Всю прошлую неделю Навального судили в актовом зале ИК-2 в Покрове, где он отбывает срок по делу «Ив Роше» после того, как суд заменил ему условный срок на реальный.
Согласно обвинению по делу о мошенничестве, Навальный учредил Фонд борьбы с коррупцией, где Навальный, Роман Рубанов и Леонид Волков были управляющими лицами. Для обеспечения деятельности фонда они создали подконтрольные юрлица, в том числе «Штабы Навального». Эти организации, считает обвинение, «под предлогом борьбы с коррупцией осуществляли экстремистскую деятельность»: путем «обмана и злоупотребления доверием» собирали донаты на избирательную кампанию, но распоряжались ими «в личных целях и для деятельности».
Потерпевшими по делу признаны четверо человек: уже выступивший в суде эвакуаторщик из Москвы Александр Кошелев, тесть коллеги юриста Ильи Ремесло и двое предпринимателей.
По второму делу сторона обвинения утверждает, что Навальный, «пренебрегая нормами морали, нравственности и поведения в суде, в целях унижения чести и достоинства» оскорблял судью и участников процесса по делу о клевете на ветерана. Например, говорил: «Прошу разрешения обращаться к вам не ваша честь, а оберштурмбанфюрер», «Вы такие бессовестные люди, сборище воров», «Недобитый торговец дедом» и другие.
Один из свидетелей по делу о мошенничестве — бывший соратник Навального Виталий Серуканов, переметнувшийся на канал RT, где он снимает про оппозиционера изобличающие сюжеты и, по словам самого Навального, получает зарплату в миллион рублей. Во время выступления Серуканов назвал ФБК «закрытым тоталитарным обществом», а Навального — «маленьким богом», но затем сник под шквалом вопросов защиты и так и не смог ответить на большинство ее вопросов.
Еще один из свидетелей, Федор Горожанко сразу назвал уголовное дело против Навального абсурдным и подчеркнул, что Навальный действовал «в соответствии с действующим законодательством». Он пожаловался на давление в СК, куда его вызвали накануне заседания и заставили отрепетировать нужные гособвинению показания в суде. На следующее заседание, когда должен был продолжиться его допрос, Горожанко не явился.
Начало задержалось. Пресс-секретарь суда говорит, что сегодня, возможно, часть процесса закроют для журналистов. Предположительно, из-за показаний не анонсированного ранее секретного свидетеля.
Прокурор Тихонова просит судью в начале заседания продолжить ознакомление с материалами дела, а потом только перейти к свидетелям. Судья Котова не возражает.
Тихонова зачитывает копию приобщенного к делу приговора по делу «Кировлеса» и апелляцию на приговор. Далее она читает решение Верховного суда по тому же делу. Звук из зала заседания прерывается.
Сегодня в импровизированном зале суда также установлен монитор: вероятно, кто-то из свидетелей будет выступать по видеосвязи. Хотя ранее в суде также шла речь о том, чтобы связаться таким образом с одним из потерпевших по делу о мошенничестве, который находится под домашним арестом.
Шестой день суда в покровской ИК-2. Фото Елизаветы Нестеровой / Медиазона
Далее Тихонова зачитывает судебные постановления по делу об оскорблении Навальным ветерана.
Прокурор зачитывает документы, среди них — характеристика на Навального из колонии. В ней говорится, что заключенный Навальный был поставлен на профилактический учет как «склонный к совершению побега», потом снят с него и поставлен на учет как «склонный к распространению информации экстремистской направленности». Также у Навального было несколько профилактических бесед и выговоров «за ненадлежащие поведение при отбывании наказания».
«Общительный, эмоциональный, склонный к необдуманным высказываниям, признаки эмоциональной напряженности, способен в стрессовой ситуации словами и делами спровоцировать на неожиданные коллективные действия», — говорится в документе.
Вызывают свидетельницу Юлию Стадничук, участницу общественного движения «Политика 2.0», которое всегда враждовало с Навальным. Она бодрым шагом подходит к кафедре.
Стадничук говорит громко и уверенно, потому что читает по бумажке. Она знает Навального не лично, а только как общественно-политического деятеля. Из телеграм-каналов Стадничук узнала о «неподобающих заявлениях Навального в адрес судьи». Далее свидетельница зачитала слова Навального, сказанные во время процесса о клевете в адрес ветерана. Судья спросила, что это у нее за бумаги. Та показала, вернулась на место и продолжила читать.
Свидетельница говорит, что чувствует, какое важное положение в стране занимают судебные органы власти, поэтому не могла не обратить внимание правоохранительных органов на оскорбление судьи.
Прокурор просит вспомнить еще цитат, кроме оберштурмбаннфюрера, Стадничук читает их с бумажки.
У прокурора больше нет вопросов. Навальный спрашивает, знает ли свидетель, что такое оберштурмбаннфюрер — вопрос снят.
Навальный спрашивает, является ли оскорбительным слово «полицай», если в нацистской Германии так назвали полицейских.
«Я не являюсь экспертом-историком, не буду отвечать на эти вопросы» — отвечает свидетельница, она говорит, что только знает, что сравнивать российских судей с нацистами недопустимо, ничего больше пояснить не может.
Судья снимает все вопросы Навального про реалии нацистской Германии, о которых знает или не знает свидетельница.
Юлия Стадничук. Фото: Елизавета Нестерова / Медиазона
Навальный ухмыляется и спрашивает, что такое «Политика 2.0».
«Алексей Анатольевич, это вы должны знать, так как наверняка читали наш телеграм-канал», — свидетельница читает по бумажке и эту фразу тоже.
«[Мы] осуществляем контролирующую функцию власти, не превышая своих полномочий. Я являюсь официальным представителем движения», — поясняет она.
Навальный спрашивает, кто за нее проголосовал, что она стала официальным представителем. Стадничук отвечает, что никаких выборов у них нет. Официальным представителем ее делает то, что люди пользуются документами, которые она готовит для обращения в следственные органы.
Навальный спрашивает, может ли он самопровозгласить себя официальным представителем папы Римского — вопрос снят.
«Ваша честь, мне важно понять. Я ни в коем случае не пытаюсь выставить участников этого движения городскими сумасшедшими, если вдруг кому-то так показалось, но эти люди на меня написали 38 заявлений, хотел бы разобраться», — говорит Навальный.
«Ваша честь, можно я скажу?» — спрашивает свидетельница.
«Нет, нельзя, вы можете только отвечать на вопросы», — говорит ей Навальный. Судья делает ему замечание, что вести процесс — прерогатива суда.
«Извините, ваша честь, постараюсь сдерживаться. Я официальный представитель Лефортовского суда стал на секунду», — улыбается Навальный.
Все другие уточняющие вопросы про движение судья снимает.
«Скажите, пожалуйста, ваше движение Путина поддерживает?» - спрашивает подсудимый. Этот вопрос тоже снят, но свидетельница кричит, что, конечно, поддерживает.
«Скажите, пожалуйста, ваше движение поддерживает войну?» — спрашивает Навальный.
«Вот это точно не имеет отношения к делу», — громыхает судья.
Следующий свидетель Снегирев.
Это эксперт СК, он проводил экспертизу по делу о мошенничестве.
Адвокат Михайлова сразу говорит, что эту экспертизу прокурор не оглашала. После небольшого спора, оглашала или нет, выясняется, что прокурор и правда спутала страницы и именно эту экспертизу забыла огласить, поэтому начинает оглашать сейчас.
Экспертиза заключается в анализе вопроса, сколько средств в ФБК пришло от физических лиц, сколько — от юридических, и «на каких основаниях» эти переводы были совершены. Также свидетель занимался анализом движения средств на счетах Навального и его родных.
Свидетель Снегирев, фото Елизаветы Пестовой / Медиазона
Прокурор, предвосхищая вопросы защиты, спрашивает у свидетеля, как так вышло, что подписку об ответственности за дачу ложных показаний свидетель дал в 2020, а экспертизу провел в 2021. «Думаю, это просто техническая ошибка, такое часто бывает, все было в 2021 году», — быстро отвечает свидетель.
Прокурор продолжает оглашать документ.
Когда слово дают защите, Михайлова спрашивает, участвовал ли свидетель еще в каких-то процессуальных действиях, кроме проведения экспертизы, спрашивает, соблюдалась ли как-то сохранность дисков с информацией, которую изучал эксперт.
— Я в этих вопросах не сильно разбираюсь, — говорит он и объясняет, что ориентировался на следователя, и добавляет, что у него не было сомнений в том, что следователь все делает верно.
Михайлова спрашивает, почему в фото-таблице доказательств несколько фотографий прозрачного диска без опознавательных знаков в одном и том же положении на одном столе. Ее интересует, различает ли их как-то свидетель. Свидетель ничего ответить не может, просит обратиться к следователю: «Это вообще не мой вопрос».
Становится понятно, к чему ведет Михайлова: эксперт участвовал одновременно и в записи доказательств на диски, и в проведении дальнейшей экспертизы этих дисков.
— У вас есть полномочия получать доказательства, а потом использовать их для своих экспертиз? — cпрашивает Михайлова.
— Я диск с осмотра не использовал в ходе экспертизы, я использовал расчетные счета, — отвечает Снегирев.
— А где же вы их взяли?
— На бумажных носителях и... ну на дисках получил.
Он делает паузу.
— Ну мы просто со следователем параллельно это делали, — не понимает, в чем проблема, Снегирев.
Михайлова спрашивает, нормальная ли это практика — участвовать и в записи доказательств, и в экспертизе по ним. Тут свидетель как будто бы понимает, что сказал лишнего, и начинает уверять, что все было не так. Но как именно было — пояснить не может, потому что не помнит уже последовательность событий.
Свидетель постоянно хмурится и смотрит на прокурора, а иногда вопросительно вскидывает голову, смотря на нее. Создается полное впечатление, что он ждет помощи от Тихоновой. Но та молчит.
— А что меняется-то, ну даже формально? — совсем растерялся эксперт. — Это одна и та же информация, которую записали на диск и по которой я проводил экспертизу.
В заключении эксперта нет информации о том, как к нему попали эти диски и откуда у него информация. Он говорит, что «просто сидел со следователем в одном кабинете» и ждал, пока тот выдаст ему диск. Оснований не верить в то, что следователь даст корректно собранную информацию, у свидетеля не было.
Эксперт — сотрудник Следственного комитета, и Михайлова выясняет, кто его начальник, кто его повышает в звании и выписывает поощрения. Она также спрашивает его, может ли эксперт отказаться, если следователь поручит ему провести ту или иную экспертизу. Свидетель говорит, что не хочет отвечать на эти вопросы, и судья их тут же снимает.
— Ваша честь, я тут прочитал интервью нашего пропавшего свидетеля Горожанко [судя по деталям, речь идет об интервью «Медиазоны»], где он ссылается на слова следователя Кемерова, который сказал Горожанко, что с судьей все решено и все нужные вопросы она снимет, — смеется Навальный. — Ваша честь, я бы хотел верить, что свидетель Горожанко не прав.
Судья обиделась и поясняет, что снимает вопросы, которые выходят за рамки предъявленного обвинения.
— Ваша честь, просто обращу ваше внимание, что вы за все время сняли всего один вопрос обвинения и, наверное, уже миллион наших. Просто хотел бы вам посоветовать тоже прочитать интервью Горожанко.
Навальный уточняет, можно ли сказать, что эксперт досконально знает все о финансах Навального. Тот с радостью подтверждает.
— Ваше руководство опубликовало релиз, что я получил 356 млн рублей со счетов ФБК, — говорит Навальный. — Вы видели, что эти деньги поступили на мой счет?
Судья снимает вопрос.
— Следственный комитет, где вы работаете, повесил релиз про 356 млн, возбудил дело и сейчас оказывается, что это все фейк и пшик, где эти сотни миллионов? Просто фикция. А теперь про это нет никаких новостей, хотя про фейковые миллионы вы крутили везде, — настаивает Навальный.
Судья говорит, что вопросы не относятся к делу. Навальный вздыхает и переформулирует:
— Скажите, пожалуйста, сколько денег поступило лично мне от Фонда борьбы с коррупцией?
— Ну ноль, вроде бы, — отвечает Снегирев.
— А на счета моих детей и жены, из экспертизы следует, что их счета вы тоже изучали.
— Ну тоже ноль, — отвечает Снегирев, вздыхая.
— А сколько денег от меня поступило на счет ФБК?
— Да не помню я, так конкретно сейчас и не сказать!
Навальный пытается выяснить, были ли среди переводов средства, про которые можно предположить, что они получены преступным путем — судья снимает этот вопрос в этой и во всех других формулировках. Навальный улыбается и вздыхает: «Как вы думаете, если я не получил ни копейки ни от ФБК, ни от Волкова, ни от Рубанова… почему меня судят?»
Свидетель на этих словах улыбается и издает звук, похожий на смех. Судья Котова кричит, что вопрос снят.
Навальный опять возмущается, что снимают все его вопросы: «Ваша честь, пришел эксперт, говорит, что все знает про мои счета, как мне задавать ему вопросы?»
Судья говорит, что эксперт и так уже все пояснил в своей экспертизе. Снова вздох Навального и вопрос эксперту: «Как вы думаете, на основании выводов вашей экспертизы, меня нужно признать невиновным?» — вопрос снят.
Михайлова вцепилась в свидетеля с вопросами по поводу подписки, данной в 2020 году, а также экспертизы, проведенной в 2021 году. Он поясняет снова, что это техническая ошибка и говорит, что в документах все даты «ставятся потом» и, видимо, когда ставили эти даты, просто кто-то случайно ошибся.
Навальный делает акцент на том, что все переводы, о которых сегодня шла речь в суде, были официальными и с них платились налоги. Затем прокурор решает огласить выводы эксперта, которые есть в материалах дела, «чтобы не спрашивать его в зале суда», хотя свидетель по-прежнему тут.
Тихонова вновь долго зачитывает переводы. В том числе читает, что за пять лет на счета Юлии Навальной поступило более 62 миллионов рублей. Ранее уже Навальный пояснял в суде, что переводил ей деньги — и те, которые заработал, и те, которые получил от ЕСПЧ в качестве компенсаций.
На несколько минут в трансляции пропадал звук. Вернулся он на словах Михайловой о том, что у защиты одни и те же вопросы и претензии ко всем экспертизам в деле, которые проводил свидетель.
Судья Котова: «Уточню по вопросам, которые вам задавала сторона защиты. Те сведения, которые следователь фиксировал в протоколе осмотра дисков, соответствуют действительности?».
Свидетель отвечает положительно. Далее Котова спрашивает, имеет ли свидетель основания для оговора Навального. Снегирев уверяет, что не имеет.
Михайлова задает последний вопрос: «Те диски, на которые вы со следователем вместе записывали информацию, и диски, по которым вы потом проводили экспертизы — это одни и те же диски?»
Свидетель отвечает, что не помнит. И уточняет, что «полностью поддерживает» выводы, изложенные в его же экспертизе.
Перерыв заканчивается. Начинается просмотр видео, на экране появляются лица Георгия Албурова и Марии Певчих. Навальный улыбается и смотрит с явным удовольствием.
Когда на экране показывают кривляющегося и кричащего Владимира Соловьева, Навальный начинает смеяться, а вместе с ним адвокаты и двое приставов (третий серьезен).
Досмотрели фильм, Навальный берет слово: «Зачем же следователь включил этот ролик в вещественные доказательства? Да, это доказательство, но совсем другого. Этот ролик про людей, которые в нашей бедной... мы в Покрове, так что в нашей нищей стране, получают баснословные деньги. Эти люди получают деньги за то, что врут. И теперь обвинению приходится уже таких, как они, я бы сказал бомжей, но не хочу оскорблять бомжей, тащить в суд, чтобы посадить меня».
Указывает на то, что в ролике упомянут Виталий Серуканов, у которого явно есть основания теперь его, Навального, оговаривать.
— Стыдно вам должно быть, — говорит Навальный, обращаясь к прокурору.
Прокурор просит допросить потерпевшего Михаила Костенко.
— Был извещен свидетель [прокурор уже не в первый раз ошибается и называет потерпевших свидетелями] Костенко и его жена, но он пожилой человек, с учетом его возраста и состояния, чтобы не затягивать суд, прошу суд допросить его по ВКС [видеосвязи] в каком-то месте, которое ближе к нему, чем Покров, — просит прокурор.
Тихонова просит договориться с ближайшим к Костенко судом в Выборге, либо огласить его письменные показания. Судья спрашивает мнение защиты.
— Я так и знал, что этого подставного человека вы сюда не привезете, — говорит Навальный. — Но он нам нужен здесь живьем, у него, как минимум, установлена эта связь с этим юристом [Ремесло], должна быть возможность тут его допросить. К тому же у меня в отряде есть двое арестантов, им по 73 года и ничего, маршируют в шапке-ушанке. Пусть Костенко, раз решил меня оговорить, приезжает сюда.
Михайлова поддерживает. Она говорит, что, во-первых, акустика в зале колонии не позволяет допрашивать свидетеля по ВКС. К тому же всем участникам процесса не дают пользоваться техникой, и все и без того ограничены в инструментах для работы.
Адвокат Вадим Кобзев поддерживает коллегу.
Судья постановила «при наличии технической возможности» вывести Костенко по ВКС, объявлен перерыв на час.
Заседание продолжается после перерыва. По видеосвязи из выборгского суда видно местную судью, из ее зала и осуществляется видеосвязь: она говорит, что потерпевший Костенко с женой подошли в зал заседаний. Жену попросили на время выйти из зала.
Пожилой Костенко не разбирает ни слова, что говорит ему судья Котова, ее выборгская коллега повторяет ему каждый вопрос.
Судья Котова зачитывает ходатайство Костенко, которое тот передал в покровский суд дистанционно: «Я боюсь, что мои персональные данные узнают сторонники Навального и используют в интернете, это создаст угрозу моему здоровью и безопасности, прошу закрыть заседание», — говорится в нем.
Судья из Выборга громко спрашивает Костенко: «Вы поддерживаете же эти слова, свое же ходатайство? Да, нет?». С третьего раза Костенко понял, в чем вопрос, и сказал, что поддерживает.
Прокурор поддерживает ходатайство: «Есть такая опция у нас, к тому же в интернете уже публиковали информацию о потерпевшем, писали про него нехорошие вещи, что этот дедушка врет и другие вещи».
Кажется, суды друг друга не слышат совсем: судья Котова спрашивает у Костенко, как готовилось ходатайство и действительно ли оно выражает его желание.
Костенко что-то говорит, но в Покрове ничего не слышно. Судья с той стороны повторяет слова Костенко громче, но ее слова раздаются эхом и снова не слышно. Но Навальный, похоже, разбирает сказанное, он встает: «Ваша честь, я протестую против такого формата, судья переводит уже каждый его ответ, но повторяет не дословно к тому же».
Начинаются попытки наладить звук.
Судья с той стороны кричит: «Нам тут все слышно, потерпевший просто не понимает, о чем идет речь!»
— Вы ходатайство о закрытии заседания, ваше ходатайство, ВАШЕ ЖЕ, поддерживаете, ВЫ ЕГО ПИСАЛИ? — кричит Котова.
— Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ, — орет Костенко.
Он начинает спорить с судьей, в зале для трансляций ничего не слышно, нельзя разобрать слова.
— Ваша честь, Костенко прямо сказал, что больше не может, хотел бы отозвать свое заявление и выйти из процесса, нельзя так мучить человека, — говорит Навальный, которому слышно, что говорит Костенко.
Михаил Костенко в суде, фото Елизаветы Нестеровой / Медиазона
— Потерпевший, вам слышно, что сказал подсудимый? — спрашивает Котова.
— Слышу! — кричит Костенко и говорит что-то еще, журналистам в зале для трансляций не слышно, но Навальный потерпевшему улыбается и машет в камеру рукой.
— Ваша честь, ну это пожилой человек, там рядом сидит судья, профессиональный юрист, пусть она ему объяснит! И передаст нам его слова при необходимости — начинает орать прокурор.
— Ваша честь, я не хочу допрашивать судью, — говорит Навальный.
Внезапно слышен крик Костенко:
— Претензий не имею! — доносится из выборгского суда.
Повисает неловкая пауза.
— Потерпевший, поясните, мы сейчас другое обсуждаем! — пытается исправить положение Котова. — В открытом или в закрытом судебном заседании мы рассматриваем ваши показания, вы подавали ходатайство?
Судья в Выборге повторяет все для Костенко.
— Я не помню! — уже почти плачет Костенко.
Костенко пытается объяснить судье в Выборге, что не понимает, что значит «открытый суд» и говорит, что заявление на Навального писал не он, а Илья Ремесло. «Ходатайство тоже писал не я», — добавляет он.
Адвокат Кобзев спрашивает, зачем закрывать заседание, если потерпевший не видит разницы между открытым и закрытым судом.
Навальный встает: «Зачем мы сейчас будем дальше мучать человека? Чтобы ваш позор был еще очевиднее?»
Судья делает замечание Навальному и спрашивает Костенко, поддерживает ли он ходатайство о закрытии судебного заседания. Костенко отвечает: «Нет, давайте открытый!»
Прокурор вслух проговаривает разницу между открытым и закрытым заседаниями: «Вы будете давать показания так, чтобы вся страна видела или так, чтобы только мы?»
Тихонова просит судью быть «человечнее» к Костенко:
— Ваша честь, ну давайте человечнее, надо просто объяснить человеческим языком! Юрист, который ему помогал писать ходатайство, просто не пояснил! — говорит она.
Навальный хохочет.
Прокурор кричит, что проблемы начались, когда Навальный стал сам задавать вопросы Костенко, затем снова обращается к потерпевшему:
— Костенко, вы хотите, чтобы никто, кроме нас не видел ваши показания, или чтобы весь мир смотрел? Вот сейчас вы о чем говорите, поддерживаете ваше же заявление или нет? — все так же крича, спрашивает она его.
Котова еще раз спрашивает Костенко, в открытом ли режиме он собирается давать показания. Тот растерян: «Знаете…»
Слов Костенко не разобрать. Его переспрашивает судья: «Нет, так не пойдет, вас в любом случае допросят, я о другом спрашиваю».
Навальный продолжает смеяться:
— Довольно очевидно, что закрытое заседание хотите вы и государственный обвинитель, но он уже дважды сказал, что давайте открытое, — говорит Навальный, которому снова лучше удалось разобрать сказанное, чем журналистам в зале для трансляций.
Вмешивается адвокат Михайлова:
— Вообще не понимаю, почему мы обсуждаем это ходатайство, если смотреть материалы дела, то оно пришло в суд от некой Надежды [неразборчиво], тут ее адрес электронной почты. Подпись под ходатайством не та, что под протоколом допроса Костенко, почему оно вообще рассматривается? — cпрашивает суд защитница.
Судья просит ответить потерпевшего все на тот же вопрос. Костенко молчит. Котова уточняет, слышно ли ее в Выборге, а то «складывается ощущение, что слышно только подсудимого, но не председательствующего»
— Да, вас совсем не слышу, его слышу отлично, — отвечает Костенко.
Судья объявляет перерыв на пять минут, чтобы починить свой микрофон.
Судья вернулась после перерыва, звук у трансляции есть. Она спрашивает, слышит ли ее Костенко. Потерпевший что-то отвечает, но слов не разобрать. Котова снова по слогам повторяет вопрос, хочет он закрытый или открытый режим заседания, потом объясняет, в чем разница.
Навальный предлагает спросить Костенко, отправлял ли он ходатайство 10 февраля. Судья спрашивает потерпевшего об этом, но тот не понимает вопроса. Она снова спрашивает, закрывать ли заседание.
Костенко вновь говорит, что не против открытого заседания. Навальный показывает три пальца, имея в виду, что потерпевший трижды уже выразил свою волю.
Но судья все равно на всякий случай переспрашивает потерпевшего о режиме заседания. Тот вновь повторяет, что хочет открытое.
Судья: «Сейчас будем устанавливать вашу личность. Назовите ваше имя».
Костенко: «Не слышу вас!»
Судья: «Имя, отчество, фамилию!»
Костенко: «Не понимаю!»
Судья кричит: «НАЗОВИТЕ. ВАШЕ. ИМЯ!»
Костенко называет свое имя и год рождения.
Судья: «Предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний. Это значит, что в суде надо говорить правду».
Костенко: «Я так и собирался».
Судья спрашивает, знаком ли Навальный потерпевшему и, если да, то при каких обстоятельствах они познакомились. Ответ Костенко не разобрать из-за качества трансляции.
Прокурор: «Вы можете сказать, когда и кому вы деньги отправляли?»
Костенко отвечает снова неразборчиво.
Прокурор спрашивает, сколько денег перевел Костенко и откуда узнал номер счета. Костенко называет сумму: 50 тысяч 100 рублей.
Прокурор продолжает задавать вопросы про денежный перевод и доход семьи, а также значительна ли для Костенко сумма в 50 тысяч 100 рублей. Костенко вопросов ее не слышит, поэтому судье с той стороны приходится их для него повторять. Тот отвечает, но ответы не разобрать.
Судья Котова присоединяется к допросу: «Большая для вас сумма? Было что-то, что вы могли бы на эти деньги купить, но не купили? Долго копили эту сумму?»
Костенко что-то отвечает.
Котова: «Для вас говорит что-то название "Фонд борьбы с коррупцией"?»
Костенко: «Нет».
Костенко говорит, что не помнит, как подавал заявление на Навального. «Ну вот вам, когда юрист помогал, вы где были? Через суд подавали, суд был?» — пытается помочь прокурор. Но Костенко не помнит.
Прокурор спрашивает, почему Костенко разочаровался в Навальном. Ответ не разобрать. Слово берет Навальный: он спрашивает, почему Костенко решил пожертвовать деньги ФБК.
Что отвечает Костенко, опять не слышно.
Навальный: «Вы отправили деньги мне? Лично мне? Или Волкову?»
Костенко: «Да-да, лично вам. Или Волкову. Не знаю».
Навальный: «Волков вам вернул деньги, верно?»
Костенко: «Да-да!»
Навальный: «В 2017 году?»
Костенко: «Не помню».
Навальный: «Так если вам деньги вернули, я у вас их украл?»
Судья: «Вопрос снят!!!»
Навальный: «Как вы думаете, я крал у вас деньги, похитил?»
Костенко: «Да не сказал бы».
Навальный: «Можете сказать суду, что я не похищал у вас деньги?»
Судья: «Снят вопрос!»
Навальный: «Вы заявление на меня писали?»
Костенко: «Да, с юристом».
Дальше его речь не слышно, но из дальнейших вопросов Навального ясно, что Костенко сказал, что писал заявление давно, а после того, как Волков ему деньги вернул, уже о своих заявлениях ничего и не помнит.
Навальный: «Какой юрист вам помогал, можете уточнить?»
Костенко: «Илья Ремесло».
Навальный: «А откуда вы его знаете?»
Костенко: «Он сам ко мне пришел».
Навальный: «Домой к вам пришел?»
Костенко: «Не помню, помню, что позвонил и предложил помощь».
Навальный: «А как он понял, что вам нужна помощь?»
Костенко: «Не знаю».
Навальный: «А вы его видели когда-нибудь?»
Костенко: «Когда-то видел, но уже не помню».
Навальный: «Вы сказали, что встретились с Ремесло в милиции на крыльце, правильно?»
Костенко: «Правильно».
Навальный: «Как вы поняли, что надо ехать в милицию? Ремесло сказал?»
Костенко: «Уже плохо помню».
Диалог продолжается:
— Что было дальше? — спрашивает Навальный потерпевшего.
— Не знаю, как сказать, что было дальше, заявление писали… — отвечает Костенко.
— А деньги в этот момент еще были при вас?
[потерпевший отвечает неразборчиво, но ответ, вероятно, отрицательный — Навальный больше не задает вопросов про деньги].
— Скажите, пожалуйста, вы знаете человека по имени Сурен Зороян?
— Да, зять мой.
— Обсуждали с ним это дело?
— Да, [неразборчиво].
— Он вас знакомил с юристом, предложил обратиться к юристу? Брал у вас какие-то заявления?
— Нет-нет, что вы!!!
— А Зороян материально вашей семье помогает?
— Ну, да… да нет.
— Зороян знаком с Ремесло?
— Я не знаю [дальше неразборчиво].
— То есть с Зорояном вы ничего по этому делу не обсуждали?
— Нет!
— То есть связь между вами и Ремесло он не обеспечивает?
— Нет-нет.
— А вас не удивило, что Ремесло откуда-то взял ваш номер и позвонил?
— Ну… не удивило.
— А до появления Ремесло вы подавали заявления?
— Нет, до него ничего не делал. Это он меня нашел и предложил обратиться в милицию.
Дальше Костенко поясняет, что он написал заявление, как сказал ему Ремесло, а потом «просто поставил подпись».
— Вы мне отправили 50 тысяч, которые отложили на черный день, правильно?
— Правильно.
— А зачем отдавать 50 тысяч, которые на черный день, незнакомому человеку?
— [Неразборчиво] Хотел, чтобы вы стали президентом и боролись с коррупцией.
— Вы хотели бы, чтобы сейчас я стал президентом и боролся с коррупцией?
Судья: «Не имеет отношения к делу, снято!»
Навальный продолжает:
— Михаил Николаевич, а в чем заключался обман?
Судья: «Снято, вопрос оценочный!»
Навальный настаивает:
— Переформулирую. Чем я вас обманул?
— Не знаю! Не понимаю, что тут говорить!
— Затрудняетесь сказать?
— Да.
— Вы сейчас ко мне претензии имеете?
— Нет, сейчас точно нет.
— Волков вернул вам деньги? Еще до заседания суда ведь? Когда вы только их потребовали?
— Не помню, но, наверное, да.
— Какой ролик вы посмотрели, когда решили перечислить деньги? — спрашивает Навальный, но Костенко отвечает неразборчиво.
Подсудимый продолжает:
— Я правильно понимаю, что вы считаете, что коррупции в России так много, что вы готовы свои деньги на борьбу с ней тратить?
Котова снимает вопрос.
— Я правильно услышал, что вы получаете ветеранскую надбавку [к пенсии] 750 рублей?
— Если точнее, 748 рублей, — отвечает Костенко.
Навальный спрашивает Костенко, как он думает, «почему ветеранские надбавки в стране — 748 рублей». Судья снимает вопрос, хотя Костенко еще какое-то время пытается сформулировать свой ответ, однако его перебивают Котова и прокурор.
— Вы точно не помните, какой ролик смотрели, правильно понимаю? — спрашивает Навальный. — Смотрели ли ролик о прокуроре, который ворует деньги и инвестирует их по всему миру, в частности, в Швейцарию? А про дворец Путина?
Костенко отвечает неразборчиво.
— Считаете, об этом не надо говорить? — настаивает Навальный.
Вопрос снят.
Слово переходит к адвокату Михайловой. Она спрашивает, как именно Костенко смотрел ролик, который не может вспомнить сейчас. Потерпевший отвечает неразборчиво. Михайлова уточняет свой вопрос и просит повторить ответ. «Он же сказал, что по телевизору», — кричит ей прокурор.
Навальный уточняет: «Вы мои ролики по телевизору смотрели?»
Костенко: «Ну да, должно быть так, пока вас не арестовали».
Снова диалог подсудимого с потерпевшим:
— Ролик про Медведева тоже смотрели по телевизору?
— Этот ролик не видел, наверное.
— Еще раз спрошу. Ролик «Он вам не Димон» не видели? О коррупции председателя правительства?
— Нет.
— Ролик о коррупции генерального прокурора Чайки смотрели?
— Нет, и не хотел бы, плохо это все…
— Ага, главный вопрос — видели или нет?
Что отвечает Костенко, непонятно.
— Ролик про Пескова видели?
— Нет.
— По какому каналу вы видели другие мои ролики?
— Ну какой-то… по Первому, скорее всего!
Навальный переспрашивает:
— Уточняю: по Первому каналу показывали, как меня арестовывали, или мои ролики? — просит уточнить он.
— Как арестовывали, по «Звезде» показывали.
— Ага, арест на «Звезде», а ролик мой про коррупцию на Первом, да?
— Получается, так…
— А где вы видели ролик, где я призывал прислать мне денег? — продолжает Навальный.
В ответ — тишина.
Судья: «Еще есть вопросы?»
Навальный: «Уточню еще раз, вы один раз на меня писали заявление с юристом Ремесло?»
Костенко: «Да».
Навальный: «А в 2021 году писали на меня заявление?»
Костенко: «Ну не помню, честное слово».
Навальный: «Это важно, вдруг вспомните для суда?»
Костенко: «Правда не помню».
Навальный: «Хорошо, у меня все».
Прокурор, невозмутимо: «Ну-у-у, конечно, я вижу противоречия в показаниях, и про Первый канал и про все… Но главное, он говорил, что был факт мошенничества, от него даже гражданский иск об ущербе заявлен, прошу зачитать письменные показания».
Адвокат Михайлова вступает:
— Конечно, мы против, — говорит она. — Показания писал, видимо, следователь. Ни факты, ни словарный запас, ни лексика — ничего не совпадает с письменными заявлениями. Очной ставки не проводилось, у нас первый раз появилась возможность задать свои вопросы. Он дал конкретные ответы. Прокурор теперь хочет огласить протоколы трех допросов, чтобы потом выжать из него ответ, согласен он с зачитанным или нет? Я против.
Навальный поддерживает:
— Показания, которые Костенко дал сегодня, противоречат и его старым показаниям, и показаниям Ильи Ремесло, — говорит он. — Мы видим, что Костенко просто не может давать показания таким юридическим языком, каким написано заявление. Более того, Костенко прямо рассказал, где именно фабриковалось дело — в отделе полиции, куда его привезли.
Вадим Кобзев сделал акцент на том, что Костенко не смотрел ролики Навального:
— Мы прямо спросили про четыре ролика, про которые идет речь в письменных показаниях, — говорит защитник. — Он прямым текстом сказал сегодня, что не смотрел. Показал, что деньги ему вернули три года назад. Нечего тут больше зачитывать, да он и не услышит ничего сейчас.
Тем не менее судья поддерживает прокурора. Суд приступает к зачитыванию показаний, которые Костенко якобы давал ранее следователю.
— Потерпевший, мы сейчас будем читать то, что вы говорили раньше, а потом зададим уточняющие вопросы, слушайте внимательно и скажите, если что-то не услышите! — громко говорит Котова, обращаясь к Костенко.
Показания потерпевшего зачитывают буквально по слогам, очень медленно и громко.
В письменных показаниях Костенко говорится, что он смотрел ролики Навального не на Первом канале, а на ютубе. Разобраться с хостингом пенсионеру якобы помогала супруга. В документах сказано, что Костенко смотрел четыре ролика.
— О коррупции прокурора… — зачитывает Тихонова бумаги и сама поправляется — хм… о якобы коррупции прокурора…
В показаниях много канцеляризмов, в них также говорится, что Костенко «копил эту сумму несколько месяцев, отказывая себе в продуктах питания и одежде».
— Михаил Николаевич, меня было слышно? — спрашивает прокурор.
— Да.
— Михаил Николаевич, то, что я прочитала, это правильно написано?
— Ну это я писал, наверное.
— Михаил Николаевич, а вы на мои вопросы правду отвечали? — спрашивает Навальный.
— Да, конечно.
— Вот то, что прокурор прочитала, что вы смотрели ролики про Медведева, Пескова, Чайку, это неправильно, на самом деле? Вы не смотрели эти ролики?
— Я смотрел ролики, как вас арестовывали.
— Это все смотрели. Вы доверенность давали какому-то юристу? Например, юристу по фамилии Ре-мес-ло?
— Не-пом-ню.
— В протоколе сказано, что вы подавали заявление в Московский суд. Подавали?
— В московский? Не помню.
— А в полицию заявление подавали? — спрашивает Навальный.
— Подавал! — отвечает Костенко.
— А вы делали и то, и то? Подавали заявление и в полицию, и в суд?
— Ну там же прокурор про это что-то читала.
— Как прокурор читала, так и правильно? Мне вы сказали, что только в полицию подавали. Вы когда правду говорили?
Судья снимает вопрос.
Вадим Кобзев спрашивает, были ли 50 тысяч отложены на черный день изначально или Костенко их откладывал, чтобы дать Волкову. Ответ Костенко не слышно.
Далее судья Котова запрещает Кобзеву задавать вопросы, ответы на которые были в письменных показаниях Костенко.
Тогда Михайлова спрашивает, где отделение Сбербанка, куда Костенко пошел класть деньги на счет. Костенко возмущенно размахивает руками и что-то эмоционально отвечает, но что — не разобрать.
Судья просит повторить адрес банка, Костенко повторяет.
— Это где-то рядом с вашим местом жительства? — спрашивает Михайлова.
Костенко не слышит, судья повторяет вопрос громко. Ответ Костенко не слышно, но из дальнейшего обсуждения понятно, что не рядом. На вопрос, как он там оказался, Костенко ответил, что его туда «просто привезли». На вопрос кто — ответа не слышно, Костенко что-то пробурчал.
Все это время прокурор зачитывает показания, периодически останавливается, чтобы самой задать уточняющие вопросы Костенко. У защиты тоже есть возможность в этот момент уточнить детали.
После того, как прокурор зачитала показания первого допроса Костенко, она уточнила, что, помимо прочего, Костенко тогда высказал желание подать и гражданский иск на 50 тысяч рублей о причинении морального вреда. «Все верно читаю?» — спрашивает его прокурор.
Костенко ответил, что, «наверное, что-то такое было», но теперь он «этот иск не хочет». «Хотите отозвать гражданский иск?» — уточняет судья. Костенко подтверждает, что хочет отозвать иск.
— Пожалуйста, я просто хочу, чтобы все скорее закончилось, — взмолился пенсионер.
После долгого и мучительного повторения одного и того же вопроса в разных формулировках от обеих сторон, Костенко все же говорит, что материалы дела он ни разу не читал, хотя «следователь привез тома домой прям».
Противоречий в его показаниях много, и это видит и защита, и обвинение. Он пытается отвечать, но явно с трудом разбирает, что ему говорят, поэтому в итоге почти на все вопросы отвечает: «Не могу сказать сейчас уже» или просто «Не помню».
Подсудимый начинает по новому кругу его расспрашивать.
Навальный: «Последнее. Как Ремесло все-таки узнал, что вы хотите написать заявление в полицию?»
Вопрос снимает судья.
Навальный: «Вы кому-то говорили, что хотите написать заявление в полицию?»
Костенко: «Нет».
Навальный: «Как же Ремесло смог узнать ваши мысли на расстоянии? Я, может, тупой, но я правда не понимаю».
Костенко что-то очень взволновано отвечает, но слова не разобрать.
Судья перебивает и снова задает вопросы про то, смотрел ли Костенко перечисленные в материалах дела расследования Навального, хотя эти вопросы уже много раз задавались сегодня.
«Все, что вы называете, Я НЕ-ВИ-ДЕЛ», — нервничает уже Костенко.
Судья спрашивает, есть ли у него личные неприязненные отношения к Навальному. Костенко отвечает отрицательно.
Судья: «Вы как потерпевший вправе высказать свое мнение о строгости наказания подсудимого, если приговор будет обвинительный. Вы бы хотели, чтобы подсудимого наказали помягче, построже?»
Костенко что-то очень долго и эмоционально говорит, но в трансляции ничего не разобрать. Навальный слушает и улыбается.
Когда Костенко закончил говорить, судья подытоживает: «Правильно понимаю, что вы оставляете на усмотрение суда этот вопрос?»
Костенко: «Да я… Да, оставляю»
Напоследок Навальный спрашивает, почему следователь написал, что потерпевший видел его расследования, если Костенко говорит, что ролики не видел? Пенсионер ответить не может.
Костенко как потерпевший может продолжить участие в заседании, но он хочет уйти. Все участники процесса не против отпустить Костенко.
Навальный: «Теперь понятно, почему кто-то, не буду говорить, что вы, хотел, чтобы этот допрос был закрытым. Как я и говорил в самом начале, этот день довольно разоблачающий. Абсолютно очевидно, что…»
Судья прерывает его и говорит, что у них «не стадия оценки показаний свидетелей».
— Ваша честь, на этой стадии я хочу сказать, что моих роликов, к сожалению, по Первому каналу не показывали, — усмехается Навальный. — 20 человек следователей по особо важным делам вытащили пожилого человека из деревни и шьют с ним своими белыми нитками мое дело.
Приглашают следующего свидетеля, жену Костенко. В зал заходит пожилая женщина.
Супруга Костенко [имени пока не расслышать] ведет себя активнее, чем муж. Она говорит, что узнала о Навальном, когда тот захотел стать кандидатом в президенты. Они с мужем смотрели ролики оппозиционера и следили за его деятельностью, потому что он «интересно рассказывал свои истории».
Костенко говорит складно и без уточняющих вопросов, но большую часть ее речи разобрать нельзя: трансляция очень фонит, особенно когда свидетельница повышает голос.
«Выяснилось, что он не совсем честно говорит это все. Узнали, что президентом он быть не может» — слышатся отдельные фразы.
Супруга Костенко говорит без пауз минут десять. Ее слова раздаются эхом:
«Мы жили долго и счастливо, пока не произошел этот инцидент», — ее речь по-прежнему можно расслышать только частично.
Говорит, что супруг узнает новости от нее, про Навального мужу тоже рассказала она.
Прокурор: «А сайт Навальный Live вам известен?»
Костенко: «Ой, знаете, я уже не помню, да и не ставила перед собой цель в этом разбираться»
Прокурор: «А сайт Навального помните?»
Костенко: «Это где "Он вам не Димон был"? Конечно».
Прокурор: «А Фонд борьбы с коррупцией вам знаком?»
Костенко: «Нет».
Снова большую часть речи не слышно. Костенко считает, что Навальный «не соблюдает элементарные законы приличия». В отличие от мужа, она отлично помнит, как смотрела все ролики Навального, которые упомянуты в материалах дела.
На вопрос, откуда ее муж взял номер счета, на который отправил деньги, она отвечает, что там «под роликом что-то было», — прокурор наводящими вопросами помогает ей пояснить, что они с мужем перешли по ссылке, которая была в описании ролика.
Прокурор: «Вы адрес сайта помните?»
Костенко: «Ой нет, помню, цифра 18 там была».
Костенко говорит, что «осознала свою с мужем ошибку», когда узнала информацию о судимости Навального и, как следствие, то, что президентом он стать не сможет. «И тут удачно появился Илья Ремесло», — говорит она.
Начинает задавать вопросы Навальный. Спрашивает, сколько времени прошло между переводом денег и началом разочарования в нем. Она не помнит. «В материалах дела вижу, что прошло всего две недели. Как объяснить, что от любви до ненависти просто две недели?» — спрашивает Навальный.
Судья снимает вопрос.
Навальный: «Вы сказали, что потом появился Илья Ремесло. Как он появился?»
Костенко говорит, не помнит.
На вопрос, кто такой Сурен Зороян, она поясняет, что это ее зять. В этот момент, наконец, можно расслышать, как свидетельницу зовут. Навальный обращается к ней по имени-отчеству.
Навальный: «Вера Николаевна, когда вы поняли, что совершили ошибку, вы сказали об этом зятю? А он предложил позвать Ремесло?»
Вера Николаевна не помнит.
Навальный: «Как на вас вышел Ремесло, как вышел на контакт?»
Костенко опять говорит, что запамятовала.
Навальный: «Почему Ремесло говорит, что ни вас, ни вашего мужа ни разу не видел?»
Костенко [возмущенно]: «Вы мне не верите?»
Навальный: «Вам я верю, я Ремесло не верю».
В трансляции пропал звук, но картинка осталась. Навальный продолжает задавать вопросы свидетельнице.
Вера Костенко объясняет, что Ремесло им с мужем «просто помогал давать показания, а следователь записывал все». Навальный спрашивает, не помнит ли Костенко, обозначил ли следователь в протоколе присутствие Ремесло на допросе. Она ответила, что не помнит: «Но наверное, нет, зачем…»
Прокурор хочет зачитать письменные показания, защита против и просит не тратить время, прокурор настаивает: «Достаточно там противоречий, вот один фильм она не вспомнила»
Судья поддержала прокурора.
«Супруг говорил, что вот Навальный станет президентом, тогда мы заживем хорошо. Супруг просил меня включать ему видео Навального», — читает прокурор показания Костенко.
Зал заседания в покровской ИК-2, фото Елизаветы Нестеровой / Медиазона
Из показаний жены Костенко следует, что на Ремесло они выписали судебную доверенность, хотя на допросе в суде оба Костенко сказали, что про доверенность не помнят.
Тихонова вновь почти по слогам зачитывает показания Костенко: интонации такие, будто она читает детям сказку. Костенко подтверждает все слова, которые зачитала прокурор: то, что Костенко сначала были очарованы Навальным, потому что он «хорошо рассказывал свои истории», а его ролики «были красиво сделаны и сняты», но потом разочаровались, когда узнали, что он судим и не может участвовать в выборах. В этот момент супруги и почувствовали себя обманутыми.
—Как вы думаете, почему Ремесло говорит, что его не было на допросе? — спрашивает Навальный у Веры Костенко.
— Это у Ремесло спрашивайте! — тут же прерывает его прокурор.
Судья пытается переформулировать вопрос: «Вы уверены, что Илья Ремесло присутствовал на допросе и почему он говорит, что его там не было?» — спрашивает она Костенко. Прокурор кричит, что Вера Николаевна не должна отвечать, если не помнит, ей достаточно ответить: «Я не помню», — так Костенко и отвечает.
Слово переходит к Навальному:
— Скажите, пожалуйста, вот вы ссылались на слова вашего мужа, что если Навальный станет президентом, жить все будут хорошо. Вот я не стал президентом и сижу здесь, а доллар 120. Может, стоило меня все-таки допустить на выборы?
На этих словах Навального прерывает судья и говорит, что это все неважно. «Ваша честь, по-моему, это самое важное», — смеется Навальный.
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке