется прокурор.

На фоне выступления Серуканова такой вопрос выглядит неуместным.

— Вы сотрудничали с ним, где работали? — продолжает гособвинитель. Серуканов отвечает, но не так красноречиво, как в своем первом выступлении, к которому он, очевидно, готовился.

— Вы работали на Алексея Навального, где?

— В структуре, в штабах.

— Там были отделы?

— Да, там были отделы.

— Как вы деньги получали?

— От главы штаба. Там менялась ситуация. Помню, там был Роман Рубанов.

Следом Серуканов упоминает некий «рюкзачок» с деньгами, с которым якобы Навальный ходил в стриптиз-клуб — «видимо, чтобы набраться сил».

Теперь Серуканов рассказывает про Ивана Жданова: пришел обычным юристом, затем стал главой юридического отдела, а затем — директором ФБК, когда Роман Рубанов уехал.

Свидетель говорит неразборчиво — слышно отдельные фразы, он рассказывает про избирательные кампании Любови Соболь и Николая Ляскина, говорит про агитационную кампанию «Весна», которая проводилась в 2015 году и прервалась с убийством Бориса Немцова.

— С тех пор жалуются, что уничтожают [оппозиционеров]. У меня один-единственный вопрос: а кто уничтожил [демократическую коалицию]? Вы же и уничтожили, — говорит Серуканов.

Следом Серуканов рассказывает про конфликты внутри оппозиционной коалиции и выборы в Костроме.

— Как в этот момент проходила оплата вашей работы? — интересуется прокурор.

— Наличными средствами, как и обычно, — отвечает свидетель.

— Вы эти выборы, я так понимаю, проиграли?

Журналисты смеются; ответ Серуканова слышно плохо.

Гособвинитель спрашивает Серуканова, что обсуждали на совещаниях.

— Подготовку к выборам, стратегию, продвижения в социальных сетях, — говорит свидетель. — Главный совет был: выберите врага, и долбите, долбите, долбите его. <…> Тем самым повышайте свою узнаваемость.

В пример он приводит Любовь Соболь, которая, по его словам, выбрала таким врагом гендиректора «Роскосмоса» Дмитрия Рогозина.

— Что в результате с выборами в Костромскую думу? — снова спрашивает прокурор.

— Демократическая коалиция благополучно развалилась, — отвечает Серуканов.

— Скажите, пожалуйста, а что изменилось в работе ФБК в 2016 году. Стали ли какие-то договоры заключать?

— Это все было в общественном формате. Была Госдума, Алексей Анатольич предложил пойти [на выборы].

Серуканов говорит, что у ФБК не было никаких политических целей — только мелочные и конъюнктурные.

— Целью участия в выборах в Барвихе было дискредитировать Эллу Памфилову? — уточняет прокурор.

— Да.

В апреле 2016 года ЦИК обязал отменить выборы депутатов сельсовета в Барвихе после нарушений, выявленных во время досрочного голосования, о которых сообщали соратники оппозиционера Алексея Навального. За день до этого четверо из пяти сотрудников Фонда борьбы с коррупцией, которые выдвинули свои кандидатуры в Барвихе, снялись с выборов. Они объяснили это протестом против работы избирательных комиссий.

Трансляция несколько раз прерывается на пару секунд — из-за этого мысль Серуканова теряется.

Прокурор Тихонова интересуется про 2017 год — устроился ли официально Серуканов хотя бы в этом году? Тот отвечает: «Нет, не устроился». Следом он повторяет про сотрудников, которые получали по 30 тысяч рублей и у которых не было денег на проезд, и вспоминает траты в 900 тысяч рублей от самого Навального.

— Во время работы создавалось впечатление потемкинской деревни. Это когда ты строишь деревню, заходишь, а там пустые дома. Зарегистрировались 16 тысяч сторонников на сайте. Классно! А где они? Почему не приходят? Это все ерунда, — говорит Серуканов.

Затем он рассказывает про работу на кампании «Навальный-2018».

— Он прекрасно понимал, что из-за юридических причин он быть кандидатом в президенты не может. И целью кампании было [собрать денег]. Навальный специально выбрал такую осторожную формулировку: «Мы заставим меня допустить», — считает Серуканов.

Свидетель несколько раз повторяет, что Навальный не получал зарплату в ФБК — «мы в этом с ним действительно похожи» — и что политик присвоил деньги, особенно он распаляется, сравнивая положение волонтеров и 900 тысяч рублей, которые, по его словам, потратил Навальный на себя.

Прокурор тем временем старается задавать более конкретные вопросы: как проходила кампания, какими были отношения с волонтерами.

— В 2015 году Волков мне повторял один и тот же тезис: если этого нет в твиттере, этого нет в жизни, — вспоминает Серуканов.

Трансляция прерывается и перескакивает на момент, где Серуканов говорит про задержания сторонников.

— Леонид Волков понимал, что такие объемы агитматериалов не раздаются, поэтому устроил провокацию. Можно кричать, что нас преследуют, хайп, самая эффективная кампания на свете, — говорит свидетель.

— Вы можете подробнее рассказать о структуре штаба Навального — просит прокурор. — Основателем кто был?

— Основателем был Алексей Навальный.

Следом Серуканов рассказывает про то, как была устроена работа штабов, как федеральный штаб взаимодействовал с региональными, кто за что отвечал.

— У них [ФБК и штабов] были общие планерки, там распределялись задачи, — говорит он.

На уточняющий вопрос прокурора Серуканов отвечает, что центр принятия решений был общий для ФБК и штабов: Навальный, Волков, Жданов. Следом он обвиняет Навального в том, что он стал «олицетворением коррупции», хотя собирался с ней бороться.

— Вот по поводу митинга на Тверской [12 июня 2017 года]. Кто принимал решение устроить его на Тверской, а не где было согласовано [на Сахарова]? — спрашивает прокурор.

Серуканов рассказывает, что митинг действительно готовили на проспекте Сахарова, но его не дали устроить: не та сцена, не то оборудование. Технически невозможно было.

— Так кто все же принял решение [о переносе]? — допытывается прокурор.

Навальный машет рукой. Серуканов отвечает, что такое решение мог принять человек самого высокого положения в иерархии структур Навального — очевидно, говоря про самого Навального.

— Что такое «черный ящик»? — спрашивает свидетеля гособвинитель Тихонова.

— Черный ящик — это сервис для анонимного получения материалов без какого-либо происхождения. Я уверен, что это — способ для легитимизации [каких-то сливов], — отвечает Серуканов.

— В каких расследованиях был «черный ящик»?

Серуканов говорит, что не помнит — он говорит уже не так пылко и подустал. Следом прокурор просит его перечислить и охарактеризовать всех известных ему сотрудников ФБК. Серуканов начинает заворачивать поэтичный оборот про подлеца-Навального, но судья его прерывает: «Фамилия-должность, фамилия-должность».

Серуканов начинает перечислять: Навальный, Рубанов, Жданов и другие сотрудники — иногда трансляция прерывается и фамилии не слышно.

Затем гособвинитель спрашивает Серуканова, жертвовали ли им иностранные компании или НКО.

— Нет. Но вообще сложно сказать, Навальный всегда… — начинает свидетель.

— Вам что-то известно по этому поводу? — резко обрывает его судья.

— Нет.

— Следующий вопрос.

Вопросы переходят к защите. Навальный встает и говорит с улыбкой:

— Ваша честь, я на первом заседании обещал, что буду самым милым подсудимым. Я сдержал обещание. Я два часа слушал это, в том числе про кашне, так что теперь позвольте нам задать вопросы.

Первый вопрос — о том, где работает Серуканов. Когда он представлялся, он скромно указал «по гражданскому договору»; Навальный требует от него раскрыть место работы.

— Какое отношение это имеет к делу? — недоумевает Серуканов. — Разве это имеет отношение к делу? Мне надо отвечать?

— Если вопрос судом не снят, вы на него отвечаете, — вмешивается судья.

— АНО «ТВ-Новости» (учредитель телеканала Russia Today) — отвечает Серуканов.

— Чем занимается АНО «ТВ-Новости»?

— Как это относится к делу?

— Вопрос не снят, отвечайте, — снова говорит судья.

— Я не знаю, чем занимается АНО «ТВ-Новости». У меня есть гражданский договор, я в связи с ним обязанности выполняю, — говорит свидетель.

Вопрос о том, что именно Серуканов делает на RT, сколько ему платят, и получает ли он больше миллиона рублей, судом снимаются.

— Ваша честь, вы у прокурора не сняли ни одного вопроса. Я прошу суд обозреть вещественное доказательство обвинения: 15 том, страница 215, — говорит Навальный. — Суд приобщил видеоролик под названием «Фантастические твари и сколько они получают». Я уверен, что просмотр этого ролика про фантастических тварей имеет важнейшнее значение для этого дела.

Навальный и судья препираются по поводу вопросов свидетелю и по поводу приобщения видео.

— Вы получаете на RT больше миллиона рублей в месяц, — снова начинает Навальный.

— Во-прос су-дом снят! — повышает голос судья Котова.

Препирания насчет вопросов заходят на второй круг. Навальный пытается объяснить, что Серуканов работает человеком, который рассказывает плохое про Навального — и за это получает миллион рублей.

— Самый милый котик — это я. Я ни разу никого не перебил. Внесите это в протокол, — говорит подсудимый.

Он кричит о том, что зарплата прокурора — сто тысяч, судьи — сто сорок, а этот «юрист среднего пошиба» получает мил-ли-он.

Судья стучит молоточком: «Вопрос снят!»

Серуканов разводит руками: «Откуда у вас такая информация, Алексей Анатольевич».

Судья Котова просит не препираться и нормально задавать вопросы.

Навальный продолжает:

— Из вашего подробного рассказа следует, что вы были как минимум высокопоставленным сотрудником почти всех структур. При этом я вас почти не помню. Вот у меня есть справка, где сказано: «Работал два месяца в штабах, несколько месяцев в фонде "Пятое время года"». У меня есть справка, где сказано, что вы ни одного дня не работали в ФБК. Вы работали или не работали в ФБК?

Серуканов говорит, что работал в фонде в 2013 году, но не был оформлен официально: «И вы это прекрасно знаете». Судья снова делает замечания, а Серуканов явно выходит из себя.

Следующий вопрос — где было рабочее место Серуканова и какие у него были обязанности. Свидетель злится, говорит, что не помнит, а затем говорит, что постоянного рабочего места не было.

— Как объяснить то, что все люди в ФБК были устроены официально, и у всех было рабочее место, а у самого ценного сотрудника его не было? — спрашивает Навальный.

— Потому что параллельно с этим занимался… еще деятельностью, — отвечает Серуканов.

Свидетель будто чуть сжимается: если во время своей первой речи, где он обличал Навального, он активно жестикулировал, говорил громко и с вызовом смотрел на Навального, то теперь речь его отрывиста, он берет пару секунд на подумать, прежде чем что-то сказать.

Навальный продолжает выяснять, какой деятельностью занимался Серуканов и действительно ли он работал в ФБК и сколько; свидетель говорит, что в 2017 году «осуществлял свои полномочия, за что получал денежные средства».

Следом Навальный требует предъявить доказательства того, что Серуканов работал в ФБК — есть ли у него какие-то выписки о получении наличных и так далее — и почему, в конце концов, он один работал без трудового договора и на наличных?

— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, потому что я его не понимаю, — мнется Серуканов.

— Если вы занимали невысокую должность, и у вас не было даже рабочего места, откуда вы знаете, как был устроен ФБК, включая финансовую сторону? — спрашивает Навальный.

Серуканов в ответ перечисляет кампании и коалиции, в которых он участвовал.

— То есть вы настаиваете на своих показаниях? — уточняет судья.

— Да.

— Следующий вопрос.

— Вы утверждаете, что возглавляли региональный штаб в Костромской области, — продолжает оппозиционер. — Я правильно понимаю, что вы возглавляли штаб в Шарье — это город в 200 км от Костромы с населением в 10 тысяч человек?

— Вы невнимательно меня слушали. Я говорил про то, что область поделили на три электоральных зоны, и я возглавлял одну из них, — отвечает свидетель.

— Я был в Шарье, это классный город, но как же так вышло, что такая важная персона возглавляла штаб даже не в Костроме, а в 200 км от нее?

Серуканов говорит, что вопрос оценочный и что он никогда не утверждал, что он — важная персона. Судья ответ принимает.

Навальный издевательски спрашивает, в какой момент Серуканов разочаровался в нем: «Вот, например, за неделю до разочарования в ФБК Серуканов пишет твит про то, что Навальный — гениальный политик, а спустя неделю — самый плохой человек на свете».

Серуканов объясняет, что твит — это часть программы, внутреннее правило, по-другому в команде Навального нельзя.

— Что случилось за эту неделю? Ответьте суду на вопрос, — говорит обвиняемый.

Судья вопрос снимает.

— Вопрос. Серуканов, какие пытки к вам применяли в ФБК, что вы писали такие твиты, которые никто в ФБК про меня не писал? — спрашивает Навальный.

— Ваша честь, я ответил на вопрос. Так было принято.

Судья что-то говорит, но ее не слышно. Затем она уточняет: «Никто вас не пытал?».

— Нет.

Следом Серуканов говорит про секту.

— Правильно ли я понимаю, что вы писали подхалимские твиты, чтобы я вас заметил? — уточняет Навальный.

— Свидетель ответил уже, — прерывает судья.

— Поясните, пожалуйста, зачем вы писали, что у Навального безупречное чувство юмора?

— Вопрос снят.

В зале происходит неразбериха. Серуканов кричит про тактику Навального, Навальный обвиняет свидетеля в неуважении к суду. На фоне судья Котова стучит молоточком — звук похож на лопающийся попкорн.

— Миллион, миллион рублей получает свидетель! — Навальный ходит по залу суда. — Он превратился из человека, который меня восхваляет, в человека, который меня ругает, за миллион рублей в месяц!

Судья сразу говорит, что вопрос снят, хотя вопроса и не было.

Теперь политик уточняет: действительно ли юрист по образованию Серуканов дал заключение о том, что Навальный имеет право избираться на пост президента — хотя сейчас обвинял его в мошенничестве из-за того, что это невозможно. Серуканов говорит про юридическую тактику. Его плохо слышно, но суть ответа сводится к тому, что можно было попытаться.

Навальный и Серуканов кричат друг на друга из-за 900 тысяч рублей, которые подсудимый, по утверждению свидетеля, присвоил и потратил на украшения. Навальный злится. Он говорит, что все носятся с обручальными кольцами Волкова, хотя он купил их на свои деньги.

Судья, кажется, понемногу теряет терпение и разнимает подсудимого и свидетеля все громче. Навальный тоже распаляется — теперь он пытается выяснить у свидетеля, о каких 70 миллионах рублей на счету Навального он говорит, хотя в материалах такого нет.

— Он стоит и говорит это вам в лицо! — негодует Навальный, обращаясь к судье. — Так откуда вам стало известно про 70 миллионов? — спрашивает уже у Серуканова.

— Из открытых источников, — отвечает тот.

— Вот такой ответ. Вот ответ. Вот он ответил вот сейчас, — пытается завершить судья.

Препирательство заходит еще на один круг; Навальный просит свидетеля подтвердить, что он получает на RT миллион рублей и сейчас врет в суде.

Вздохнув, судья объявляет перерыв до 15:30.

После перерыва заседание продолжается. Навальный возобновляет допрос свидетеля.

— Может быть, Виталий Серуканов подкрепился, и у него улучшилась память? Может быть, он вспомнил, что он делает за миллион рублей?

— Этот. Снят. Вопрос, — чеканит судья Котова.

— Это совсем последний-последний-последний, — не сдается Навальный. — Я правильно понимаю, что вы забыли, что работаете в Russia Today, потому что даже вам стыдно за это?

Серуканов вздыхает, вопрос тоже снят.

Теперь — вопросы адвокатов. Первой слово берет Ольга Михайлова. Она задает стандартный вопрос: не испытывает ли свидетель неприязнь к подсудимому. Тот пускается в объяснения, говорит, что не испытывает, но не уважает и не понимает. Судья просит отвечать конкретнее; ответ — нет.

Затем узнают отношение Серуканова к Рубанову и остальным из ФБК. Ответ примерно такой же.

Следом — вопрос про сам ФБК. Неожиданно Серуканов отвечает:

— Я задал так много вопросов, на которые не получил ответов… Я ненавижу эту организацию и хочу ее уничтожить, — говорит он.

Теперь — вопросы о трудовой деятельности Серуканова: Михайлова уточняет, как работал Серуканов и по какому договору, уволился ли он из «Пятого времени года», или его уволили.

— Ваша честь, а давайте выясним у Серуканова состояние его здоровья, — язвит Навальный, когда свидетель в очередной раз вздыхает.

Серуканов раздражается — говорит, что вопрос отсутствует. Судья Котова тоже недовольна, но слышно ее не очень хорошо из-за эха — особенно, когда она повышает голос.

Навальный продолжает выяснять, зачем Серуканов пришел в суд, если он не работал в ФБК. Все вопросы снимают, тогда подсудимый срывается:

— Неужели вас саму не задевает, что вот он получает в 10 раз больше, чем вы?! — горячится Навальный. — Посмотрите на него, послушайте его. — В этот момент Серуканов стонет, а судья повышает голос, требуя порядка. — У нас у всех вместе взятые зарплаты меньше, чем у этого, и он получает деньги из бюджета!!

Прокурор Тихонова встает и говорит, что необходимо устранить противоречия между показаниями Серуканова на следствии и сейчас — изучить протокол его допроса.

— Мы против, ваша честь, — встает Михайлова. Она говорит, что прокурор не указала, где именно показания противоречат друг другу.

— Мы против того, чтобы ему напоминать показания. Давайте сейчас задавать вопросы, вот он стоит, время есть, — говорит защитница.

Судья встает на сторону прокурора и решает огласить показания, данные на следствии.

Прокурор собирается прочесть протокол. Адвокат Кобзев встает и замечает: если уж читать протокол, то читать весь, вместе с анкетными данными.

Серуканов вздыхает, прокурор начинает читать его данные; в протоколе отмечено, что он приходил на допрос с адвокатом.

Следом начинаются показания бывшего соратника Навального. На следствии он рассказывал, что нашел информацию об оппозиционере в интернете, затем решил поучаствовать в мэрской кампании. Получал небольшую зарплату наличными, откуда Волков и Рубанов брали деньги — не знает.

Его задачей было юридическое сопровождение мэрской кампании, официально устроен не был. Деньги передавались раз в неделю, во время работы контактировал с Навальным, пересекались на неформальных мероприятиях.

Затем ему доверили получать корреспонденцию Навального; следом он упоминает кампанию по сбору подписей — по его словам, тоже работал неофициально, деньги получал от Соболь наличными.

Затем — демократическая коалиция после убийства Немцова, ссора между Навальным и Касьяновым, должность заместителя координатора московского штаба президентской кампании «Навальный-2018».

— Московский штаб является подразделением ФБК и управляется из ФБК, — утверждал Серуканов на следствии.

В показаниях также упомянуты подсчеты Волкова, которые, по его словам, расходились с реальным положением дел и отправлялись «инвесторам», чтобы получить больше денег. Свидетель утверждал, что ушел из штаба из-за неразрешимых противоречий с Волковым.

В конце Серуканов замечает, что сейчас не работает, но пишет книгу и ведет стримы «Прекрасная Россия бу-бу-бу» на телеканале RT.

Серуканов рассказывает про организацию митингов: если смешать толпу, то непонятно, где будут сторонники, а где — люди, которые просто гуляли. При этом и тех, и других выдадут за сторонников Навального.

— Навальный умышленно направлял своих сторонников под задержания, чтобы преподать это в западных СМИ как пример нарушения прав человека в России и подать в Европейский суд по правам человека, — читает прокурор показания.

— Вы говорили правду здесь у нас в суде, или на следствии? — встает адвокат Кобзев, когда прокурор заканчивает читать.

— Я и там, и там говорил правду, — отвечает свидетель.

Противоречий в показаниях Серуканов не видит, говорит, что какие-то расхождения из-за того, что на следствии лучше помнил.

Навальный выясняет у свидетеля, получал ли он все-таки деньги от Соболь: на следствии говорил, что да, а сейчас — что нет. Серуканов отвечает уклончиво: «Зависит от того, в каком контексте получал и связано ли это с избирательной кампанией».

Навальный разводит руками:

— Ну за что еще могла вам Соболь платить?! В каком контексте?

Следом Навальный интересуется, что значит «С каждого решения ЕСПЧ Навальный получает процент».

Серуканов рассказывает про то, как Навальный якобы предлагал ему заработать, обратившись в ЕСПЧ и поделив компенсацию. Навального это выводит из себя:

— Вы получаете мил-ли-о-ны за то, что меня разоблачаете — и про эту историю с ЕСПЧ вспомнили только сейчас?!

— Эта история где-то всплывала в фейсбуке, в книге… Как можно на такой вопрос ответить? — теряется свидетель.

— Скажите, пожалуйста, вы написали, что вы в какой-то момент из юриста стали управленцем, и в ваши задачи стало входить руководство ФБК. — Навальный читает показания; по голосу слышно, что он закипает. — Объясните, пожалуйста, если у вас не было рабочего места в ФБК, не было рабочих задач в ФБК, ваша карьера — штаб в Шарье. И вы серьезно утверждаете, что руководили ФБК?!

— Ну, Алексей Анатольевич, — вздыхает Серуканов. — Там дальше написано, что это было в контексте митинга.

Прокурор читает второй протокол допроса Серуканова — он перечисляет тех, кого знает из ФБК и из оппозиции вообще, и снабжает их имена краткими характеристиками. Например, Навальный, по версии Серуканова, мнительный сексист и человек с манией преследования, который все время боялся скрытой слежки.

В это время за окном заливается лаем собака, отмечает корреспондент «Медиазоны».

Прокурор упоминает бывшего посла США в РФ Майкла Макфола, однако оценить его связь с Навальным невозможно из-за лая. Следом прокурор читает показания Серуканова о том, что Навальный занимался «политической педофилией» — таким словосочетанием оппозиционера клеймят государственные медиа и их сотрудники — и платил за выходы на митинг.

— Смысл был в том, чтобы повлиять именно на молодежь, которая ничего не понимает. <гав-гав-гав> Навальный понимал, что выводит детей под дубинки. <гав-гав-гав> Высокие рейтинги в западных СМИ <гав-гав-гав>, — чтение протокола продолжает мешаться с лаем.

Навальный пытается выяснить у свидетеля, откуда он узнал страну проживания Жданова, который покинул Россию.

— Из открытых источников. Это мое мнение. <…> Они как цыгане шатаются по Европе, — замечает свидетель.

Из зала снова раздается крик — Навальный, Серуканов и судья снова спорят о вопросах и комментариях к ним.

— Поясните, пожалуйста, Серуканов. Если я, как вы утверждаете, был богом, почему я звонил вам и предлагал «срубить деньжат»? Зачем мне, богу, звонить незначительному человеку? — спрашивает Навальный.

Серуканова слышно плохо, после очередного препирательства он просто говорит: «Я подтверждаю все показания, данные на следствии».

— Что значит — подтверждаю?! Тогда соврал и сейчас соврал?! Вот в показаниях указано, что я сексист, на работе были случаи харассмента… — возмущается подсудимый.

— Мы с тобой сидели в кабинете, и ты сказал, что мы пойдем нанимать сисястую бабу. Это ты сказал, — Серуканов переходит на «ты».

— Какие были случаи харассмента?

Суд снимает вопрос.

Теперь Навальный допытывает, скольких людей он защищал в ЕСПЧ и сколько процентов с этого заработал. Серуканов не может ответить.

— У меня все по этому вопросу, — Серуканов смотрит на судью.

— Нет, у вас не все по этому вопросу, — напирает Навальный.

— Вы сами в СМИ это говорили. Че отпираться-то сейчас, — говорит свидетель.

Судья Котова говорит, что на вопрос ответ дан — «узнал из средств массовой информации»; прокурор приступает к чтению третьего из четырех протоколов.

В этом протоколе Серуканов рассказывает про финансирование ФБК — некоторые сотрудники фонда вносили на счет организации суммы, во много раз превышающие их доход. В 2019 году Леонид Волков говорил, что 75 миллиона рублей фонд получил за три года от продажи биткоинов, которые организации переводили «в качестве пожертвований».

Затем Серуканов рассказывает про встречу с оппозиционером Кара-Мурзой, который, по его словам, представлял западное НКО и обещал финансирование предвыборной кампании.

Прокурор продолжает читать протокол допроса. Один из вопросов следователя — «На каком основании ФБК проводил расследования?». Серуканов отвечал, что его это удивляло, ведь ФБК не правоохранительный орган.

Следующий вопрос: «Имеет ли право ФБК проводить оперативно-розыскные мероприятия и вторгаться в частную жизнь людей?» «Нет», — отвечал свидетель.

После оглашения Навальный в очередной раз набрасывается на Серуканова с вопросом о том, получает ли он миллион в месяц. За этим шоу следить трудно, так как Серуканов и Навальный перекрикивают друг друга. Неожиданно в какой-то момент в разговор вмешивается судья.

— Это [про миллион] неправда? — спрашивает судья Серуканова.

— Я не буду отвечать на этот вопрос, — подумав, отвечает свидетель.

— Вы не можете не отвечать на этот вопрос, — торжествует Навальный. — Вам суд задал вопрос.

— Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, — говорит свидетель.

— Хорошо, вопрос такой: почему вы затрудняетесь ответить насчет своей зарплаты? — снова спрашивает судья Котова.

— Ваша честь, я не буду отвечать.

Встают защитники Навального: и он, и его адвокаты замечают, что свидетель не может «затрудниться» ответить на вопрос.

— Был вопрос судьи. Получаете ли вы миллион? — продолжает Навальный.

— Я не хочу отвечать. Я не буду отвечать, — говорит Серуканов.

Судья уже не вмешивается.

— Понятно. Потому что вы получаете больше, — завершает Навальный.

Наконец прокурор Тихонова читает последний протокол допроса Серуканова — он почти целиком состоит из его рассуждений о том, что Навальный не мог баллотироваться в 2018 году, и, следовательно, всех обманул.

Затем Навальный снова встает. Он пытается что-то спросить, Серуканов сразу же пытается что-то ему ответить, но судья делает ему замечание.

— Спасибо, ваша честь, — говорит подсудимый. — Если у меня глаз дергается, то только из-за того, что такое субъективно некомпетентное существо, как он, ПОЛУЧАЕТ МИЛЛИОН РУБЛЕЙ!!!

Судья немедленно делает замечание и Навальному — просит задавать вопросы не про дергающийся глаз и не про зарплату.

— Я прошу прощения. Я прошу прощения.

Тогда Навальный спрашивает, что плохого было бы, если бы его допустили до выборов.

— Как вы считаете, я имею право сейчас вести политическую деятельность? — спрашивает Навальный.

— Я ничего не считаю, — вяло отвечает Серуканов.

— Я могу использовать вашу физиономию и ВАШУ ЗАРПЛАТУ в агитации против «Единой России»?

Судья снимает вопрос.

Теперь Навальный спрашивает у Серуканова, смотрел ли он расследование «Паразиты» про Симоньян и ее семью.

— Вы и ваша руководительница Симоньян похищаете миллионы… — начинает подсудимый.

— Ваша! Честь! — прокурор встает в гневе. — Мы живем в правовом государстве. Нет следствия, нет судебного решения, почему Навальный [себе такое позволяет].

На моменте про правовое государство Навальный смеется и разводит руками, Юлия Навальная тоже смеется. Прокурор просит ее удалить из зала. Адвокат Михайлова встает и требует от прокурора не прерывать допрос: на это у обвинения нет права.

— Ко мне вы не имеете права обращаться! Ко мне вы не имеете права обращаться! — кричит прокурор.

Михайлова в ответ объясняет, зачем так много вопросов свидетелю: он пришел и дает показания, хотя не работал в ФБК, поэтому нужно установить его место работы и его род занятий. Перепалка завершается, у Навального — новый вопрос.

— Из открытых источников мне известно, что ваша руководительница Симоньян ест бобров. Является ли поедание бобра обрядом инициации?

Судья Котова стучит молоточком по столу.

Допрос Серуканова окончен, судья объявляет перерыв.

Вызывают следующего свидетеля. Это экс-сотрудник ФБК Федор Горожанко. В фонде он занимался рассылками и после утечки базы с электронными адресами людей, согласившихся выйти на митинг в поддержку Алексея Навального, бывшие соратники обвинили его в краже этой базы. Он это отрицал.

Свидетель представляется, подписывает документы, возвращается к трибуне. Горожанко начинает свое выступление с того, что называет уголовное дело против Навального абсурдным: «Оно абсурдное по содержанию и фальшиво срежиссированное по фабуле». После следующей фразе судья его прерывает и просит не давать оценки. По лицу Навального блуждает улыбка.

— Несмотря на то, что я свидетель обвинения, я выступаю как свидетель защиты. Я считаю, что Навальный выступал в соответствии с действующим законодательством, — говорит свидетель.

— С какого времени вы работаете в ФБК? — спрашивает прокурор.

— Я отвечу на эти вопросы. Следователи по этому делу попросили меня… — говорит Горожанко. Его плохо слышно. — В ФБК я пришел в 2016 году, на позиции менеджера проектов занимался работой с сайтом.

— Я следил за деятельностью Навального, я его поддерживаю, — продолжает он.

— Навального самого видели? Он приходил в офис?

— Он приходил в офис иногда. Он участвовал в общих собраниях, где обсуждали нашу текущую работу.

Горожанко рассказывает про Романа Рубанова — бывшего директора ФБК.

— А кто общественным движением «Штабы Навального» руководил? — уточняет прокурор Тихонова.

— Не существовало такого общественного движения. Существовал штаб Навального по сбору подписей.

— А это что, юрлицо?

— Это просто команда людей, которые готовились к выборам.

— Кто возглавлял штабы Навального?

Горожанко говорит, что Волков, а в его отсутствие — Жданов.

— Соответственно, где-то в 2016 году с сентября Навальный запустил сайт, на котором опубликовал свои тезисы. У штаба появился проект подготовки к предстоящим выборам, — поясняет он.

Прокурор расспрашивает Горожанко про работу видеоканалов Навального: сколько было подписчиков, лайков, где была студия. Следом они говорят о донатах через ютуб-канал: прокурор спрашивает, куда шли эти деньги.

— Прямо на счет фонда, — отвечает свидетель.

— Кто-то из членов ФБК вносил пожертвования на счет фонда?

— Вы хотите процитировать странный допрос [мой]? Мне неизвестно об этом, мне известно из СМИ, что якобы кто-то из сотрудников жертвовал крупные суммы, но это слухи, достоверно мне неизвестно, — говорит свидетель.

— Я вам могу рассказать, как проходил допрос, и почему такие показания, — отвечает Горожанко на вопрос, вносил ли бывший сотрудник ФБК Руслан Шаведдинов деньги на счет фонда, и знаком ли он ему вообще.

Горожанко рассказывает, что на допросе на него давили и вписывали информацию вместо него: «То, что вы спрашиваете про Шаведдинова, — такого по факту не было».

— Ваши вопросы неконкретные, — отвечает Горожанко, когда его спрашивают про договор на сайте ФБК.

Судья просит его не брать на себя роль председательствующего и не решать, какие вопросы конкретные, а какие — нет.

Прокурор пытается узнать, как ФЗПГ связан с движением «Штабы Навального».

— Может, связано, может, не связано. Я не знаю, — отвечает свидетель.

Вопросов у гособвинителя больше нет. Встает Навальный.

— В такие моменты приятно быть юристом. Прямо как в американской судебной драме — главный свидетель обвинения внезапно заявляет, что дело абсурдное, — говорит он. — Мы тут обсуждали тактику допроса свидетеля Горожанко. А я сразу сказал, что свидетель Горожанко не будет против меня давать ложные показания!

Навальный спрашивает, работал ли свидетель в ФБК, было ли у него рабочее место, работал ли по трудовой книжке. «Да», — отвечает Горожанко на все вопросы.

Подсудимый обращает внимание на то, насколько это отличается от Серуканова: «Вот Горожанко действительно работал в ФБК».

Следом Навальный спрашивает, почему Горожанко назвал дело абсурдным.

— Общественной работой в России заниматься сложно, она пытается усложнить тебе жизнь, приходится искать новые методы донести информацию до аудитории, — начинает он. — <…> ФБК — один из немногих проектов, который действительно работает [как надо].

— Давайте еще раз для суда. Фонд борьбы с коррупцией брал деньги откуда? — уточняет Навальный.

— Из пожертвований, люди жертвовали деньги.

— Мы призывали их — люди, присылайте деньги, верно?

— Да.

— Мы принуждали их?

Горожанко говорит, что нет — принудить человека сделать пожертвование сложно.

— Знали ли власти обо всех движениях денег на счетах ФБК?

— Да, получается, знали.

— Если бы вам кто-то сказал, что я создал ФБК в 2011 году ради похищения денег… Вообще похоже было, что ФБК создан ради похищения денег? — спрашивает подсудимый.

— Похоже не было, — говорит свидетель. — Я считаю, что сами обвинения, мягко говоря, абсурдны. Человек арендовал помещения, нанимал людей, платил зарплаты, выпускал расследования, потом баллотировался в президенты, написал президентскую программу, открыл сеть штабов, и его обвиняют в том, что он вкусно покушал в ресторане… это абсурд.

Навальный спрашивает у Горожанко, был ли Серуканов в ФБК.

— Он был в политической тусовке, был около нас где-то, когда началась президентская гонка, он работал в штабах, — отвечает свидетель.

Горожанко говорит, что Серуканов не работал в ФБК и не входил в его управление.

— Правда ли, что в ФБК получали зарплату в конвертах? — продолжает Навальный.

— Насколько я знаю, нет.

— Было ли у Серуканова рабочее место в ФБК?

— Нет.

— А свидетеля [юриста Илью] Ремесло почему вы оцениваете как провокатора?

— Он такой, профессиональный хулитель, в том числе ФБК, в качестве своих жертв почему-то он выбирает противников действующей власти, — говорит Горожанко.

— Расскажите о давлении со стороны следователя, — просит свидетеля Навальный.

— Уважаемый суд, прежде чем говорить об обстоятельствах допроса, надо его изучить, — вмешивается прокурор. Судья игнорирует ее.

— Вы заявили о том, что следователь просил формулировать свои мысли так, чтобы они были похоже на обвинительное заключение, верно? — продолжает Навальный.

— Вчера вечером. Город Москва, Технический переулок, дом 2, здание Следственного комитета РФ, куда я был приглашен вместе с повесткой, направленной мне через мессенджер WhatsApp. Я как человек активный, принял приглашение и пришел туда, — рассказывает Горожанко. — Со мной состоялся разговор. Я почему сказал, что это дело абсурдное и срежиссированное: по сути, следователь выступал в роли такого режиссера регионального театра. Он распечатал мне бумагу с обвинительным заключением, где были процитированы мои показания, и сказал учить. Что мне было делать — я учил. Рассказал ему дважды, его это удовлетворило. Об этом я и хотел сказать.

До этого свидетель упоминал, что на допросе на него давили и вписывали информацию вместо него.

— Ваша честь, я хотел бы удостовериться, что это попало в протокол. То, что мы сейчас услышали, — это классическая работа следствия, — замечает Навальный.

— Считаете ли вы, что рискуете, раскрывая всю правду о давлении? — обращается он к Горожанко.

— Естественно, я рискую, но риск оправдан, — отвечает тот.

— Скажите, пожалуйста, почему, как вы думаете, они вас вызвали аж вторым свидетелем обвинения? — спрашивает подсудимый.

Горожанко рассказывает, что интерес к его фигуре возник в прошлом году — после того, как бывшие коллеги по ФБК обвинили его в краже рассылочной базы.

— После этого мною заинтересовались следователи, потому что решили, что раз я поссорился с коллегами, то могу много интересного рассказать, — отвечает он.

После этого Горожанко отвечает на вопросы про его работу в ФБК, но разобрать, что он говорит, практически невозможно из-за плохого звука на трансляции.

Прокурор Тихонова утверждает, что Горожанко по сути дал точно такие же показания в суде, что и на следствии, — но добровольно. Ей непонятно, к чему именно его принуждал следователь.

— Вот сейчас в судебном заседании я задавала вам вопрос. Вы дали точно такие же показания, как в обвинительном заключении — кроме вопроса касательно Шаведдинова, — говорит она.

Встает адвокат Кобзев и замечает, что свидетель под протокол назвал дело абсурдным. Затем он упоминает в своей речи прокурора, называя ее «она».

— Государственный обвинитель! — кричит прокурор.

— Она, — повторяет Кобзев.

— Государственный обвинитель!

— Эта женщина.

— Государственный обвинитель!

После этого судья Котова объявляет перерыв до завтра. Заседание продолжится 22 февраля в 10:00.